С.В. Заграевский,
академик Российской академии художеств
К вопросу о
происхождении прозвища князя Андрея Боголюбского
и названия
города Боголюбова
Опубликовано:
Заграевский С.В. К вопросу о происхождении прозвища князя Андрея Боголюбского и названия города Боголюбова. В кн.: Материалы
XVIII международной
краеведческой конференции (19 апреля
Аннотация
Академик
С.В. Заграевский в предлагаемом читателям
научном труде обосновывает происхождение названия города Боголюбова от прозвища
его основателя – великого князя Андрея Боголюбского.
Происхождение прозвища князя Андрея Боголюбского
и названия древнерусского города (ныне поселка Суздальского района Владимирской
области) Боголюбова – вопрос, на первый взгляд кажущийся давно решенным.
Вариантов происхождения всего два – либо князь получил свое прозвище в честь
города, либо город – в честь князя, и первый вариант является однозначно
признанным в литературе. Такая однозначность задана сообщением «Жития святого и
благоверного великого князя и страстотерпца Андрея Георгиевича Боголюбского»: «И сего ради преславнаго
и чудеснаго Божия Матере
явления великий князь Андрей нарече место то Боголюбимое; оттоле же и сам прозвася
Боголюбский. Потом же ту град построив и двор свой
княжий близ новосозданныя Рожества
Пресвятыя Богородицы церкве
постави, и вельми место оно любляше,
и живяше ту»1. Такая же позиция выражена и
в тесно связанной с «Житием» «Летописи Боголюбова монастыря», составленной в
1760-е годы игуменом этой обители Аристархом2.
Но поскольку «Житие Андрея Боголюбского» написано в 1701 году, спустя почти пять с половиной веков после основания Боголюбова, и имеет ряд внутренних противоречий4, мы обязаны оценивать его сообщение на правах не исторического источника, а одной из возможных точек зрения, требующей таких же доказательств, как любая иная точка зрения. Поэтому в настоящем исследовании мы рассмотрим вопрос заново с привлечением всего набора исторических данных.
И начнем мы с обзора
сообщений ранних источников, упоминающих город Боголюбов.
Новгородская первая
летопись: «В лето 6663. Приде из Киева смереныи и христолюбивыи князь великыи Андреи Юрьевичь безъ отчя повелениа,
егоже лестию подъяша Кучковичи, и поставишя град Боголюбовныи, а
обещался святеи Богородици животворнои… и постави еи (Богородице – С.З.) храм на реце
Клязме, 2 церкви каменны во
имя святыя Богородица, и сътвори
град и нарече ему имя: се есть место Боголюбимое»5.
Новгородская IV летопись: «Год 6666… и град заложи Боголюбивое»6.
Владимирский летописец: «В лето 6666… Сии же
князь Ондреи Боголюбовныи
град спом осыпа, постави ту церковь камену Рожество
святеи Богородици на Клязме реце… и устрои монастырь»7.
Краткий Владимирский
летописец: «И потом приде от Киева Андреи Юрьевич и
створи Боголюбовный град и спом
осыпа, и постави две церкви
камены, и ворота камены, и палаты»8.
Русский летописец: «В
лето 6666… И потом прииде от Киева Андреи Юрьевичь и створи Боголюбовныи
град и спом осыпа, и постави церкви две и ворота камены, и палаты»9.
Ипатьевская летопись: «Создал же бяшет собе город камен, именем Боголюбый, толь далече якоже
Вышегород от Киева, тако же и Боголюбый
от Володимеря»10.
Там же: «Сый благоверный и христолюбивый князь Андрей уподобися царю Соломану, яко дом
Господу Богу и церковь преславну святыя
Богородицы Рожества посреди города камену создав Боголюбом и удиви ю паче всих церквии… и створи церковь
сию в память собе»11.
«Моление Даниила
Заточника»: «Зане, господине, кому Боголюбиво, а мне
горе лютое»12.
Итак, в 1158 году князь
Андрей заложил при впадении Нерли в Клязьму город13
и дал ему название. На вопрос, почему название было именно таким, версия
«Жития» («князь в честь города») отвечает следующим образом:
«Идый же великий князь Андрей предприятым своим путем и быв во Владимире, идеже с велию честию сретоша его с чудотворным Пресвятыя Богородицы образом вси граждане от мала до велика. И поиде из Владимира к Ростову, и достиже вниз по реце по Клязьме того места, идеже ныне стоит Боголюбов монастырь, и на том месте бывши, под тем чудотворным Пресвятыя Богородицы образом, кони сташа и нимало с места поступиша. Великий же князь нача о том вельми удивлятися и ужасатися; и повеле иныя кони сильнейшия привести на пременение первых коней; и быша по обычаю впряжены под то же возило, на нем же чудотворный Пресвятыя Богородицы образ стояше. Но и тии кони такожде понуждаеми и биени бывше, никако же с места того поступити могоша. Сие чудо великий князь Андрей видя, яко кони не могут со образом двигнутися с места того, ужасом велиим одержим бе, чудяся необычному действу, и повеле иных коней множество привести и впрящи, обаче и по сих ничтоже успе… И скоро повеле на том месте, идеже сподобися видети Небесную царицу и скорбящих всех прескорую утешительницу, во имя Ея, от чистожительствующих святопочитаемых родителей, преславнейшаго, ангелом благовествуемаго, от неплодове пречудодействуемаго Рожества, церковь каменную заложити… И сего ради преславнаго и чудеснаго Божия Матере явления великий князь Андрей нарече место то Боголюбимое; оттоле же и сам прозвася Боголюбский»14.
Но есть ряд причин, по
которым мы не можем принять эту версию «Жития».
Во-первых, якобы имевшая
место остановка коней является не более чем легендой. Это нетрудно показать,
даже не касаясь общих вопросов приемлемости использования описаний чудес в
современной исторической науке. Как следует из «Жития», икону везли из
Владимира в Ростов, причем не по рекам, а посуху. Но если по рекам,
действительно, путь между этими городами проходит через устье Нерли, то посуху
заезжать столь далеко на восток и удлинять путь на несколько десятков
километров (еще и в сторону беспокойных соседей – волжских булгар, и не ради
заезда в какой-либо город: Боголюбова еще не было) не имело никакого смысла.
Путь из Владимира в Ростов проходил либо через Суздаль, либо через
Юрьев-Польский, то есть шел не на восток, а на север. Да и подчеркиваемая в
«Житии» неоднократная замена коней, везших икону, тоже не выдерживает никакой критики:
новых коней пришлось бы каждый раз приводить из Владимира, от которого до устья
Нерли слишком далеко –
Во-вторых, явление
Богоматери могло бы объяснить происхождение названия, связанного с нею, но
название «Боголюбов» связано именно с Богом (возможно, не с Богом-Отцом, а с
Богом-Сыном, но в любом случае это совсем другой культ, нежели культ
Богородицы).
В-третьих, город
Боголюбов находился на исключительно выгодном месте – и в стратегическом, и в
экономическом плане (перекресток важнейших торговых путей по Клязьме и Нерли), и это было достаточным основанием для его
заложения именно там. Было и дополнительное – символическое – основание,
произведшее впечатление на современников15: Боголюбов находился на
таком же расстоянии от Владимира, как Вышгород от Киева.
В-четвертых,
если мы даже абстрагируемся от легендарной остановки коней и предположим, что с
местом будущего города Боголюбова были связаны какие-либо религиозные
переживания, то такое предположение будет аналогично тому, что название было
просто выдумано князем или кем-либо из его приближенных (что на уровне наших
знаний о XII веке
практически одно и то же), то есть имел место некий творческий акт, который с исторической точки зрения является
случайностью.
В-пятых, если мы примем
версию творческого акта, то обязаны будем признать, что источником вдохновения могли послужить не
только религиозные переживания, а вообще любые случайные ассоциации16.
Задачей же данного
исследования является определение возможной исторической
обусловленности названия города и прозвища князя.
Для Северо-Восточной Руси
XII–XV веков случайность выбора названия для
новых городов нехарактерна. Трудно, а зачастую невозможно установить мотивацию
только названий, появившихся ранее имевшей место в X–XI веках русской колонизации Залесья
(как Ростов, Суздаль, Муром)17, вариантов же мотивации названий
новых городов было не так много:
–
«старорусская»: воспроизведение названий старинных русских городов (Владимир,
Юрьев, Галич, Переславль, Нижний Новгород, Звенигород, Перемышль, Микулин,
Стародуб и др.);
– «гидронимическая»: названия рек (Москва, Тверь, Руза,
Можайск, Кострома, Вязьма и др.);
–
имена князей (Владимир и Юрьев – в дополнение к «старорусской» мотивации,
Ярославль, Мстиславль, Дмитров и др.);
–
природные особенности (Холм и несколько Вышгородов –
в дополнение к «старорусской» мотивации, Боровск, Березуевск,
Калуга, Старица и др.);
– экономические
особенности (Волоколамск – в дополнение к «гидронимической»
мотивации, Вышний Волочек, Торжок, Медынь, Тесов, Бронницы и др.);
–
какие-либо «особые приметы» (Верея, Коломна, Зубцов и др.);
–
просто наличие укреплений, придающих поселению статус города (Городец – в
дополнение к «старорусской» мотивации, Городище, Городок, Городня, Городеск и др.).
И если по теме данного
исследования принять первую версию – «князь в честь города», то название города
Боголюбова не вписывается ни в один из перечисленных мотивов. Какой-либо
особый, уникальный мотив (в том числе и «место, любимое Богом») аналогов не
имеет, а значит, может рассматриваться лишь как творческий акт, т.е.
случайность (об этом мы говорили выше). Если же мы примем вторую версию
(условно назовем ее «город в честь князя»), то имеется множество аналогов –
Ярославль, Владимир, Дмитров и др.
При принятии версии
«город в честь князя» возникает резонный вопрос о происхождении прозвища князя
Андрея.
Но на этот вопрос
ответить гораздо проще, чем на вопрос о происхождении названия города при
принятии версии «князь в честь города». Огромное большинство известных нам
князей получили свои установившиеся прозвища в соответствии с личными чертами
или заслугами, как, например, Ярослав Осмомысл,
Всеволод Большое Гнездо, Мстислав Безокий, Семен
Гордый, Иван Красный, Дмитрий Донской, Василий Темный и мн.др. Есть и примеры
нелестных прозвищ, полученных по тем же принципам, – как Святополк Окаянный,
Дмитрий Шемяка. Есть ряд неоднозначно толкуемых
прозвищ (как Юрий Долгорукий, Иван Калита), но в
целом они вписываются в те же принципы именования по личным чертам или заслугам18.
И в этот ряд становится
Андрей Боголюбский – не в придаваемом «Житием» смысле
«Андрей, основавший город Боголюбов и живший в нем», а в гораздо более общем –
«Андрей, любящий Бога» или «Андрей, любимый Богом».
Покажем, почему второе
толкование предпочтительнее первого.
Может показаться, что в
пользу первого – житийного – толкования свидетельствует сама формулировка
прозвища Андрея – «Боголюбский», как бы означающая
либо происхождение из города Боголюбова, либо княжение в нем.
Но древнерусская традиция
прозвищ князей никогда не была связана ни с местами их рождения, ни с местами
княжения. Иногда к именам князей для их различения добавлялись места княжений,
но устойчивыми прозвищами они становились крайне редко и в позднее время (как
Даниил Романович Галицкий, Даниил Александрович Московский и Михаил Ярославич
Тверской; такую же цель отличия от многих других Мстиславов преследовало,
например, весьма почетное прозвище Мстислава Владимировича – Великий)19.
По всей видимости, закреплению за князьями мест их княжений в качестве
устойчивых прозвищ мешала частая смена этих мест. И в любом случае Боголюбов не
был самостоятельным княжеством, и Андрей по такому принципу должен был бы
именоваться Владимирским или Суздальским.
А самое главное – не
будем забывать о «плавающей» грамматике древнерусского языка и вспомним
приведенные в начале нашего исследования летописные сообщения о Боголюбове: в
них фигурируют написания «Боголюбовный», «Боголюбый», «Боголюбивый» («Боголюбивое»), «Боголюбимый» («Боголюбимое»), причем, например, в Новгородской первой
летописи – одновременно два разных написания (см. выше). То Боголюбивой,
то Боголюбской называли и до сих пор называют и
происходящую из этого города икону Богородицы.
Следовательно, мы вправе
полагать, что определения «Боголюбский», «Боголюбивый» и «Боголюбимый» в Древней Руси были практически идентичны. И
поэтому то, что прозвище, звучащее именно как «Боголюбский»,
ни в одном раннем источнике не упоминается (впервые оно появляется рядом с
именем князя в XVI–XVII веках21), отнюдь не свидетельствует в пользу
первичности названия города: аналогичные титулы «боголюбивый»
или «боголюбимый» (как и «христолюбивый», и «христолюбимый», что в обиходе XII века практически одно и то же)
многократно употребляются в отношении многих русских князей, в том числе и
Андрея. Приведем несколько примеров.
«И боголюбивы
же князь Домонт не стерпе обидиме быти земли и дому святыа Троица от нападениа
поганых немець…»22.
«И
тако предасть святую свою
блаженную душю в руце Господеви великий христолюбивый князь Михайло Ярославичь»23.
«В год 6933. Скончался
благоверный и христолюбивый князь великий всея Руси Василий Дмитриевич двадцать
седьмого февраля во вторник в три часа ночи»24.
«Боголюбивый князь
Ярослав любил Берестово и бывшую там церковь святых Апостоловъ, и многих попов содержал при ней»25.
«О боголюбивый князь, второй Всеволод. Злых обличал, добрых любил, живых кормил. О милостивец, кто может воспеть твои добродетели»28.
«Боголюбимый же и милосердный князь Всеволод...»29.
«Радуйтесь в
честное успение богоносного отца Авраамия, христолюбимые и богохранимые цари
и князья, и судьи…»30.
«Венчанный и благочестивый христолюбимый
Государь Царь и Великий Князь Федор Иванович…»31.
«Сын боголюбиваго
великаго князя Георгия Долгорукаго
Владимеровича Манамаш»32.
И, наконец, в отношении
князя Андрея:
«Сый благоверный и
христолюбивый князь Андрей уподобися царю Соломану, яко дом Господу Богу и церковь преславну святыя Богородицы Рожества посреди города камену создав Боголюбом…»33.
Из всех приведенных цитат
следует, что «Боголюбивый», «Боголюбимый»,
«Христолюбивый» или «Христолюбимый» (соответственно,
и «Боголюбский») – вполне обычное почетное титулование князей в Древней Руси. В
каких-то случаях оно могло быть эпизодическим, в каких-то – постоянным, но
главное – оно было именно обычным и общепринятым. И когда Андрей совершил столь
впечатляющий поступок, как заложение в течение одного 1158 года города, двух
церквей (Рождества Богородицы и Покрова на Нерли)34 и Успенского
собора во Владимире, вряд ли современники могли обойтись без такого
титулования.
Мы также можем полагать,
что и до, и после 1158 года такое титулование Андрея было еще более
употребительным, чем в отношении других князей. Подтверждений тому несколько.
Во-первых, автор «Повести
об убиении Андрея Боголюбского»35 уделил
исключительное внимание христианским деяниям князя, при этом не забыв о его
воинских подвигах и приведя вполне реалистичное описание его убийства. Более
никто из домонгольских князей, даже самых любимых
летописцами (как Владимир Мономах или Изяслав Мстиславич),
не удостаивался столь пространного восхваления христианских добродетелей в
текстах, не являющихся житийными.
Во-вторых, даже обычная
для того времени набожность такого знаменитого и отважного воина, как Андрей,
должна была впечатлять современников.
В-третьих, такое же впечатление
мог произвести и вывоз князем в 1155 году из Вышгорода иконы Богоматери.
В-четвертых, Андрей во
время своего княжения уделял значительное внимание вопросам церковной политики
(попытки учредить в Суздальской земле отдельную от Киева митрополию, масштабное
храмоздание, установление праздника Покрова
Богородицы и т.п.). И какими бы ни были перипетии взаимоотношений князя с
константинопольским патриархом и киевским митрополитом, современники в
Суздальской земле (те, от кого в первую очередь зависело прозвище князя и
название города) не могли не воспринимать столь активную церковную политику,
направленную на возвышение своего княжества, как «боголюбие».
В-пятых, именование князя
Андрея исключительно по христианскому имени в те времена было большой редкостью.
Огромное большинство русских князей домонгольского
времени известно нам либо только под языческими именами (Всеволод Ольгович, Святослав Всеволодович, Мстислав Юрьевич Безокий и др.), либо под христианским именем в дополнение к
языческому (Ярослав Мудрый, в крещении Георгий; Владимир Мономах, в крещении
Василий; Изяслав Мстиславич, в крещении Пантелеймон; и др.). Такое именование Андрея, конечно,
могло быть случайностью (мы не знаем языческое имя, например, Юрия Долгорукого,
христианский облик которого предстает в летописях достаточно сомнительным), но
в свете всего вышеизложенного это все же может иметь значение.
В-шестых, воинская отвага
и удача Андрея могли стать причиной того, что князя называли не только «боголюбивым», но и «боголюбимым»
(например, «любовь Бога» могла выражаться в том, что в 1150 году князь уцелел,
когда в бою под ним был убит конь36).
В-седьмых, успешная
агрессивная внешняя политика князя (победы над булгарами, разорение Киева,
подчинение Новгорода и т.п.) в соответствии с представлениями того времени
воспринималась как «дарование Богом побед», что также могло интерпретироваться
как «любовь Бога».
Весь приведенный нами
набор соображений о «боголюбии» Андрея (и, возможно,
о «любви к нему Бога») является дополнительным аргументом в пользу версии
происхождения названия города Боголюбова от почетного титула князя – «Боголюбивый» либо «Боголюбимый».
Может возникнуть вопрос,
почему при таком «боголюбии» князя Андрея он был
канонизирован так поздно, в начале XVIII века, и лишь на местном, епархиальном уровне37. В
связи с этим вспомним то, о чем мы говорили выше: князь воспринимался как «боголюбивый» прежде всего в собственном княжестве, на
возвышение которого была направлена его церковная политика. Отношения же Андрея
с константинопольским патриархом и киевским митрополитом были весьма
напряженными.
Остается вопрос, почему,
если город получил название в честь князя Андрея, его не назвали Андреевым или Андреаполисом. Ответ на этот вопрос тесно связан с
реальными или показными религиозными добродетелями князя: христианину подобает
скромность, и то, что город был назван не по имени князя, а по его «боголюбивому» титулу, вполне естественно.
Подтверждение нашей
позиции можно найти и в «Киевском синопсисе» 1674 года – источнике хотя и
позднем, но все же с более ранней датой, чем «Житие». В «Синопсисе» говорится:
«Посем Князь Андрей Юрьевичь,
в то время Князь в Суждали, видя себе быти паче иных Князей ближайшаго,
по отцу своем князю Юрию, Престола Киевскаго, абие собравши силу воинственную великую со многими Князьми Российскими, посла к Киеву сына своего Князя
Мстислава, иже изгна Мстислава Изяславича
из Киева, а в нем посади Глеба стрыя своего, Князя Переяславскаго; сам же возвратися
к отцу своему Князю Андрею Юриевичу, иже прежде крещения нарицашеся
Китай, а по том от великия ревности и вседушныя любве своея к Богу, прозван бысть Боголюбский (курсив мой – С.З.); многия
же Церкви и Монастыри построи и украси,
и имениями и всяким довольством вспоможе»38.
Обратим внимание и на упоминаемое в этом отрывке языческое имя Андрея Юрьевича
– Китай, похожее по звучанию на известное половецкое ханское имя – Китан39
(а мать Андрея была половецкой княжной40). Но более подробные
соображения на эту тему выходят за рамки настоящего исследования.
Необходимо отметить, что
после 1158 года имело место и обратное влияние: наличие основанного князем
Андреем города Боголюбова (тем более такого, в котором много лет была княжеская
резиденция и который даже гораздо позднее Даниил Заточник упоминал в качестве
символа счастья и процветания41) не могло не способствовать тому,
что почетный титул «Боголюбивый», «Боголюбимый» и, соответственно, «Боголюбский»
превратился в прозвище, закрепился за
князем на много столетий и нашел отражение в его «Житии». Но рассмотренные
нами исторические данные свидетельствуют о том, что первично именование города
в честь князя, а не наоборот.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Цит. по статье: Сиренов А.В. Житие Андрея Боголюбского. В кн.: Памяти Андрея Боголюбского. Сб. статей. Москва – Владимир, 2009. С. 228. Электронная версия: http://www.rusarch.ru/sirenov1.htm.
2. Там же. С 207–210.
4. Подробно
некоторые внутренние противоречия в «Житии», касающиеся сообщения о
строительстве церкви Покрова на Нерли, рассмотрены в кн.: Заграевский
С.В. Новые исследования памятников архитектуры Владимиро-Суздальского
музея-заповедника. М., 2008. С. 139.
5. Новгородская первая летопись. В кн.: Русские летописи. Т. 10. Рязань, 2001. С. 467.
6. ПСРЛ. Т. IV. СПб., 1848. С. 10.
7. ПСРЛ. Т. XXX. С. 68.
8. Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники. В кн.: Исторический архив. Т. VII. М., 1951. С. 211.
9. Виноградов А.И. История кафедрального Успенского собора в губ. гор. Владимире. Владимир, 1905. Приложение. С. 71.
10. ПСРЛ. Т. II. Стб. 581.
11. Там же. Стб. 581–582.
12. Рыбаков Б.А. Даниил Заточник и Владимирское летописание конца XII в. В кн.: Археографический ежегодник за 1970 год, М., 1971. С. 45.
13. Подробно о статусе города Боголюбова и его укреплениях см.: Заграевский С.В. Новые исследования… С. 108–122.
14. Сиренов А.В. Указ. соч. С. 228.
15. ПСРЛ. Т. II. Стб. 581.
16. Например, случайно пришедшее в голову князю немецкое имя «Готлиб», которое переводится как «любовь к Богу»: такая гипотетическая ситуация описана автором в историческом романе «Архитектор его величества» (Сергей Заграевский. Архитектор его величества (письма аббата Готлиба-Иоганна фон Розенау, описывающие путешествие на Русь по указу императора Фридриха Барбароссы в 1157–1161 годах от Рождества Христова). М., 2012. Электронная версия: http://zagraevsky.com/architect.htm).
17. Вокруг названий древнейших городов Северо-Восточной Руси (Ростов, Муром, Суздаль и др.) сложилось множество легенд, подпитываемых местным краеведением, но задачу выявления истинной мотивации этих названий делает практически невыполнимой невозможность точно ответить даже на основной вопрос: имели ли эти названия славянское или угро-финское происхождение.
18. Исключение из этого общего правила можно назвать только одно – прозвище Владимира Мономаха, который по матери был внуком византийского императора Константина Мономаха. В литературе часто можно встретить версию о происхождении прозвища князя Иоанна Берладника от молдавского города Берлада, но, вероятнее всего, князь получил это прозвище опосредованно: «берладниками» на Руси называли изгоев-беглецов, часто находивших приют в Берладе (таковой была и судьба Иоанна).
19. Даже если полагать, что Иоанн Берладник получил свое прозвище непосредственно от города Берлада (что, как мы показали в предыдущем примечании, маловероятно), то он в принципе не мог княжить в этом городе, находившемся на территории не Руси, а Венгрии. И в любом случае спорный факт (прямое топонимическое происхождение прозвища Берладника) не может считаться подтверждением другого спорного факта (топонимическое происхождение прозвища Боголюбского).
20. Н.М. Карамзин, например, именовал князя так: «Андрей Суздальский, прозванный Боголюбским» (Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1991. Т. 2–3. С. 170).
21. В «Степенной книге» говорится: «По Андрее же Боголюбьском приемник бысть державы его брат его Михалко Георгиевич» (О преславнем великом князе Всеволоде Георгиевиче, нареченном во святом крещении Дмитрии, Владимерском, всеа Русии. В кн.: ПСРЛ. Т. XXI. Издание 1-е. Половина 1-ая. Книга Степенная царского родословия (1-10 степени грани). СПб., 1908. Электронная публикация Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН: http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=10129); В.И. Доброхотов приводит вкладную запись 1649 года, в которой Боголюбов монастырь называется «Пречистыя честнаго и славнаго Ея Рождества и святаго великаго страстотерпца Леонтия и святаго благовернаго и великаго князя Андрея Георгиевича Боголюбскаго» (Доброхотов В.И. Древний Боголюбов город и монастырь с его окрестностями. М., 1852. С. 50–51).
22. Охотникова В.И. Повесть о Довмонте в составе псковских летописей (к вопросу о старшей редакции). В кн.: Источниковедение литературы древней Руси. Л., 1980. С. 210.
23. Охотникова В.И. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском. В кн.: Древнерусская книжность: По материалам Пушкинского дома. Сб. науч. Трудов. Л., 1985. С. 16–27.
24. Лурье Я.С. Севернорусский летописный свод 1472 года: Реконструкция текста и комментарии. В кн.: ПЛДР. Вторая половина XV в. М., 1982. С. 410–443.
25. Кiевопечерскiй Патерикъ по древнимъ рукописямъ. Въ перелож. на совр. рус. яз. Марiи Викторовой. Кіевъ, 1893. С. 1–5.
28. Мемориальная надпись на фреске церкви Спаса на Нередице, посвященная князю Ярославу Всеволодовичу.
29. Шахматов А.А. Исследование о Радзивиловской, или Кенигсбергской, летописи. М., 1902. Т. II. С. 18—19,
30. Житие Авраамия Смоленского. В кн.: Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1981. С. 69.
31. Окружная грамота патріарха Іова. В кн.: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедициею императорской Академии наук. Т. 2. СПб., 1836. С. 346.
32. О преславнем великом князе Всеволоде Георгиевиче, нареченном во святом срещении Дмитрии, Владимерском, всеа Русии. В кн.: ПСРЛ, том XXI. Издание 1-е. Половина 1-ая. Книга Степенная царского родословия (1-10 степени грани). СПб., 1908. Электронная публикация Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН: http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=10129).
33. ПСРЛ. Т. II. Стб. 581–582.
34. Подробнее о датировке этих храмов см. Заграевский С.В. Новые исследования… С. 140.
35. ПСРЛ. Т. II. Стб. 581–582.
36. Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1991. Т. 2–3. С. 155.
37. Сиренов А.В. Указ. соч. С. 207.
38. Сапожников О.Я., Сапожникова И.Ю. Мечта
о русском единстве. Киевский синопсис (1674). М., 2010. Гл. 65. Автор выражает
благодарность С.Ю. Попову за ссылку на эту книгу.
39. Половецкий хан Китан
упоминается и русскими летописями (ПСРЛ. Т. II. Стб.
246).
40. ПСРЛ. Т. II. Стб.
282.
41. Имеется в виду уже цитированная нами фраза: «Зане, господине, кому Боголюбиво, а мне горе лютое» (Рыбаков Б.А. Указ. соч. С. 45).
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
© С.В.Заграевский