НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ АРХИВА АРТ-ГАЗЕТЫ

АРТ-ГАЗЕТА

Арт-газета, печатный орган Профессионального союза художников, выходила еженедельно с 1999 по 2001 г.

Свидетельство о регистрации СМИ № А-1605. Главный редактор и учредитель – С.В. Заграевский. Редакционная коллегия: А.А.Клименко, В.Н.Ларионов, В.Л.Мейланд, Л.В.Тазьба. Выпускающий редактор: А.М.Благосклонов (Максимов). Отв. секретарь: О.В.Озолина (Андреева). Тираж составлял в среднем 15 000 экз.

АРТ-газета распространялась бесплатно (рассылка по факсу, раздача в бумажном виде по московским художественным галереям).

Избранные статьи рубрики «От редакции»

№ 1, 31 мая–6 июня 1999 г.

В первом номере газеты редакционная статья имеет исключительную важность. Надо обещать читателям молочные реки с соответствующими берегами, проклинать идейных противников и провозглашать множество деклараций.

Ну что же, начнем тогда сразу с деклараций. Декларация первая: эта газета будет писать прежде всего о современном искусстве. Поскольку нельзя объять необъятное, преимущественно об изобразительном.

Художественный мир живет по своим законам, и результаты его жизни Вы можете наблюдать во множестве галерей, музеев, выставочных залов... Тысячи художников, сотни тысяч картин, скульптур... Как в этом разобраться?

Если АРТ-газета сможет Вам в этом помочь – одна из ее задач выполнена.

Другая, не менее важная задача – облегчение судьбы одаренного художника на современном арт-рынке, которая теперь уже зависит, прежде всего, от успешной продажи работ.

А судьба покупателя, которому в силу, скажем так, его непрофессионализма за весьма приличные деньги художник или галерея пытаются продать очередную перерисовку с Шишкина или Айвазовского и выдают это за шедевр современного искусства?

Сразу скажем, что в этих ситуациях АРТ-газета будет всецело на стороне «обвешенного» покупателя. И пусть не обижаются наши доморощенные классицисты, сюрреалисты, прерафаэлиты, соцреалисты и т.п. – пощады от АРТ-газеты им не будет, мы будем их называть поименно с указанием «перепетых» ими гениев.

Позвольте сразу Вам пообещать полное отсутствие «заказных» статей или «скрытой» рекламы. Это же ужас, сколько можно обманывать читателя слащавыми статьями о художниках, которые в итоге оказываются хороши лишь тем, что у них нашлась энная сумма для автора статьи? Нет, давайте уж честно.

Итак, обещаем: если мы написали о ком-то теплые слова, значит, по мнению редакции, он их заслуживает. Да, редакция может ошибаться, но с нами сотрудничают сильнейшие искусствоведы, и их фамилии Вы будете часто видеть на наших страницах.

Даст Бог, встанем на ноги – будем выпускать ежемесячное аналитическое, т.е. искусствоведческое, приложение. Но сразу оговорюсь – никакого «птичьего» языка ни в нем, ни в самой АРТ-газете не будет, язык будет прост и понятен каждому из Вас.

Теперь несколько слов о «технической» стороне. Газета наша еженедельная, объем – две полосы, причем усеченные – формата А4. Мало? Да. Но у двух полос есть колоссальное преимущество – возможность рассылки по факсу.

А, значит, подписчиками нашей газеты становятся крупнейшие фирмы, банки, государственные учреждения, средства массовой информации...

Наша газета станет путеводителем для потенциальных спонсоров, покупателей, официальных органов, короче, для широчайших кругов. Да и художники в ней найдут много интересного и о собратьях по кисти, и о галереях.

У кого нет факса или он не работает в автоматическом режиме – не беда, будет и «нормальный» тираж.

Я очень надеюсь, что АРТ-газета будет для Вас полезна, и наше с Вами сотрудничество будет долгим и плодотворным.

Сергей Заграевский

№ 2, 7–13 июня 1999 г.

Итак, господа, настало время вспомнить об искусстве.

Не думаю, что о нем можно совсем забыть. Вы и книги читаете, и в театры ходите, и в картинные галереи…

А Вы задумывались, что искусство значит лично для Вас? Чем привлекает Вас, например, та или иная картина?

Только не говорите, что она хороша тогда, когда подходит по цветовой гамме к Вашему интерьеру. Картины в Третьяковской галерее или Лувре ни к какому интерьеру «не подходят». Скажете – другой уровень? А откуда Вы знаете, кому из современных художников предстоит выставляться там?

Скажу по секрету: очень многим.

Живопись в нашу эпоху – явление уникальное, особенно в России. Крах советской власти предоставил неповторимую возможность сочетания чисто российских традиций с достижениями западного постмодернизма. Нет, конечно, не «все дозволено», есть некие границы вкуса и здравого смысла, но это уже надо разбираться в каждом случае конкретно.

Главное в другом. Конец ХХ века позволил художникам СВОБОДНО ТВОРИТЬ. Цензуры нет и не предвидится (тьфу-тьфу, не сглазить).

Но, как говорили великие философы, абсолютной свободы не бывает. Рынок диктует свою страшную несвободу – деньги.

И как тут помочь художнику сохранить свою индивидуальность, не стать бездушным придатком рынка и при этом не умереть с голоду? На рынок работают многие, результаты их труда Вы можете видеть на Арбате, в переходах около Центрального Дома Художника… Это тоже художники, они тоже имеют право на жизнь, но очередная перерисовка с Дали все-таки к искусству отношение имеет очень косвенное.

У подлинного художника есть надежда на государство, но, увы, слабая. Значит – меценатство, спонсорство – назовите, как угодно. И не безвозмездное. Отдача может быть разная – и моральная, и материальная.

Нам еще об этом говорить и говорить. Пока лишь вспомним Савву Мамонтова – что он потерял, создав и поддерживая Абрамцевский кружок художников, и что приобрел?

Потерял сумму денег, смешную по сравнению с оборотами Ярославской железной дороги, владельцем которой он был. А приобрел... Сколько в России было владельцев железных дорог? А помним мы почему-то только Мамонтова, хотя у него дела шли не блестяще…

Выводы делайте сами.

Сергей Заграевский

№ 3, 14-20 июня 1999 г.

Стали поступать первые читательские отклики. И положительные, и отрицательные.

Положительные – наконец-то появилась еженедельная газета об искусстве и только о нем. Правда, читатели жалуются – у нашей газеты очень малый объем. Прямо читать нечего.

Что же делать, господа? Главное преимущество нашей газеты перед любой другой – ее «факсовая» рассылка. А для факса наш объем – максимальный. Факсовая бумага нынче дорога…

И так из двух тысяч адресов рассылки аж три фирмы (не буду их перечислять) перезвонили и интеллигентно попросили не тратить их бумагу. Кризис, понимаете…

Так что будем пока обходиться двумя усеченными полосами.

Еще нас критикуют за недостаточно академичный стиль письма. Но, господа, у нас же не научное издание, а газета! Мы умеем писать и диссертации, и научные труды, но здесь им как-то не место…

Да и на дворе конец ХХ века, диктующий свои жесткие законы в плане сжатости информации. Длинно, как выясняется, писать проще, чем кратко, но сейчас читатель требует именно краткости и четкости изложения материала. Как при этом, не теряя информативности, ухитриться донести до читателя искусствоведческую точку зрения – сложнейшая задача!

А точка зрения искусствоведов читателю нужна, без этого в искусстве не разобраться. Без этого у нас так и будут ходить в гениях те, кто больше всех построил (нарисовал, написал и т.п.) и создал вокруг себя максимальную шумиху, причем любыми средствами.

А в искусстве поговорка «Цель оправдывает средства» в корне порочна. Служенье муз не терпит суеты.

Сергей Заграевский

№ 4, 21–27 июня 1999 г.

Давайте вспомним нормальные взаимоотношения в цепочке «пресса – герой – читатель».

О герое читать интересно, на то он и герой. Войны, труда, искусства – неважно. Пресса пишет о герое, поднимает свой рейтинг, увеличивает объем подписки и привлеченной рекламы. Соответственно, получает больше денег и славы, становится все более и более свободной и начинает формировать своих героев, представляя их читателям.

Так-то оно так. «Четвертая власть», казалось бы.

А откуда тогда сравнение прессы с древнейшей профессией? И ведь не кузнеца…

К сожалению, цепочка в наше изумительное время слегка переставлена и выглядит так: «герой – пресса – читатель». Почувствовали разницу?

Иначе говоря, герой как-то достал деньги и нанял прессу. Не будем вдаваться в большую политику, но в скромном художественном мире не заплатить журналисту за публикацию – почти дурной тон. Есть, правда, счастливые исключения, и о них мы еще будем говорить.

Но на страницы прессы лезет платная серятина, рейтинг искусствоведческих изданий падает, они нищают и требуют с художников больше денег… Заколдованный круг.

* * *

Итак, приносим торжественную клятву: никогда и ни при каких обстоятельствах наша газета не возьмет деньги с художника. Если мы про кого-то пишем – он того заслуживает.

Что-то вроде клятвы Гиппократа. Ее бы распространить на всю прессу (не претендуем на авторство).

Сергей Заграевский

№ 5, 28 июля–4 июля 1999 г.

Перед нашей газетой стоит крайне сложная и беспрецедентная задача: писать об искусстве так, чтобы было ИНТЕРЕСНО. Мы не можем изменить своему главному принципу – писать о художественном мире.

Давайте проведем небольшой тест. Вы – не художник, не искусствовед, не кинокритик. Скажите, сколько Вы знаете кинозвезд? А фигур шоу-бизнеса? Даже не пытайтесь перечислять, устанете.

А кого Вы знаете из художников? Пять-шесть фамилий, причем сверьте Ваши ответы с ответами друзей – почти у всех они совпадут. И эти пять-шесть человек – все.

А ведь работают десятки, если не сотни галерей, пишут тысячи художников… Вы знаете, сколько у нас членов Союза Художников России? Не падайте в обморок – почти 30 000 (тридцать тысяч). В одном МОСХе почти 6 000 (шесть тысяч). Немало, мягко говоря.

Как в этом разобраться и как привлечь внимание публики к художественному миру? Как помочь Вам выбрать из многих тысяч тех, кого Вы по-настоящему полюбите?

Читайте АРТ-газету. Простите за «неискусствоведческий» стиль – это газета для Вас, кем бы Вы ни были. Если Вам оказалась интересна хоть одна статья и Вы хоть раз зашли в конкретную галерею посмотреть на работы конкретного художника – наша задача выполнена.

Приносим свои извинения за опечатки в предыдущем номере – честно говоря, мы их сделали специально, чтобы проверить, насколько внимательно Вы читаете нашу газету. Нам приятно было получить несколько факсов с указанием на то, что Эжен Делакруа родился под знаком РАКА, а не Близнецов. Есть разница.

Сергей Заграевский

№ 6, 5–11 июля 1999 г.

Редакционная статья в позапрошлом (четвертом) номере о том, что журналисты берут деньги с художников, вызвала множество крайне резких откликов.

Лейтмотив следующий: а что еще делать журналисту, получающему за свою работу ничтожно малые гонорары от редакций?

Да очень просто! Хорошо и остро писать, чтобы публика читала, рейтинг издания повышался, привлекались рекламодатели и было чем платить нормальные гонорары. Учитесь, господа, пишущие о культуре, у «политических» собратьев – будут и у вас такие заработки.

Зачем далеко ходить за примером? Как пишут в «Аргументах и фактах» Екатерина Бычкова, в «Огоньке» – Екатерина Сафонова, в «Профиле» – Людмила Лунина... Великолепные издания, великолепные авторы, и ни один художник не может на них пожаловаться.

Конечно, если журнал никто, кроме самих издателей, не читает, приходится брать деньги с героев публикаций – иначе моментально разоришься.

К счастью, нашей газете разорение не грозит – ее себестоимость небольшая, она распространяется преимущественно по факсу (спасибо Ольге Андреевой и Андрею Максимову, нашедшим оптимальное компьютерное решение этой проблемы).

Так что можем только еще раз повторить нашу «клятву» – никогда и ни при каких обстоятельствах АРТ-газета не возьмет деньги с художника.

Пользуясь случаем, официально объявляем о скором начале ежемесячных публикаций рейтинга художников по следующим номинациям: художественный уровень, индивидуальность, продаваемость, выставочная деятельность. Так что присылайте нам по факсу Ваши мнения. Все они будут учтены, методику расчета рейтинга мы опубликуем в одном из номеров.

Сергей Заграевский

№ 9, 26 июля–9 августа 1999 г.

Многие «солидные» люди свысока называют нашу АРТ-газету листовкой, считая, что это нам должно быть малоприятно.

Как ни странно, нет. Более того, это скорее комплимент. Как нас учили на уроках истории в учебных заведениях, листовка используется тогда, когда необходимо убедить в чем-либо большие массы людей. Помните детский рассказ, как революционеры прятали листовки в самовар при обыске?

Большие и солидные газеты и журналы задыхаются без спонсоров и рекламодателей, ходят с протянутыми руками, берут деньги с героев публикаций… А листовке этого не требуется, она дешева в изготовлении и пригодна для бесплатного распространения.

А еще в наш технический век листовку можно посылать по факсу и при этом не вызывать массовых недовольств получателей по поводу перевода драгоценной термобумаги. Два листа А4 мало кого «напрягают», из двух тысяч наших адресатов отказалось не более десяти, то есть 0,5%.

Информации о новостях художественной жизни в нашей АРТ-газете содержится, кстати, не меньше, чем в отделах культуры большинства «солидных» газет. А в сто двадцать пятый раз обсасывать подробности скандалов в высших эшелонах власти – простите, неинтересно. Разберутся и без нас, у искусства своих проблем хватает.

Свобода, как известно, самое дорогое, что есть у людей. В конце ХХ века ее у нас много, особенно в виде очень честных и демократических выборов и прочих «завоеваний демократии».

 А с иронией об этом приходится говорить оттого, что рынок диктует свою страшную несвободу – финансовую. Походя даже сложился афоризм: «от денег свободен тот, кто живет по средствам».

Так вот, АРТ-газета живет по средствам и поэтому полностью свободна. А это дает возможность говорить правду. Последнее, кстати, чертовски приятно. Рекомендуем попробовать…

Сергей Заграевский

№ 10, 2–8 авг. 1999 г.

В защиту искусствоведа

Без искусствоведов уважающей себя галерее несолидно, но не более того. Отношение чисто формальное, зарплата обычно тоже.

А некоторые директора весьма «крутых» галерей и выставочных залов (пусть узнают себя сами) относятся к искусствоведу как к досадной помехе. Как же, директору хочется продавать художника Икс, а гнусный искусствоед (опечатка намеренная) встает намертво и говорит, что престиж галереи от Икса пострадает. Китч, халтура – и какие слова ученый сухарь для милого Икса находит!

Ну и что, что художник Икс – бездарь и плагиатирует Шишкина? Человек-то хороший, солидный, денег может заплатить за выставку, «новым русским» понятен, работы продаются… Так кто ценнее для галереи – Икс или иксоед? Тот, кто платит, или тот, кому надо платить?

Естественно, первый. Иксоед вышибается со скандалом, за ним потом еще долго тянется имидж злого и непорядочного человека. Икс торжествует.

Итог плачевен – в большинство галерей стало грустно заходить. Зачем, когда все можно увидеть в одном месте – на Крымской набережной? Такие же слепки одного с другого, другого – с третьего, третьего – с Сальвадора Дали… Отдельные бриллианты тонут в этой куче известно чего.

Бриллианту-то хорошо, его никогда не поздно достать и отмыть. А каково живому человеку с его талантом и душой? Кто ему скажет, что у него есть шанс остаться в вечности, если все – и жена, и теща, и братья-художники, и галеристы – в один голос твердят: рынку нужно, чтобы ты писал, как… (список длинен), а если ты такой гений, почему тебе не платят денег?

Как тут не сломаться многим и многим художникам? А спасение одно – наш нехороший искусствоед. Конечно, и ему свойственно ошибаться, но страшной американской пословицы «Если ты такой умный, покажи мне твои деньги» художник от него не услышит.

Так вот, господа, наша газета и наш Профсоюз художников будут защищать искусствоведов всеми силами. Более того, в нашей схеме «художник – галерист – искусствовед – журналист – публика», как видите, злой искусствоед в центре. Без него мы потонем в мутном море китча.

Да и покупатели живописи зря потратят огромное количество денег – потомки-то все равно разберутся рано или поздно. Так давайте сразу послушаем профессионалов.

Сергей Заграевский

№ 11, 9–15 авг. 1999 г.

Официально сообщаем, что при Профессиональном Союзе художников создан Рейтинговый Центр. 5 августа утверждено Положение о рейтинге художников.

На сегодня выделены три номинации: живописцы и графики, скульпторы, прикладное искусство.

Каждого художника Рейтинговый Центр относит к одной из категорий от первой до седьмой в порядке убывания уровня. В каждой категории выделяются следующие подкатегории: А – художники, стремящиеся к творческой индивидуальности независимо от рыночной конъюнктуры, и В – художники–мастера, ориентирующиеся преимущественно на запросы художественного рынка. В пределах каждой подкатегории художникам могут дополнительно присваиваться параметры «+» или «-» (тенденция).

Каждый художник оценивается по всему спектру работ за последние несколько лет.

Целиком с Положением о рейтинге Вы можете ознакомиться в редакции АРТ-газеты или в Профсоюзе художников. На второй странице сегодняшнего номера читайте выдержки из описания рейтинговых категорий.

Скажем лишь, что каждый присвоенный рейтинг утверждается руководством Профсоюза. По желанию художникам выдаются соответствующие сертификаты.

Разработан порядок апелляции, исключения из рейтинга и тому подобное.

Короче, выглядит рейтинг так: Иванов Иван – 4А+, Петров Петр – 6В. Сидорова упоминать не будем, могут возникнуть нежелательные ассоциации с Президентом Союза художников России. У него, естественно, тоже будет рейтинг. Какой – посмотрим.

Господа художники! Не обижайтесь, если Вы попали «не в ту» категорию. Лучше задумайтесь: а почему я попал именно туда? Может, мне следует активнее выставляться, предлагать работы галереям и покупателям? Может, мне надо быть чуть смелее в художественном стиле? Может, время покажет, что я заслуживаю более высокой категории?

Относительно последнего: Рейтинговый Центр будет пересматривать все рейтинги ежеквартально, а новые имена включать постоянно. Скажем по секрету: Центр уже работает над данными по нескольким сотням художников номинации «Живопись и графика». В конце августа ждите результатов.

Сергей Заграевский

№ 12, 16-22 авг. 1999 г.

Сегодня мы обращаемся к нашим уважаемым галеристам, находящимся на переднем крае взаимоотношений «мир искусства – покупатель».

Господа, ну почему вы не слушаете искусствоведов? Да, впрочем, вы сами – опытнейшие люди и без них понимаете, каких художников продаете. От 50 до 90 процентов работ – откровенный китч. Он, как правило, дешевле шедевров, публика охотнее его берет, а жить-то галерее надо…

Только вы же потом рыдаете, что Крымская набережная демпингует, что цены практически сравнялись (100 – 200 долларов за работу в зависимости от формата). Сами, господа, демпингуете, и набережная здесь ни при чем. Сколько можно идти на поводу у непрофессионального (или хитрого) покупателя?

Продавайте хороших художников, держите ценовую планку, и художников заставляйте держать цены под страхом разрыва дипломатических отношений! Художнику–то деваться будет некуда, если галереи выступят единым фронтом и скажут: твои работы стоят столько-то сотен (тысяч) долларов, и не смей их «из-под полы» продавать дешевле! Или иди, стой под дождем и снегом на «панели»…

А со штампователями китча ни одна уважающая себя галерея просто по определению не должна иметь дела.

Сначала будет трудно, но если выступить сообща – выиграют все.

У покупателей на самом деле деньги есть, где двести долларов, там и пятьсот – картина-то покупается на много лет! А продавать картины дешево – дешево и будут цениться.

Искусство – не автозавод, и если на арт-рынке цены упадут до себестоимости красок и холста, художники просто умрут с голоду, да и галеристы, живущие на процентах, постепенно отправятся за ними. Так раскручивайте ценовую спираль в обратную сторону!

А мы поможем ее раскрутить. При Профсоюзе художников создан рейтинговый центр, немного поработаем с рейтингами на существующих ценах и начнем постепенно определять, кто из художников чего стоит на самом деле.

И для покупателей ссылка на рейтинг Профсоюза звучит солидно. Пользуйтесь…

Сергей Заграевский

№ 13, 23–29 авг. 1999 г.

Нашу газету уже стали называть «Глас вопиющего в пустыне». Ну что же, называйте как хотите, а мы будем вопить и дальше.

Рот нам, поверьте, заткнуть очень тяжело, разве что в компьютер вирус запустить… Тоже бесполезно, компьютеры нынче дешевеют с каждым днем, а нам для рассылки по факс-модему вполне хватает дохлого первого Пентиума. Да и 486-го процессора хватит, в случае чего.

Искусство, господа, требует правды, и хватит вилять хвостом перед бездарями. Мы обещали плагиаторов и творцов китча называть поименно, и некоторые уже это на себе почувствовали.

Попыток запугать редакцию АРТ-газеты еще не предпринималось, видимо, понимают их бесперспективность. Но обид уже хватает, причем люди настолько привыкли к сладостно-конфетному стилю изданий СХ России и МСХ, что даже абсолютно дружескую критику воспринимают как кровное оскорбление.

Не будем поименно называть легко ранимых «гениев», скажем лишь, что никакой профессионализм не спасет изготовителя китча от нашей критики. Наоборот, если профессионал ставит свое умение и талант на службу сиюминутному заработку денег, это гораздо страшнее.

Но ведь попробуй тронь, попробуй задень! В лучшем случае начинают плакаться: да, конечно, китч, но зачем наступать на больную мозоль?

Нет, уважаемый художник, с того момента, когда Ваше произведение выставлено, оно живет отдельно от всех Ваших мозолей и нуждается в абсолютно объективной искусствоведческой оценке. А если ничего, кроме рыночного китча, мы от Вас не видели – так не обижайтесь на обобщение. Выставьте рядом с гладкими «глазуновствами» хоть одно Ваше настоящее произведение искусства, и разговор будет совсем другим.

Сергей Заграевский

№ 14, 30 авг.—5 сент. 1999 г.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КИТЧ

Ну что же, господа, настало время поговорить откровенно и начать называть вещи своими именами. Что такое китч – знают все. Обычно это слово переводится с немецкого как «дешевка» или «массовая продукция».

Наверное, государственные заказы в области монументальной скульптуры или архитектуры дешевкой назвать нельзя – это миллионы и миллионы долларов. Но что мы видим в итоге?

Перепев народных мотивов по Васнецову и слепок с иконы Георгия Победоносца? Ангелочков, дующих в трубы, и зализанные портреты власть (и деньги) имущих? Это полностью подпадает под второе определение китча: «массовая продукция».

И дело тут не только в личных взаимоотношениях монументалиста (портретиста) с правительственным чиновником. Беда в том, что за основу берется не мнение профессиональных искусствоведов, а неразвитый вкус абсолютного большинства – потенциального электората, и в соответствии с ним формируется госзаказ. Это и есть государственный китч.

Господа власть имущие! Прошли те времена, когда важнейшим из искусств для нас являлось кино (вино и домино). Оболванивание людей имеет свои пределы, и навязывание им в искусстве «достижений» столетней давности столь же неперспективно, как лозунг «советские микрокалькуляторы – самые большие в мире». Уродование российских городов откровенно вторичными монументами, искусственно раздутые очереди «ходоков» к второстепенным портретистам не прибавляют славы ни российскому искусству, ни самой России.

Если вас не волнует добрая память потомков, задумайтесь хотя бы о восприятии страны глазами западных бизнесменов и чиновников, оценивающих Россию с точки зрения инвестиционной привлекательности. Вы думаете, они все идиоты и не видят, на что тратятся их кредиты? Что, они не знают, что именно архитектурные и монументальные новшества – признак демократии, а государственный китч – совсем наоборот?

МОЖЕТ БЫТЬ, ПОРА ПОКОНЧИТЬ С ГОСУДАРСТВЕННЫМ КИТЧЕМ И ПОСТАВИТЬ ХУДОЖНИКОВ И СКУЛЬПТОРОВ В РАВНЫЕ УСЛОВИЯ?

Это не так уж сложно – устраивайте открытые конкурсы на все госзаказы, приглашайте профессиональных искусствоведов, и пусть они, а не чиновники, оценивают проекты. Каждый должен заниматься своим делом.

Сергей Заграевский

№ 15, 6–12 сент. 1999 г.

Что, господа, совсем плохо? Залы современного искусства пустуют, публика ходит только на кондовый реалистический китч, Москву оккупировали бронзовые поделки в мещанском вкусе…

Пример – часто проводимые в ЦДХ на Крымском Валу меховые, антикварные и подобные салоны. «Крутых» иномарок у входа – уйма, их хозяева подходят к искусствоведам и спрашивают лишь одно:

– А как пройти в меховой салон?

Получив ответ, они идут, потом возвращаются с мехами, и дай Бог, чтобы один из ста заглянул в соседние залы и глянул на картины. А чтобы купил – и вовсе несбыточная мечта.

Плохо? Да. Но давайте вспомним анекдот, чем отличается оптимист от пессимиста. Пессимист говорит, что будет хуже, а оптимист – что хуже некуда. Так вот, в редакции АРТ-газеты работают оптимисты.

Такой ситуации, какая сейчас в стране, не было даже во времена пустых прилавков 91-го года. Да, тогда было еще хуже, но была надежда, а накануне выборов 1999 года у людей отнимают и ее. Никто не верит в правительство, никто не верит в Россию. То обкрадываем собственный народ («банковский кризис»), то весь мир («дефолт»), то потомков («реструктуризация внешнего долга»).

Что ждет искусство среди этого кошмара?

А вот что. Именно в таких ситуациях на смену придворным продажным художникам и поэтам приходят пророки. Сначала в них «бросают каменья», а потом начинают прислушиваться. И тихо, незаметно искусство становится на место мещанского китча, овладевает умами и рано или поздно начинает влиять на политическую ситуацию.

Это произошло и в начале нашего века, и на закате советской власти, так почему этому не произойти сейчас, когда за новорусскими дворцами и шестьсот первыми «Мерседесами» скрывается невообразимая духовная скудость и полное отсутствие мыслей о завтрашнем дне?

Когда Людовик XV в XVIII веке говорил «После нас хоть потоп», его слова мало кто воспринимал всерьез. Людовику со следующим порядковым номером в 1793 году пришлось за это жестоко поплатиться.

Не дай Бог этого никому, но давайте задумаемся. Ведь если заполнить духовный вакуум настоящим искусством – есть шанс обойтись без очередных кровавых революций...

Сергей Заграевский

№ 16, 13–19 сент. 1999 г.

Что может газета, пишущая об искусстве, сказать про невиданные, беспрецедентные террористические акты в Москве?

То же, что и любой москвич: докатилась и до нас война.

А как могло быть иначе, если страна непрестанно воюет? В Чечне гибли наши дети, а в Москве гибнем мы.

За что? За металл? Если бы! За жидкость, за нефть. Впрочем, ее тоже можно превратить если не в металл, то в солидные суммы на иностранных счетах.

А еще за что? За единство России? Единство – прежде всего свобода передвижения, а хотели бы мы посмотреть на туриста, желающего съездить на каникулы в Дагестан. Да и кому нужно единство, купленное кровью?

Что в этой ситуации делать? Доведенные до отчаяния москвичи стали даже предлагать: всех кавказцев на поезд да домой.

Возникает, правда, вопрос: а тех, кто наполовину? А на четверть? А кто по паспорту русский? Измерять форму черепа, как в фашистских «расовых комиссиях»? Что за ерунда!

Усиление безопасности, введение комендантского часа? Тоже бесполезно, это не президента охранять, когда его маршрут расписан и проверен, а он мчится с дикой скоростью в бронированном лимузине.

Пронести бомбу в любой дом – проще простого, причем не обязательно это делать самим кавказцам – найдут, кого нанять. Чемодана современной взрывчатки вполне достаточно…

Что же все-таки делать? Да только одно – ПРЕКРАЩАТЬ ИМПЕРСКУЮ ПОЛИТИКУ. Смириться с мыслью, что Российская империя Петра I – Екатерины II – Николая I – Ленина – Сталина рухнула вместе с СССР.

В Чечне и Дагестане нефть? Да Бог с ней! Тех денег, которые тратятся на войну, хватило бы на разработку десятков новых нефтеносных районов в Сибири. Если, господа политики, для вас человеческие жизни – один из видов валюты, то считайте хотя бы деньги.

А на самом деле жизни невинных людей – не валюта. Они бесценны, и горе тем политикам, которые этого не понимают.

Сергей Заграевский

№ 17, 20-26 сент. 1999 г.

Рейтинги художников еще не появились, но слухами земля полнится. И устно, и письменно Профсоюз художников и АРТ-газету спрашивают: «КАК?»

Иногда прибавляют: «ВЫ СМЕЕТЕ?»

Ну что же, ответим сначала на то, как смеем. Мы – массовая общественная организация художников, и этим все сказано. Кому, наконец, сделать то, о чем все говорят уже минимум десять лет, если не нам?

Рейтинг – не государственный закон, обязательный для выполнения, а рекомендация профессионалов. Кто не хочет, пусть не прислушивается. Но уж среди широкой публики его пропагандировать – наше право. Только так, используя авторитет Профсоюза, мы сможем хоть немного оградить публику от беспрецедентного наплыва китча и дать возможность настоящим художникам защитить свое право на признание.

Где художник сможет предъявлять свой сертификат с присвоенной категорией – другой вопрос, но заверяем: чем дальше, тем больше галерей, покупателей и госчиновников будут наш рейтинг признавать.

А на вопрос «Как?» ответим: коллегиально. И, знаете, удивительное единство мнений в нашем Рейтинговом Совете: и у маститых «правых» и «левых» МОСХовцев, и у молодых авангардистов, и у коммерчески настроенных галеристов, и у профессиональных искусствоведов…

Есть, конечно, спорные вопросы, но они возникают тогда, когда творчество самого художника неоднозначно и многогранно, а еще и приходится на смену эпох. Приходим к единому мнению, иногда спорим до закрытия метро, ничего не поделаешь.

Скоро разошлем рейтинги на ознакомление галереям и искусствоведам, а потом будем выбрасывать их на публику. Хотелось бы, чтобы галереи заблаговременно получили на своих художников рейтинговые сертификаты, чтобы не дойти до нервного срыва при сто двадцать первом вопросе потенциальных покупателей:

– А какой рейтинг у этого художника?

Сергей Заграевский

№ 19, 4–10 окт. 1999 г.

О ПЕРСОНАЛЬНЫХ МУЗЕЯХ

Музеи, как известно, бывают государственными или частными. Последние могут разориться и быть распроданными с аукциона, но государственные – никогда. Они вечны если не в масштабах истории человечества, то в масштабах национальной культуры.

А кто оценивает современное искусство для помещения в “вечный” (государственный) музей?

Прежде всего, профессиональные искусствоведы. Но и им свойственно ошибаться, и окончательное слово все равно скажут потомки.

Так и происходит, и даже в сверхконсервативных музеях типа Третьяковки экспозиция медленно, но постоянно обновляется, даже Зверева, наконец, признали. Это нормально и естественно.

А что бывает, если в ранг государственного музея возводится галерея одного современного художника? Что бывает, если А.М.Шилову отдается целый комплекс домов на Знаменке, а И.С.Глазунову – бывший ДК “Промстройматериалы” на Волхонке, святом месте, напротив Пушкинского музея?

Бывает печально.

В редакции АРТ-газеты работают современники весьма уважаемых вышеназванных господ, значит, наша газета может ошибаться, негативно оценивая их творчество. Но давайте заглянем хоть немного вперед. Вдруг наши ближайшие потомки все-таки решат, что “гений” слегка устарел и неплохо бы его “шедевры” потеснить?

А музей-то персональный! Ох, господа власть имущие, ваши преемники устанут судиться с потомками Шилова и Глазунова. Подумайте сто раз, прежде чем идти на такие глобальные поступки. Или думаете, что как дали, так и отберете? С маузерами, в случае чего, возьмете, как Зимний?

Нет, чем глубже будет укореняться (дай-то Бог) в России законность, тем труднее будет исправлять недальновидные поступки, возведенные в ранг закона.

А конкретно по поводу открытия государственного (вечного!) персонального музея – подождите, никто таких вещей при жизни художника не делает, пусть его творчество сначала пройдет проверку временем.

Сергей Заграевский

№ 20, 11-17 окт. 1999 г.

Итак, рейтинг “на выходе”. Пока еще рано спрашивать в галереях и выставочных залах о рейтинге того или иного художника, но где-то с середины ноября можно начинать.

Рейтинг Профсоюза художников необходим именно сейчас, когда у публики в голове полная каша и мало кто надеется на то, что его вложение денег в произведение современного искусства окажется сверхприбыльным несколько лет спустя.

Арт-рынок – штука жестокая и неумолимая. Слово-то какое – рынок! Вот и получается печальная, но объективная тенденция к сведению любой галереи до уровня рынка – даже не электроники, а продуктового. Что хочет публика – то и пожалуйста.

А публика, которой не на что ориентироваться, хочет чаще всего пейзажик с волнами и соснами или голую женщину (простите, обнаженную натуру). К искусству это хотение отношения не имеет.

Вкус надо воспитывать, и только тогда галерея перестанет быть продуктовым магазином и станет храмом искусства. А для того, чтобы вкус воспитать, нужен научный, искусствоведческий подход – разложить все по полочкам.

Вот это и есть задача рейтинга. Секция искусствоведения нашего Профсоюза во взаимодействии с секциями живописи, акваживописи, графики и галерейных работников “выдала на-гора” первый список из нескольких сотен художников, распределенных по категориям в номинации “живописцы и графики”.

К 30 октября Профсоюз планирует закончить обсуждение проекта с галереями и искусствоведами, а в ноябре начать выдачу сертификатов.

Господа! Если на Ваш вопрос о рейтинге того или иного художника Вам скажут “конечно, высший” или даже более конкретно “2-А” или “4-В”, не верьте, пока Вам не предъявят оригинал сертификата Профсоюза художников с водяными знаками, подписью председателя Профсоюза и печатью.

Памятка о том, что означает та или иная категория, будет приложена к каждому сертификату.

ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ КИТЧА И ПОДДЕЛОК!

Сергей Заграевский

№ 21, 18–24 окт. 1999 г.

Часто задают вопрос: с чем можно сравнить художественный рынок?

Вопрос непростой, и почему-то первым напрашивается сравнение с шоу-бизнесом. Вроде бы там – “звезды”, менеджеры и публика, тут – художники, галереи и публика, как бы одно и то же…

На самом же деле это “две большие разницы”. Даже не в форме – в целях. Цель искусства – не зарабатывание денег на том или ином пристрастии широких слоев публики, а формирование художественного вкуса этих самых слоев и поднятие их духовного уровня. Попросту говоря, шоу-бизнес идет на поводу у публики, а искусство ведет публику за собой.

Лучше, наверное, сравнить искусство с новыми технологиями, причем “хай-тек” – “высокими”. Там на разработку того или иного “прорыва” тратится уйма сил и средств, и никогда нет уверенности в конечном результате, а тем более в его успехе на рынке. Рынок «хай-тек» специфичен, достаточно узок и по-своему элитарен. То же самое можно сказать и про искусство.

Вопрос: а почему тогда, в отличие от “хай-тека”, в искусство не спешат вкладывать деньги?

Ну, это как сказать. У нас в России и в “хай-тек” не особо вкладывают, большинство научных разработок так и застыло на уровне конца восьмидесятых. А Запад очень много инвестирует и в то, и в другое. “Хай-тек” – это будущее науки и техники, а искусство – это будущее человечества.

Скажете, пустые и громкие слова? А почему в Европе можно спокойно гулять по любым задворкам, а у нас нет? А почему у нас улицы имеют обшарпанный и неприглядный вид, а у них нет? А почему, пардон, у нас к помойкам мерзко подойти, а у них мусор кладется в пакеты четырех цветов – отдельно металл, еда, пластик и бумага? А потому, что есть такое заезженное понятие – культура. А культурного человека отличает не только способность бросать мусор исключительно в установленном месте. Его отличает также способность воспринимать искусство.

Не будем идеализировать Запад. Культура, становясь массовым явлением, неминуемо стремится превратиться в массовую, то есть подменить законы “хай-тека” законами шоу-бизнеса. Но хуже, когда культуры нет вообще, и чудом уцелевшая горстка чудаков под названием “художники” вызывает снисходительную улыбку остальных членов общества. Такое общество обречено если не на гибель, то на смердящие помойки и плохие дороги.

Сергей Заграевский

№ 24, 8–14 ноября 1999 г.

С нашей арт-критикой происходят потрясающие вещи. Художники и галереи за годы, прошедшие с краха советской власти, привыкли к абсолютно четким «рыночным» отношениям между ними и критикой: заплати энную сумму, и будет тебе восхваление, написанное профессиональным искусствоведом.

А так как последний в этом случае связан жанром хвалебной оды и (или) полученной суммой денег, из-под его пера выходят примерно следующие тексты:

«...Вечерение мира, образование в его сумерках множества тайных, интимных миров... когда исчерпывается историческая идея и расцветает метафизическая, когда исчезает прожорливая гусеница цивилизации и неожиданно выпархивает ее бессмертная душа, ночная бабочка-культура».

Это не редакция АРТ-газеты придумала – куда нам! Это известный искусствовед написал по поводу творчества не очень известной художницы.

Будьте уверены, господа, что подобный стиль письма и искусствоведа быстро делает менее известным, и славы художнице не прибавляет.

Да, среднестатистический зритель у нас в искусстве разбирается слабо, но он готов учиться у профессионалов. А когда со стороны последних на него изливается подобная неинформативная велеречивость, он интуитивно отгораживается от нее глухой стеной и начинает озираться: а кто еще может что-нибудь подсказать?

А подсказка тут как тут. Вся Москва увешана призывами посетить галерею «народного художника СССР А.М.Шилова» и уставлена монументами не менее «народного» скульптора З.К.Церетели. А тут еще кого-нибудь опять режут в галерее концептуалиста М.А.Гельмана, и получается вполне сбалансированная картина столичной художественной жизни, в которой не хватает лишь одного – подлинного искусства.

А оно есть, и, к счастью, не вся культура подпадает под определение «ночной бабочки» процитированного искусствоведа. И ведь сам-то он не воспринимает свои слова серьезно, иначе что ему, извините, пришлось бы сказать про себя, служащего культуре?

Он, конечно, никого не хотел обидеть, и тем более себя, но это пример, куда заводит жонглирование словесами. А публика ждет не восхвалений, а объективных и беспристрастных оценок.

Сергей Заграевский

№ 28, 6–12 дек. 1999 г.

Нас иногда спрашивают, когда мы увеличим объем АРТ-газеты до «стандартного» – ну, хотя бы до нескольких обычных полос?

Отвечаем кратко: никогда. И не от бедности, и не от отсутствия материала.

В небольшом объеме АРТ-газеты есть огромное преимущество: рассылка по факсу. Наш компьютер автоматически обзванивает несколько тысяч фирм, банков и организаций, и отсылает им АРТ-газету как обычный факс.

В итоге нас читает в несколько раз больше людей, чем если бы у нас был только «обычный» тираж.

И еще одно огромное преимущество небольшого объема: низкая себестоимость и, соответственно, возможность бесплатного распространения. В противном случае нас ждала бы беспросветная судьба изданий типа «Изографа» или «Галереи» – при символической цене в рубль (на такую выручку все равно не разбогатеешь) они лежат на прилавках неделями. А тираж АРТ-газеты расходится в течение одного-двух дней.

И дело тут не только в остроте статей и общепонятном языке АРТ-газеты. Само по себе бесплатное распространение газеты, еще и имеющей форму листовки – огромная сила. Возможно, на нас работает российская революционная традиция – помните душещипательные детские рассказы советского времени, как большевики прятали листовки в самовар?

Не дай Бог, конечно, чтобы АРТ-газету пришлось прятать и распространять «из-под полы».

Хотя от государственно-мафиозных структур типа Российской Академии Художеств или Московского Союза художников можно ждать всего – например, уже прошла негласная команда некоторым художникам собирать АРТ-газету, раскладываемую в Центральном Доме Художника, и выбрасывать. Особо в этом малопривлекательном деле преуспела одна семья потомственных соцреалистов, недавно выставлявшаяся в нескольких залах на Крымском Валу. АРТ-газета лежала на их выставке не более трех минут и исчезла в неизвестном направлении немедленно после ухода распространителей.

Спасибо галеристам, искусствоведам и смотрителям ЦДХ – многие из них любят нашу газету и по возможности пресекают подобные выходки со стороны послушников официоза...

Сергей Заграевский

№ 29, 13–19 дек. 1999 г.

Кризис 17 августа 1998 года развеял множество иллюзий, и вместе с претензиями на полноправное членство России в «Большой восьмерке» рухнул и арт-рынок. Произошло это как-то малозаметно, но вспомним: еще год назад художники и галереи продавали работы по ценам, которые обеспечивали сносное существование, а то и процветание.

Во всяком случае, известный и «раскрученный» художник мог себе позволить уровень жизни, вполне сопоставимый с западными собратьями по профессии. А что сейчас? Да ничего. Продажа картины или скульптуры дороже ста-двухсот долларов – событие, а дороже тысячи – нечто трудновообразимое. Даже «знаменитостям» тяжко, а каково «рядовым» художникам?

С кризисом рухнула и надежда на западный уровень художественных материалов. Дорого... От импортных акриловых красок и гладких холстов художники вновь обратились к «родному» подольскому маслу с комками и холстам с торчащими нитями. А что прикажете делать?

Сдавать квартиру, а самому жить в мастерской? Так и поступают многие счастливцы, у которых есть мастерская – вожделенный подарок Московского Союза художников или СХ России, а точнее, наследство от советской власти. Только мастерских мало, а художников много.

Неужели, если российской экономике уготована судьба «третьего мира», то наше искусство ждет аналогичная участь?

Не дай Бог. Но предотвратить физическое вымирание одних художников и переквалификацию в дворники других можно, только сообща взявшись за главное дело: ПРИВЛЕЧЕНИЕ ПУБЛИКИ.

Но никакой дешевкой типа облаивания Парижа в обнаженном виде (Олег Кулик) или разрезанием торта в форме Ленина (Марат Гельман и Сергей Тарабаров) публику уже не привлечешь. И не такое россияне видели.

Нужна целеустремленная работа по созданию в искусстве «вектора напряженности», сопоставимого с другими областями жизни. А для этого прежде всего необходимо возродить подлинное искусствоведение и сделать его доступным для широких слоев. И хватит нашим союзам художников грызться между собой. Не пора ли сесть за стол переговоров и договориться о совместных действиях?

Да, искусство есть искусство, и потомки во всем разберутся, только сегодня художникам от этого вряд ли станет легче. И нам сейчас уже приходится бороться не только за права, но и за жизнь художников.

Сергей Заграевский

№ 30, 20–26 дек. 1999 г.

Многие говорят: арт-рынок сейчас находится в таком тяжелом положении оттого, что российского зрителя ничем не проймешь – ни искусствоведением, ни рейтингами, ни прессой, ему что понравилось, то понравилось, и на его выбор повлиять невозможно. Этой точки зрения придерживается, к сожалению, большинство галерей. Пришел покупатель, ткнул пальцем в пейзажик, подделку под Шишкина, не зная, что рядом висят работы замечательных художников, например, Натальи Нестеровой (рейтинг 1-А), Арона Буха (2-А) или Владимира Брайнина (2-А). А галерист и не пытается его переубедить и объяснить, что у пейзажиста-шишкинца рейтинг в лучшем случае 5-В, а то и 6-В, и к искусству этот китч имеет отношение весьма слабое. Галерист, конечно, боится, что, не дай Бог, клиент «сорвется» и вообще ничего не купит, но...

Приведем пример: не так давно в ЦДХ прошла широко разрекламированная выставка фоторабот Стаса Намина, а только что закончилась не менее «гром-кая» выставка фото Юрия Роста. Вроде бы условия равны: и там, и тут – известные имена, активная реклама, вся Москва увешана транспарантами. С точки зрения привлекательности для непрофессиональной публики Стас Намин, казалось бы, даже более преуспел – фото яркие, цветные, с многочисленной обнаженной натурой в малопристойных позах, да и сам автор у всех на слуху...

А вот надо же – на черно-белые, скромные, чисто репортажные работы Роста люди глядели часами, а к Намину заходили и проходили мимо... Почему?

Вот почему: каждая работа Юрия Роста была снабжена понятными комментариями. И люди их читали, несмотря на мелкий шрифт, и обычная выставка превратилась в увлекательную экскурсию по искусству и жизни России.

Так неужели наш зритель неспособен понять объяснение галериста о том, какая живопись лучше и почему у художника тот или иной рейтинг? Еще как способен, и хватит держать зрителей за дураков.

А то, что люди ломятся к залакированному «народному художнику Шилову» – не их беда, и не «публика дебилово полюбила Шилова» (так в нашей газете писал когда-то В.Доброфобов). Просто сегодня нет столь же грамотно «раскрученных» альтернатив, ни одна галерея, ни один художник (за исключением, конечно, З.Церетели) неспособны с такой последовательностью и трудоспособностью пропагандировать свое направление в искусстве.

Так что мешает эту альтернативу создать? Для этого уже есть универсальная основа – простой и понятный рейтинг Профсоюза художников, разработанный ведущими искусствоведами. И публика рано или поздно к нему прислушается.

Сергей Заграевский

№ 31, 27 дек. 1999–2 янв. 2000 г.

Тяжелым был уходящий год для России и для российского искусства. Кризис 17 августа 1998 года оказался куда более глубоким, чем очередное ограбление доверчивых вкладчиков. Произошло гораздо более страшное – у россиян исчезла уверенность в завтрашнем дне. Люди потеряли ощущение будущего.

И в восприятии искусства на первое место вышла сиюминутность, чем не преминули воспользоваться халтурщики и поделочники всех мастей. И сейчас не только на Крымской набережной – и внутри ЦДХ, и в большинстве галерей, и на антикварных салонах, и в Манеже твердо взяли верх спекулянты от искусства. Пейзажики а-ля Шишкин, русофильские полотна а-ля Суриков, обнаженная натура а-ля Рубенс... Всех плагиатируемых гениев не перечислишь, а уж их плагиаторов – и подавно.

И все это продается крайне задешево – у российской публики денег сейчас нет. А у кого есть – скорее купит новый «Мерседес», благо они тоже подешевели...

Такого страшного застоя в искусстве, как в 1999 году, не было даже в советские времена. Тогда у соцреалистического официоза была альтернатива – андеграунд, а сейчас вокруг кошмарного церетелиевского Петра или глазуновского Манежа полный вакуум, заполненный китчем и халтурой. Вот и ломится публика к Глазунову и Шилову – там хотя бы качественно...

Где же настоящие художники? Неужели они успели в 1999 году умереть от голода или переквалифицироваться в вахтеры? Слава Богу, пока еще нет. Но если и 2000 год будет таким же – многие «успеют». А чтобы этого не произошло, за них надо бороться. И мы будем бороться.

В уходящем году мы создали Профсоюз художников, разработали для публики искусствоведческую базу – рейтинг, и, главное, стали выпускать АРТ-газету. И где-то, потихоньку, понемногу, но стали ощущаться ростки надежды. Но искусство выиграет битву со спекулянтами только тогда, когда за дело возьмутся все сообща. А пока, к сожалению, большинство галеристов и искусствоведов попрятались по углам и дрожат, что потеряют последнее.

А что, господа, вам терять? Продавать китч и писать заказные статейки никогда не поздно, а сейчас есть шанс разбудить общественное мнение и повернуть его в сторону искусства и настоящего художника.

Так давайте в новом 2000 году поработаем вместе! Только от нас зависит, с чем Россия войдет в третье тысячелетие – с признанным в мире искусством или с национальным позором изобразительной и монументальной безвкусицы.

Поздравляем всех читателей с Новым 2000 Годом!

Сергей Заграевский

№ 2 (33), 10–16 янв. 2000 г.

Господа, называющие нашу АРТ-газету «бумажкой»! Помните об одной простой вещи: та «бумажка», которая иногда случайно попадает к Вам в руки, еженедельно и целенаправленно рассылается по факсу нескольким тысячам адресатов! Причем справочник факсов в нашем редакционном компьютере непрерывно расширяется, и скажем по секрету: скоро у нас будет не несколько тысяч факсовых получателей, а несколько десятков тысяч.

А отсюда и маленький объем – две страницы формата А4. Такой объем выбран тоже не случайно, чтобы не перегружать факсы получателей. Хотя это и крупнейшие, и солиднейшие фирмы, банки и государственные организации, факсовая бумага ни у кого не лишняя.

Да, мы не можем давать читателю иллюстративный материал. Но неужели живопись стоит печатать в черно-белом цвете с ужасным газетным растром (попросту говоря, когда множество точек и никакого качества)? А цветные иллюстрации – это уже не еженедельная газета, а ежемесячный журнал. Впрочем, на сегодняшний день нет ни одного качественного журнала на тему искусства, выходящего ежемесячно.

А АРТ-газета есть! И даже если наши многочисленные недоброжелатели, захватившие сегодня власть в художественных организациях, запугают всех-всех-всех директоров выставочных залов, где распространяется АРТ-газета, то факс они у нас все равно не отберут!

А «бумажный» тираж – ну что же, будем раздавать «из рук в руки», на улицах. Наша газета ориентирована не на чиновников и коммерсантов от искусства, а на каждого прохожего, заглянувшего погреться и заодно посмотреть на картины и скульптуры! А как ему смотреть и на что – задача АРТ-газеты это подсказать, и пусть не обижаются многочисленные бездари, называющие себя гениями. Мы всеми силами будем публику от них отваживать и направлять туда, где выставляются настоящие художники. Пока еще выставляются, пока еще не все бросили живопись и переквалифицировались в вахтеры...

А что нет иллюстраций – не дело смотреть на репродукции в газете. Ходите на выставки! Нигде больше Вы не получите такого ощущения от живого, подлинного искусства! А что хорошо, что плохо – на то и Ваша интуиция, а если еще и рейтинг Профсоюза художников поможет с формальной искусствоведческой оценкой – равнодушными вы не останетесь.

Сергей Заграевский

№ 3 (34), 17–24 янв. 2000 г.

Все больше и больше людей звонит в Профсоюз художников и недоуменно спрашивает: а где же рейтинг? Вот, мол, были мы в такой-то и такой-то галерее, и нам там сказали... Дальше возможны варианты: либо еще рейтинг не готов, либо мы еще не получили сертификаты, либо все это ерунда.

Ну что же, господа, давайте по порядку эти варианты рассмотрим.

Рейтинг не будет полностью готов никогда, ибо он абсолютно универсален, ежеквартально пересмативается, а художников у нас много тысяч (точнее, около тридцати тысяч только членов Союза художников России). Это непрерывная и кропотливая работа, в результате которой уже отрейтинговано около восьмисот художников. И вероятность того, что интересующий Вас художник окажется в рейтинге, все выше и выше.

Если галерея еще не получила сертификаты на своих художников – не беда, этот вопрос при желании решается очень быстро.

А если галерист считает, что рейтинг – ерунда, это его личное право. Если он продает картины художников, которых знают все, типа Сурикова или Дали – конечно, не нужен ему никакой рейтинг, но если нет – ему рано или поздно понадобится знать рейтинг каждого «своего» художника и иметь возможность подтвердить его сертификатом.

Поэтому присоединение даже самых скептичных галеристов – это лишь вопрос времени. А на профессионализм составления рейтинга пока, тьфу-тьфу, не было ни одного нарекания. Неудивительно – над ним работают лучшие искусствоведы России во главе с Вильямом Мейландом.

На второй странице, по многочисленным просьбам читателей, мы вновь печатаем описание рейтинговых категорий.

Сергей Заграевский

№ 6 (37), 7–13 фев. 2000 г.

Пусть каждый читатель АРТ-газеты вспомнит, когда он в последний раз слышал о деятельности Московского союза художников. Правильно, АРТ-газета писала. А еще? Пожалуй, что все. А ведь МСХ до сих пор крупнейший в Москве творческий союз, объединяющий почти шесть тысяч членов. В этом союзе больше трех тысяч мастерских, то есть теоретически каждый второй художник может оказаться обеспечен мастерской. И что дальше? А ничего, умирай, художник, с голоду в своей обшарпанной мастерской, ведь МСХ давно уже не ведет пропаганду искусства и не оказывает художникам финансовую поддержку.

На прошлой неделе прошел очередной съезд МСХ. Поговорили, послушали информацию об очередном уплывании имущества исключительно по вине Правления, немного пошумели, тут же избрали Правление практически в том же составе и тихо разошлись по мастерским.

Нет, было одно событие, взбудоражившее съезд. В зале оказались – страшно подумать – представители прессы, а именно АРТ-газеты (больше ни одно СМИ своим присутствием это мероприятие не удостоило). Ах, какой кошмар, г-н Заграевский узнал про разбазаренные коллекции и распроданные акции художественных салонов! Немедленно удалить его из зала! И удалили, причем подавляющим большинством голосов – на съезде делегаты, когда надо, выступали на редкость сплоченно. А художники (художники ли?) желаюшие особо отличиться перед начальством, еще и оскорбления выкрикивали...

Но поздно спохватилась правящая в МСХ группировка Казанского-Глухова-Бубнова, давшая послушным делегатам команду «Фас!» только к концу второго дня съезда. По итогам первого и начала второго дня АРТ-газета располагает информацией о множестве «художеств» этих господ (это звучало и в докладах председателей комиссий МСХ, и в выступлениях нескольких «трудноуправляемых» делегатов). Так что в следующих номерах нашей газеты читатели смогут подробно ознакомиться с картиной неимоверного развала и растаскивания Московского союза художников. Сколько лет эта вакханалия в МСХ будет длиться – одному Богу известно. Видимо, пока имущество не закончится или не лопнет терпение у шести тысяч членов МСХ, чьи интересы незаконно узурпировала мафиозная группировка Казанского-Глухова-Бубнова. Последний, кстати, несмотря ни на что, избран Президентом МСХ на новый срок, причем не съездом, а всесильным Правлением.

Вот что бывает, когда торжествует уравниловка и верх в творческом союзе берут ничтожные посредственности, думающие прежде всего о набивании своего кармана.

Сергей Заграевский

№ 7 (38), 14–20 фев. 2000 г.

Многие, очень многие художники обижаются на публикации в АРТ-газете. Дескать, острые они и злые, да еще и авторы берутся утверждать, что хорошо, а что плохо...

Ну что же, господа обиженные, позвольте спросить: а чего вообще вы ждете от публикации в газете?

Правильно, чтобы человек, газету прочитавший, заинтересовался и сходил на выставку. Или, как минимум, отложил что-то в каком-то слое подсознания...

А для того, чтобы этого достичь, нужны статьи резкие и четко расставляющие все точки над «и». Более того, личные оценки автора, даже если они субъективны, все равно лучше западают читателю в память, чем попытка написать об искусстве с абсолютно безличностных позиций. Нет личности автора – нет яркой статьи, это закон и журналистики, и литературы.

В рекламе есть такой термин – позиционирование. Так вот, АРТ-газета позиционирует себя не в мире искусства, где и без нее все про всех знают, а в сознании непрофессионального читателя, иногда заходящего в залы посмотреть на картины. Или, может быть, даже что-то купить.

Хотя, впрочем, и профессиональные коллекционеры находят у нас полезную информацию – в меру своих слабых возможностей анонсы выставок мы даем, причем стараемся переводить их из раздела «АРТ-информ» в раздел «АРТ-критика». Почувствовали разницу?

Но привлечение в выставочные залы непрофессионалов – это главная задача нашей газеты, и мы ее будем добиваться всеми доступными методами.

Меня, например, раздражает несколько навязчивая реклама зубной пасты «Blend-a-med» или моющего средства «Fairy». Но в магазине почему-то у меня рука автоматически тянется именно к этим продуктам потребления... Создатели рекламных роликов знают, что делают.

Поэтому, господа художники, не обижайтесь! Мы преследуем задачу привлечь к вам внимание публики и, соответственно, повысить продаваемость ваших работ. А кто хорош, кто плох – мы выскажем одно мнение, кто-то противоположное, а жизнь все равно расставит всех и все на свои места. На рынке произведений искусства арт-критика выступает лишь одним из регуляторов, и потом все равно включаются таинственные механизмы признания или непризнания потомством...

Сергей Заграевский

№ 8 (39) 21–27 фев. 2000 г.

Поздравляем всех читателей АРТ-газеты! Прошлый номер прочитали 9000 человек (если один номер попадает только “в одни руки”, а обычно несколько больше), а этот номер прочтут более 15000! Именно настолько увеличился наш тираж после частичного ввода в компьютер нового справочника факсов.

Для тех, кто сегодня получил нашу газету впервые, вкратце напоминаем ее основные принципы. АРТ-газета распространяется еженедельно по факсу. Есть и “обычный” тираж, но он небольшой – около трех тысяч. Сила наших двух маленьких полос именно в факсовой рассылке.

Мы пишем об искусстве и только о нем. Мы свободны от политической принадлежности, “заказных” статей и признаем только один авторитет – Искусство.

В каком сейчас положении искусство, знают многие. Выставочные залы пустуют, множество настоящих художников голодает, зато процветают плагиаторы Шишкина, Айвазовского и Глазунова – их восприятие предельно просто и понятно неискушенному зрителю. Для понимания настоящего произведения искусства нужен художественный вкус, а откуда ему взяться, если некогда знаменитый МОСХ (Московский союз художников), захваченный мафиозной группировкой Казанского-Глухова-Бубнова, как и большинство коммерческих галерей, думает только о зарабатывании денег?

Так вот, АРТ-газета всеми силами будет вкус развивать. С нами сотрудничают лучшие искусствоведы, и их имена Вы часто сможете видеть на наших страницах. Но никакого “птичьего” языка у нас нет и не будет. Редакция в полном составе проповедует афоризм Вольтера “Важность – маска посредственности”. Мы стараемся писать понятно и остро. Наша цель – чтобы об искусстве было не менее интересно читать, чем, например, об очередной кадровой перестановке в правительстве.

Господа, если тематика АРТ-газеты Вам совсем-совсем неинтересна, не стесняйтесь, звоните в редакцию (присылайте факс) и отказывайтесь. Мы не называем имена “отказников” и не печатаем их в рубрике “недоброжелатели искусства”. У искусства и так много недоброжелателей.

Но понятия “газета не по профилю фирмы” для искусства не существует – оно “по профилю” любого! И не случайно из 6000 наших “факсовых” получателей с мая этого года отказалось не более тридцати, то есть полпроцента.

А “обычный” тираж бесплатно распространяется в Центральном Доме Художника (ЦДХ) на Крымском Валу и в многих московских галереях.

СПАСИБО ВАМ ЗА ВНИМАНИЕ К АРТ-ГАЗЕТЕ!

Сергей Заграевский

№ 10 (41), 6–12 марта 2000 г.

Мы хотим предостеречь всех наших читателей от весьма распространенного заблуждения: что искусство можно оценивать с тех же позиций, как, например, одежду, обувь, электронику и прочие товары «народного потребления», и что арт-рынок живет по тем же законам, что и рынок любого из вышеперечисленных продуктов.

Нет, и еще раз нет. Арт-рынок – это лишь небольшая надводная часть колоссального айсберга под названием «Искусство». И основание этого айсберга уходит в такую глубину веков, что захватывает дух – египетские и греческие статуи, римские фрески и колоннады, средневековые иконы, холсты братьев Ван Эйков, Леонардо да Винчи, прерафаэлиты, импрессионисты... Представили себе мощность и глубину традиций?

И не только любой художник, но и любой зритель независимо от уровня художественного образования все равно на эти традиции ориентируется, они в нас сидят уже настолько глубоко, что образуют вполне самостоятельный пласт подсознания, который не переломить ни правительственными указами, ни навязчивой рекламой, ни вдохновенными рассказами искусствоведов про то, как «гениален» очередной плагиатор Шишкина или Айвазовского.

Проходит совсем немного лет, и раскрученные «гении» со множеством выставок, а то и с персональными музеями облетают, как шелуха, ибо этот огромный айсберг под названием «Искусство» живет по своим законам.

– Знать бы эти законы, – вздохнете вы. – А то одни искусствоведы говорят одно, другие – другое...

На самом деле все не так ужасно. Дело в том, что искусствовед – тоже человек и тоже хочет кушать, а, значит, его так же можно «купить», как, например, журналиста. Но скажем нашим читателям по секрету: когда искусствовед не связан энной суммой денег, полученной от того или иного художника или галериста, то разброс мнений на удивление узок.

Мы, например, с этим столкнулись при составлении рейтинга художников: потрясающее единство мнений! Максимальный разброс – плюс-минус одна категория, хотя, казалось бы, как непросто разложить современное искусство «по полочкам»...

А все это благодаря тому же колоссальному айсбергу Искусства, чья подводная часть создает в нашем подсознании ту самую единую систему ценностей. И отрицать ее могут только недальновидные или недобросовестные люди, заинтересованные продать бездарный пейзажик а-ля Шишкин побыстрее и подороже.

Сергей Заграевский

№ 12 (43), 12–20 марта 2000 г.

Наша аудитория – самые широкие слои публики. Газета ни в коем случае не ориентирована только на художественно просвещенных людей. Каждую неделю по факсу АРТ-газету получают сотни крупнейших банков, госучреждений и фирм самых разных видов деятельности.

Наш принцип № 1: писать об искусстве остро, доступно и интересно.

Наш принцип № 2: писать об искусстве бесплатно. Мы не публикуем заказные статьи или любые другие оплачиваемые материалы. Брать деньги за публикацию – значит не только нарушать закон, но и ставить человека в зависимое положение, нарушая тем самым все возможные этические кодексы журналиста.

Наш принцип № 3: не лицемерить. Мы никогда не пишем хвалебные статьи из "политических" убеждений. Мы хвалим хороших художников и ругаем тех, кто этого заслуживает, всегда мотивируя свою точку зрения.

Мы открыты для всех. Если Вы хотите, чтобы АРТ-газета написала о Вас или Вашей выставке, свяжитесь с нами, даже если Вы – начинающий художник, и Ваша выставка проходит в самом-самом дальнем выставочном зале. Наша основная и самая главная задача – помочь начинающему художнику найти себя, профессиональному художнику – свою публику, состоявшемуся художнику – своих почитателей. Поэтому, если Вы ощущаете себя готовым представить свои работы или свой проект "на суд" арт-критиков, звоните в АРТ-газету.

Если Вы – журналист или пишущий искусствовед, мы открыты и для Вас! Мы готовы опубликовать Ваши статьи (и заплатить гонорар!), если они соответствуют вышеперечисленным принципам АРТ-газеты. Наше сотрудничество может не ограничиваться разовым материалом, а стать и постоянным, ведь, по словам искусствоведа Вильяма Мейланда, «настоящий арт-критик – только тот, кто имеет постоянную "площадку" в каком-либо печатном издании».

Таким образом, АРТ-газета дает публике необходимый ориентир в непростых условиях современного арт-рынка. Художник же получает возможность "раскручиваться" так, как это принято во всем цивилизованном мире – ведь мы-то с Вами понимаем, что и "обругать" можно так, что весь город сбежится узнать: "А кто же это такой?". Ну, а если АРТ-газета хвалит? Сейчас уже ни у кого не осталось сомнений в том, что художника, про которого АРТ-газета пишет хорошо, надо бежать и смотреть. А искусствоведу мы даем возможность писать ярко и честно, реализовать свой потенциал, задавленный десятилетиями цензуры.

Скоро АРТ-газету можно будет читать и в Интернете!

Сергей Заграевский

№ 13 (44), 27 марта–2 апр. 2000 г.

В ЦДХ на Крымском валу прошел «Арт-салон». Организаторы не отбирали работы по каким-либо особенным эстетическим принципам, только выставили некую минимальную планку профессионализма. В принципе, возможно, это демократично и правильно, но посетителям в этом случае оказалась предложена не «красота, которая спасет мир», а вполне представительная модель российского художественного рынка со всеми его «издержками».

А этими «издержками» оказалось огромное преобладание мелко– и крупноформатных пейзажиков, цветочков, доморощенных «сюров» и всего того, что так и называется – «салон». Короче, салонного стиля. И для формирования этого стиля не нужен никакой «концептуальный» подход – рынок сам все расставляет на свои рыночные места. Одному – ларек у входа, другому – в глубине, у одних – товар качественнее, но дороже, у других – хуже, но дешевле, и так далее. Стройматериалы, продукты питания, живопись – рынок уравнивает всех.

Правильно ли сделали организаторы «Арт-салона», что пошли на поводу у рынка? Опять же, с точки зрения демократии – да, но в искусстве большинством голосов вопросы все-таки не решаются...

С другой стороны, опыт провала Арт-Манежа в декабре 1999 года говорит о том, что и «концептуальный» подход хорош лишь тогда, когда хорош «концепт». А где его взять, хороший концепт? Опять на Запад смотреть – так у них там и традиции другие, и зритель другой. Свой разрабатывать – ничего, кроме псевдорусского стиля а-ля Глазунов, пока что не выходит. Вот и получается, что на безрыбье и рынок рыба: какой-никакой регулятор, более-менее отсеивает совсем непрофессиональную халтуру и «чернуху» – и слава Богу. Таковы грустные реалии сегодняшнего дня.

А что делать? Бороться! За искусство, за настоящих художников! И выставлять их, причем безо всяких концептов – просто выставлять. Да, они народ капризный, малообеспеченный, с «рыночниками» куда проще, но ведь всегда можно соблюсти некий разумный баланс и отдать «кесарю кесарево».

Справедливости ради скажем, что на «Арт-салоне» бриллианты в куче китча были. Например, напуганное шквалом критики руководство Московского союза художников решило казаться прогрессивным, и на сей раз выставило на своем стенде Ватагина, Ельницкую, братьев Смолиных и Соколова. Был Злотников, был Браговский, и из регионов были неплохие мастера – новосибирец Хусточко, минчанин Тихонов... На самом деле все не так ужасно, но в массе, к сожалению, пока что российский арт-рынок смотрится удручающе.

Сергей Заграевский

№ 15 (46), 10–16 апр. 2000 г.

Очень часто нам задают вопрос: кому нужен рейтинг Профсоюза художников?

Отвечаем кратко: всем. Но не сразу и в определенной последовательности.

Сейчас он только мешает тем, кого устраивает мутная вода современного искусства. Таких много. Своих рыбок прекрасно ловят и слабые галереи, и не блистающие талантом художники.

Но, как известно, в любой науке систематизация необходима. А искусствоведение – это именно наука, а не приторные отзывы убеленных сединами ученых, выродившихся, извините, в продажных льстецов. Звучит резко, но никаких других слов не заслуживает большинство «искусствоведческих» статей, помещаемых в вялых газетах типа «Изографа» и оплачиваемых из кармана и без того нищих художников. И самое обидное, что эти статьи абсолютно бесполезны – когда хороши все, каждый плох.

На покупателя живописи, да и просто на посетителя выставочного зала сейчас выливается поток слащавой информации, ибо каждому кулику свойственно хвалить свое болото. Вот все в болоте и сидим.

А рейтинг – это систематизация! И пусть невозможна абсолютно объективная оценка, но на то и искусствоведение, чтобы субъективную оценку сделать научной истиной!

И мы будем за рейтинг бороться, так как это для современного российского искусствоведа – единственный шанс выразить свое профессиональное мнение и не быть при этом немедленно растоптанным «обиженными». Да, человека растоптать, к сожалению, нетрудно, но тем, у кого возникнут аналогичные намерения в отношении Профсоюза художников, рекомендуем прочитать закон РФ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности».

А для публики рейтинг – это огромное подспорье. В любом деле желательно сначала послушать профессионалов, а потом уже выдавать какие-либо свои оценки типа «Нравится – не нравится», «Куплю – не куплю».

Сергей Заграевский

№ 16 (47), 17–23 апр. 2000 г.

В Манеже 14 апреля открылся Арт-салон. Стандартное и печальное мероприятие. Почему стандартное, почему печальное – да потому, что на всех многочисленных салонах все одно и то же. Мешанина из художников и галерей, причем мелькают одни и те же лица и произведения, только в разных залах.

Одно слово – салон, и не зря это слово дало имя целому стилю. А походишь по тому или иному масштабному арт-салону – и становится страшно, как этому безобидному словечку удается заставлять играть по своим правилам сотни живописцев, графиков и скульпторов. И ладно бы их картины хорошо продавались – так ведь нет, с каждым годом конкуренция в салонном жанре становится все острее, так как все больше и больше имен вовлекается в эту адскую мясорубку.

Справедливости ради скажем, что и на арт-салонах, а особенно «манежных» (до сих пор чувствуется рука Вильяма Мейланда) присутствуют замечательные художники. Например, сейчас в Манеже можно увидеть работы Анатолия Слепышева, Владимира Брайнина, Натальи Нестеровой... Но какие работы? Лучшие?

Как же! Станет ли серьезная галерея выставлять их лучшие работы, стоящие десятки тысяч долларов, среди дешевых цветочков, пейзажиков и вторичных абстракций? Нет, «отметились», выставили пару «проходных» работ Нестеровой, несколько «конвейерных» картин Слепышева – и ладно...

Когда же, когда, наконец, люди поймут, что подавляющее большинство «красивых» вещей, в изобилии предлагаемых на арт-салонах, никакого отношения к искусству не имеет? А найти там хотя бы небольшие «бриллианты» – нужна серьезная помощь искусствоведов. И одна из реальных форм этой помощи – рейтинг, над которым сейчас работает Профсоюз художников.

Действительно, если посетители начнут подходить к галеристам и спрашивать, почему художник категории «1-А» пишет хуже, чем «3-В» – вот тогда и галереи, и сами художники понесут и в Манеж, и в ЦДХ свои лучшие картины.

Дай-то Бог...

Сергей Заграевский

№ 19 (50), 8–14 мая 2000 г.

Сейчас вроде бы об этом говорить не модно и даже как-то аполитично. И все же вспомним Мандельштама (из стихотворения «К немецкой речи»):

Есть между нами похвала без лести

И дружба есть в упор без фарисейства –

Поучимся ж серьезности и чести

На Западе у чуждого семейства.

Упаси Боже слепо следовать западным традициям. Но тем, кто пытается это делать, а именно нашим доморощенным концептуалистам типа Марата Гельмана, Олега Кулика, Юрия Аввакумова или Сергея Шутова, рекомендуем почаще поглядывать туда, на Запад, и задумываться:

– А соответствует ли дизайнерский и технический уровень моего «концепта» мировым стандартам?

– А тем ли я иду путем, если в Европе все мои потуги на оригинальность были известны еще сорок лет назад и всем уже порядком надоели?

Вряд ли наши российские «суперконцептуалисты» об этом особенно задумываются. И все же предлагаем им, если не на что ехать в Лондон, посетить английскую выставку с нейтральным названием «Пейзаж» на втором этаже ЦДХ.

Выставку проводит Британский Совет, а представлены на ней, казалось бы, обычные фото, чертежи, макеты, видеозаписи... Но как это все сделано, какой уровень вкуса и дизайна! А про технику и говорить нечего – печать на алюминии и хромированное фото на алюминиевой основе наши «мастера» освоят не скоро. И ведь никакой дешевки и тем более пошлятины – «просто» пейзажи. Умеют ведь!

Так, господа, может быть, поймем, что сила России не в концептуальных изысках а-ля задворки Запада, а в великом российском ИСКУССТВЕ? В частности, в тех самых традиционных холстах и акварельной бумаге, которыми пользовались все великие русские художники, от Рокотова до Малевича? Здесь-то мы с западными мастерами хотя бы «играем» на равных, ибо холст – он и в Африке холст.

Искусство не любит изысков, не любит выдумок. Да, дизайн может быть произведением искусства, но для этого нужен безупречный художественный вкус, воспитанный десятилетиями и пронизывающий все сферы жизни.

Нам, к сожалению, пока что до этого далековато, так давайте заниматься подлинным искусством, а не претензиями на западный стиль. Вот когда начнем делать автомобили и мебель на «их» уровне – тогда и «навороченным» выставочным дизайном, и концептом, и инсталляциями побалуемся.

Сергей Заграевский

№ 20 (51), 15–21 мая 2000 г.

Музеи изобразительного искусства у нас зачастую подобны храмам. По ним ходишь, как верующий, припадая к произведениям, как к иконам. Увидел, узнал (или прочел этикетку) чуть полюбовался, отошел. Особенно если стоять долго нелегко (остеохондроз или еще что), лавочки нет, а обойти надо еще вон сколько...

Между тем общение с искусством – процесс интимный. Оно требует условий для сосредоточенности, концентрации внимания и душевных сил, как это бывает при чтении книги, в театрах и кинотеатрах. Возможность диалога с произведением искусства возникает отнюдь не в условиях коллективного движения вместе с толпой или вернисажной “тусовкой”, а только в том случае, если повезет удобно расположиться неподалеку, когда в процессе общения искусство (а через произведение – и душа его создателя) раскрывается, позволяя прикоснуться к сокровенному.

Только в этом случае возникает ощущение полноты душевного контакта. Главное при этом – не наличие лавочки, а комфортное ощущение себя в пространстве. Атмосфера, помогающая погружению в духовную работу, размышлению на темы, сконцентрированные в произведении искусства. Воздух, настраивающий на диалог.

Такое, к сожалению, случается нечасто.

Основной целью экспозиционера, дизайнера, проектирующего интерьер выставки произведений изобразительного искусства, должно быть желание создать атмосферу уюта, комфорта, чтобы зритель понял: произведения здесь – не сами по себе, а для него, для взаимного общения посетителя и автора каждого из представленных произведений.

Алексей Клименко

№ 21 (52), 22–28 мая 2000 г.

В ЦДХ на Крымском Валу прошла «Арт-Москва 2000». Непонятно, впрочем, почему эта концептуальная выставка абсолютно в западном стиле называлась «Международной ярмаркой современного искусства». Что международная – это да. Но на ярмарку она была похожа меньше всего, и слава Богу.

По привычке хочется сказать что-то критическое, но на самом деле первые слова – «Браво»! Уже несколько лет в Москве не было мероприятия настолько цельного и производящего столь гармоничное впечатление. Устроители – фирма «Экспо-парк» под руководством Василия Бычкова – не стали выставлять всех подряд, а провели жесткий отбор под единую концепцию. Белые стены, относительно редко висящие экспонаты, обилие великолепных фотографий и инсталляций – короче, вполне Европа. И ведь сделано-то все было со вкусом!

Приятно, что «наши» (галереи «Ковчег», «ХL», «Айдан») абсолютно не проигрывали соседям из Австрии и Германии, а Марат Гельман и Олег Кулик почти что обошлись без дешевки и пошлятины. Интересно, последние сами проявили тактичность или это «цензура» Бычкова? А, может быть, АРТ-газета повлияла?..

На «Арт-Москве» все было «на уровне» – каталог, конференц-зал с интереснейшими обсуждениями судеб искусства (хотя и заглушаемыми гулом роботов из близлежащей экспозиции Гельмана)... А, главное, огромные пространства – и ведь нашлись же богатые галереи и спонсоры, чтобы их оплатить!

Хочется, конечно, найти хоть одну ложку дегтя... Ах, да: почти отсутствовали живопись и скульптура, а в изобилии представленные фотографии на жанр фотоискусства особо не претендовали. Все служило общему концепту, и на этом фоне британская выставка «Пейзаж» (мы о ней писали в прошлом номере) выделялась благодаря тому, что на ней почти каждый экспонат был произведением искусства.

Но победителей, как известно, не судят. Итак, поздравляем Москву с новым концептуалистом – Василием Бычковым. Может быть, «Экспо=парку» стоит попробовать сделать нечто подобное в жанре живописи, графики и скульптуры? Принципиальный и жесткий отбор (то, чего очень не хватало последним Арт-Манежам) может дать прекрасные плоды.

Сергей Заграевский

№ 23 (54), 5–11 июня 2000 г.

То ли жара повлияла, то ли уже начался “мертвый сезон”, но почему-то у входа в здание Третьяковки на Крымском Валу не наблюдаются толпы желающих попасть на экспозицию “Искусство ХХ века”. Жаль, хотя, возможно, дело в том, что людям до сих пор не верится: консервативная Третьяковка выставила совре-менных художников! И не только “успевших умереть” Зверева, Вейсберга, Краснопевцева и Кропивницкого, а десятки, если не сотни ныне здравствующих!

Диапазон имен колоссален – «патриархи» модернизма, соцреализма, “сурового стиля”… А сколько замечательных художников в “полупочтенном возрасте”! И, конечно, скульптура. Короче, сколько ни посмеивайся над “музейностью”, но она и в кипучем современном искусстве способна творить чудеса.

А подняться над склоками и амбициями “мэтров”, заседающих во всяческих академиях и ученых советах и пытающихся “лоббировать” повеску собственных картин – кому еще под силу, если не Третьяковке? Многие ее недолюбливают за амбициозность, закрытость и статус “государства в государстве”, но именно эти минусы в данном случае оказались плюсами. Попробуйте-ка надавить на Нину Дивову (завотделом выставок). Она рассказывала, что еще в шестидесятые годы президент Академии Художеств Борис Иогансон попытался поруководить развеской, но был, мягко говоря, “попрошен”.

А каково нынешнему президенту Академии, Зурабу Церетели? Его “Музей современного искусства” на Петровке смотрится… Нет, не бедно и не убого, но непрофессионально. И там, в отличие от Третьяковки, полно конъюнктурщины и китча.

Да, музей Церетели милый и домашний, а Третьяковка важная и холодная, но на то она и Третьяковка. Уровень есть уровень, и как ни неприятно будет читать эти строки многим нашим галеристам, мы вынуждены констатировать: на сегодняшний день в России нет лучшего музея современного искусства, чем на Крымском Валу, 10.

Экспозиция начинается Петровым-Водкиным, проходит все этапы российского искусства ХХ века и заканчивается… полупустым залом. И это получилось символично – дескать, у каждого современного российского художника есть шанс занять место на этих стенах.

И все-таки главное отличие экспозиции «Искусство ХХ века» – ее смелость! Ведь фактически Третьяковка стала одним из творцов того самого рейтинга, за который наш Профсоюз художников уже получил свою долю “наездов”. Впрочем, если мы выдержали, то Третьяковка не может не выдержать.

Итак, да здравствует рейтинг художников, и да здравствует экспозиция Третьяковки, почти целиком состоящая из высших рейтинговых категорий!

Сергей Заграевский

№ 24 (55), 12–18 июня 2000 г.

Сегодня в АРТ-газете впервые выступает патриарх российской арт-критики Анатолий Михайлович Кантор. На второй странице мы публикуем обзор совре-менной галерейной жизни глазами этого замечательного искусствоведа.

Но, полагаю, в ходе прочтения может возникнуть резонный вопрос: а много ли людей посещают все перечисленные выставочные залы?

К сожалению, нет. Исключением являются «раскрученные» музеи – ГМИИ, Третьяковка и Русский, и то потому, что они прежде всего ассоциируются с классическим искусством. А на современное искусство люди как не шли, так и не идут.

А если надо купить картину, то об этих галереях и вовсе мало кто вспоминает. Для этого есть огромный Центральный Дом Художника и печально знаменитая «панель» на набережной и в переходе около него. Там все относительно дешево и как-то по-домашнему. А то, что с 90%-й вероятностью купить там можно только китч, который через несколько лет будет выброшен – об этом люди, конечно, задумываются, но любой галерист пламенно убеждает покупателя в том, что именно эта картина – шедевр, а художник – гений всех времен и народов...

Конечно, и в ЦДХ выставляются замечательные художники, более того – отрадно видеть, что китча внутри нашего «Липтон-Хауса» все меньше и меньше. Постепенно ЦДХ стараниями Василия Бычкова и его фирмы «Экспопарк» становится вполне концептуальным выставочным залом. Поменьше бы «непрофильных» выставок типа «Хирургии» – и совсем было бы здорово.

Но на концептуальных мероприятиях картину вряд ли купишь. А где тогда?

На «панели» – затасканные китчевые пейзажики и морские волны, к искусству не имеющие ни малейшего отношения. В галереях и выставочных залах пусто, а картины если кто и покупает, то только «свои» клиенты.

Значит, арт-рынка в России, несмотря на «победные реляции», как не было, так и нет. Есть коллекционеры, есть искусствоведы, есть галереи, есть художники, и каждый сам по себе. Зритель теряется в море разноречивой информации и... идет на «панель» покупать перерисовку с привычного Шишкина. Или вообще отказывается от покупки и направляется в антикварный, а то и в ювелирный салон.

Мы пришли к необходимости дать непрофессиональному покупателю систему ориентиров в современном искусстве, и сегодня это прежде всего Рейтинг Профсоюза художников. Сообщаем нашим читателям, что Рейтинг издан и в ближайшее время появится в галереях, выставочных залах и московских книжных магазинах. Конечно, никакой рейтинг не может стать «истиной в последней инстанции», и последнее слово все равно за покупателем, но к мнению крупнейших российских искусствоведов – членов Рейтингового Центра (А.М.Кантора, А.А.Клименко, М.В.Крюковой, В.М.Мартынова, В.Л.Мейланда и других) грех не прислушаться.

Сергей Заграевский

№ 25 (56), 19–25 июня 2000 г.

Августовский кризис 1998 года развеял множество иллюзий, и вместе с претензиями на полноправное членство России в «Большой восьмерке» рухнул и арт-рынок. Произошло это не сразу и вроде бы незаметно, но вспомним: еще год назад художники и галереи продавали работы по ценам, которые обеспечивали сносное существование, а то и процветание. Во всяком случае, известный и «раскрученный» художник мог себе позволить уровень жизни, вполне сопоставимый с западными собратьями по профессии.

А что сейчас? Продажа картины или скульптуры дороже ста–двухсот долларов – событие, а дороже тысячи – нечто трудновообразимое. Даже «знаменитостям» тяжко, а каково «рядовым» художникам?

С кризисом рухнула и надежда на западный уровень художественных материалов. Дорого... От импортных акриловых красок и гладких холстов художники вновь обратились к «родному» подольскому маслу с комками и холстам с торчащими нитями. А что прикажете делать?

Сдавать квартиру, а самому жить в мастерской? Так и поступают многие счастливцы, у которых есть мастерская – вожделенный «подарок» Московского Союза художников, а точнее, наследство от советской власти. Только мастерских мало, а художников много, и стоящая у руля МСХ мафиозная группировка Бубнова-Глухова-Казанского прекрасно знает, кому «давать», а главное – за сколько. Неужели, если российской экономике уготована судьба коррумпированного «третьего мира», то наше искусство стараниями подобных господ ждет аналогичная участь?

Не дай Бог. Но предотвратить физическое вымирание одних художников и переквалификацию в дворники других можно, только сообща взявшись за главное дело: ПРИВЛЕЧЕНИЕ ПУБЛИКИ.

Никакой дешевкой типа перфомансов Олега Кулика, Марата Гельмана и Сергея Тарабарова публику уже не привлечешь. Нужна целеустремленная работа по созданию в искусстве «вектора напряженности», сопоставимого с другими областями жизни. А для этого прежде всего необходимо возродить подлинное искусствоведение и сделать его доступным для широких слоев. Для этого уже есть инструмент – рейтинг Профсоюза художников.

И хватит нашим союзам художников грызться между собой. Не пора ли сесть за стол переговоров и договориться о совместных действиях?

Да, искусство есть искусство, и потомки во всем разберутся, только сегодня художникам от этого вряд ли легче. И сейчас уже приходится бороться не только за права, но и за жизнь художников. В течение последнего месяца умерли Михаил Иванов, Андрей Костин, Макс Бирштейн...

Сергей Заграевский

№ 26 (57), 26 июня–2 июля 2000 г.

Призрак бродит по Европе – призрак концептуализма.

Пусть бы он и дальше бродил по Европе, где много денег и есть возможность сделать великолепный общий дизайн выставочного зала. Поясним: в отличие от станковой живописи, где важно прежде всего то, что изображено на холсте, концептуализм предполагает для произведения искусства некое специфическое окружение, а иногда и действо – «перфоманс». Тут необходимы, кроме таланта художника, и дизайн зала, и вкус, и безупречное выставочное оборудование. К сожалению, попытка изготовить подобное доморощенными российскими средствами часто вызывает просто смех.

Чисто российский парадокс: Третьяковка, далекая от концептуализма, может себе позволить на каждую крупную выставку (с 28 июня на Крымском Валу выставлен Брюллов) закупать новые ткани для фона, подобранные по цвету, причем без острой необходимости – Брюллов, как говорится, и в Африке он.

Обратный пример: в рамках «АРТ-Москвы» проходила великолепная британская концептуальная выставка «Пейзаж». Дизайн, вкус, аккуратные стены ЦДХ – все было в порядке, и вдруг в уголке – несколько маленьких фото с подсветкой на белом фоне, а внизу – путаница проводов и грубые российские удлинители-тройники, дабы эту подсветку питать электричеством. Такая мелочь, а как испортила впечатление! В концептуализме безукоризненным должно быть все, если только неаккуратность сама по себе не является концептом.

А на прошлой неделе зашли корреспонденты АРТ-газеты на выставку четырех австрийских художников в Академии Художеств на Пречистенке и обомлели: Зураб Церетели решил попробовать себя в концепте! На обшарпанных стенах со следами от былых академических картин просторно расположились несколько фотопанно и буквы русского алфавита (при чем здесь Австрия)? В еще одном зале – вообще голые стены (хоть бы завесили чем-нибудь), а посреди – огромный шланг, надутый воздухом. И больше всего умиляет академический антикварный столик, на котором стоят концептуальные бокалы с разноцветной жидкостью. Полное отсутствие и «самодостаточных» произведений искусства, и общего выставочного дизайна. О вкусе и говорить нечего.

Просим прощения, но другое слово, кроме “позор”, подобрать трудно – хоть бы перед австрийскими художниками постыдились за грязные стены. И ведь наверняка на открытии присутствовали представители посольства Австрии! Нет, есть еще одно, чисто российское слово – “халтура”, а концептуализм ее не терпит. Впрочем, как и любое другое направление в искусстве.

Сергей Заграевский

№ 29 (60), 17–23 июля 2000 г.

Ни для кого не секрет, что в связи с полным отсутствием в России цивилизованного арт-рынка, в прессе царит засилие “заказных” материалов о творчестве тех или иных художников или проведении культурных мероприятий. Оплачиваемость подобных материалов из кармана “заказчика” мы опустим и обсуждать не будем – это не наше дело, для этого существует «Этический Кодекс Журналиста». Ситуация, в которой оказались издания, публикующие подобные материалы, гораздо более опасна в другом отношении.

Дело в том, что, выражая заведомо положительную оценку, такой материал перед публикацией не проходит никакой консультационной «отработки» с искусствоведами. Результат – все подобные статьи “как на подбор” состоят практически из одних фраз, составленных в разной последовательности: художник такой-то – гений, каждый, кто видит его работы – в восторге, за границей у каждого третьего вельможи в замке висит картина этого художника, сами его картины излучают неземную энергию, открывают космос и т.п.

Наличие подобных материалов на страницах крупных российских изданий дискредитирует образ российской прессы в целом.

Если ситуацию перевести на язык, более понятный широкой публике, то можно представить себе следующее: в рубрике “Автомобили” крупного издания появляется статья, восхваляющая непревзойденные характеристики, гениальность конструкции и признанность на мировом авторынке... автомобиля “Запорожец”. Естественно, что в ситуации со сформированным автомобильным рынком подобная публикация вызовет лишь улыбку. Но тогда ответьте на следующий вопрос: чем ситуация с художником отличается от вышеописанной? Отсутствие на сегодняшний день у публики ориентиров для правильного понимания современного рынка живописи и скульптуры – не повод давать таким материалам дорогу в жизнь.

По мере того, как ситуация с реальным пониманием людьми систем оценки произведений современного искусства будет расти, престиж и рейтинг изданий, публикующих подобные материалы, будет неукоснительно падать.

На уровне общекультурных интересов России проблема приобретает еще большее значение, так как засилие подобных публикаций самым прямым образом тормозит развитие культурного уровня российских людей и разрушает тенденции к правильному пониманию современного искусства молодежью. Непосредственное следствие этого – нежелание инвесторов мирового уровня выходить на рынок современного российского искусства.

«Заказные статьи» дезориентируют читателей и губят издания!

Сергей Заграевский

№ 31 (62), 31 июля–6 августа 2000 г.

В царской России достоинство человека определялось не столько внутренними качествами, сколько чином. Чинопроизводство высочайше определяло порядок и условия отношения человека к жизни. Причем была великая путаница: социально присваиваемый ранг очень часто не совпадал с реальным человеческим достоинством, независимо от которого “одни едали на серебре, другие – на золоте”.

Ханжество и унижение всегда рядом.

Великий русский язык – наш постоянный помощник. Вот и сейчас, вдумаемся: что такое “рядовой гражданин”? Значит, есть, кроме рядовых граждан, еще и граждане-офицеры, граждане-генералы и т.д., то есть нерядовые. Вот именно: спутали штатскую жизнь с армией. Но это у нас в крови, с царских времен: борьба за звания, должность – это борьба за место под солнцем.

Государь для интеллигенции (художников, артистов, инженеров и т.д.) ввел звание “почетный гражданин”. Дворяне же, строго говоря, были феодалами. Насчитывалось их не более 10 % от населения России. Все дворяне являлись прямыми вассалами «хозяина земли Русской», «царя-батюшки» – императора. Тут уж без “табели о рангах” было не обойтись. В то же время наряду с выходцами из разных сословий, почетными гражданами становились и лица дворянского звания. В первую очередь, писатели. И с соизволения царя П.А.Столыпин начал создавать граждан-крестьян, но феодалы не дали довести дело до конца.

Царю не пришло в голову ввести чинопроизводство для интеллигенции, хотя всех считал своими подданными. Единственно, присваивал звание «почетный гражданин». А некоторым иногда – дворянское звание. И все.

Россия двигалась к гражданскому обществу. Но помешал Октябрь.

Большевики остановили это движение. Они сами стали определять спрос и предложение на все, в том числе на произведения искусства. Уничтожили возможность покупать произведения кем бы то ни было, кроме государства. Ввели в социальный оборот то, до чего не додумался государь: институт «более равных среди равных», т.е. чинопроизводство для творческой интеллигенции, в том числе художественной. Так появились: “заслуженные работники культуры”, “заслуженные художники”, “народные художники”, “заслуженные деятели искусств”.

Большевики культивировали “верных помощников”. Заметим, звание “народный художник” и звание “враг народа” присваивала одна и та же руководящая и направляющая сила – начальство. Регулировали, так сказать, солнечный свет для каждого.

Впрочем, звание “академик” в советские времена никогда не подвергалось сомнению. И до писателей рука не дотянулась. Нет у них званий. Только авторское гражданское достоинство и народная любовь (правда, не у всех). И слава Богу.

Леонид Тазьба

№ 32 (63), 7–13 авг. 2000 г.

Прежде всего – печальная констатация: на сегодняшний день в России цивилизованного рынка произведений искусства нет. Да и то, что есть, вообще рынком назвать трудно: художники, галеристы, искусствоведы, публика – все сами по себе. Зайдите в ЦДХ на Крымском Валу и пройдитесь по залам и галереям: на Вас обрушится мутный поток восхвалений гениальности и известности любой картины, вывешенной на стене. В этом потоке тонут подлинные произведения искусства – как непрофессионалу их отличить?

В итоге потенциальный покупатель вскоре оттуда выходит с кашей в голове и понимает: лучше идти на Крымскую набережную, там, под снегом и дождем, я тоже куплю неизвестно что, но хотя бы дешевле…

А рынок безжалостно диктует свои законы, и возник уникальный парадокс: большинство работ покупается на набережной, соответственно, цены там непрерывно ползут вверх, а в галереях падают. Сейчас цены уже практически сравнялись. Получается, что известный, выставляемый в галереях художник зарабатывает заведомо меньше, чем его “коллега” на набережной – ведь за аренду зала надо платить…

Чем тут может помочь рейтинг Профессионального союза художников? Да очень просто: дать покупателю единую систему ценностей, единую точку отсчета. И пусть будут споры о том, какой художник относится к какой категории – эти споры только привлекут внимание к художественному миру.

Если бы художественный мир не нуждался в притоке денег извне, все это было бы не нужно – профессионалы и так все знают, и кто чего стоит как художник, и как кто “раскручен”… Но коль скоро мы работаем с непрофессиональной публикой, приходится наши знания и понимание формализовать и преподносить в форме рейтинга. А наш зритель готов учиться у профессионалов! Тому пример – если на любой выставке есть экскурсовод, или сами художники или галеристы не ленятся рассказывать о картинах – за ними ходит толпа!

Практика показывает, что рейтинг люди воспринимают с благодарностью, как искусствоведческую помощь. И на профессионализм составления рейтинга пока что не было ни одного нарекания. Неудивительно. Над ним работают лучшие искусствоведы России – Кантор, Клименко, Мартынов, Мейланд…

Рейтинговые категории составлены так, что художнику не стыдно относиться ни к одной из них. И еще Профсоюзом художников выдается сертификат о присвоенном рейтинге. С печатью, водяными знаками и прочими «атрибутами солидности» – можно повесить на стену в рамке…

Сергей Заграевский

№ 33 (64), 14–20 авг. 2000 г.

РЕЙТИНГ И ФИЛОСОФИЯ

Выход 2-го издания Рейтинга Профсоюза художников говорит о факте его необходимости в системе гражданских отношений.

Для подтверждения экзотерического значения рейтинга (открытого для широчайшего круга лиц, как специалистов, так и неспециалистов) видится необходимым акцентировать внимание на общефилософских принципах подхода к рейтингованию художников.

Рейтинг – это инструмент осознания субъектно/объектного единства (“художник/произведение”) – феномена искусства вне политико-экономической и конкретно-социальной целесообразности. Субъектно/объектное единство является материалом определенного мышления и материалом для понимания рейтинга, содержание которого не мыслится без осознаваемости. “Художник/произведение” не определяется здесь с позиции исторического времени, но значится как константа бытия.

Поэтому как способ духовного бытия того, что изображается, произведения любых времен (от первобытных до современных) рассматриваются одновременно (онтологически).

Рефлексия здесь является способом понимания и способом употребления осознанных терминов и понятий как универсальных значений. Таким образом появилась возможность понять онтологически “работу” культуры и “работу” искусства.

В рейтинге феномен искусства значится как факт осознанного бытия, рассматриваемого с позиции отрефлексированного онтологизирующего сознания, покрывающего любые названные и самоназванные школы и направления в непреходящем состоянии “здесь и сейчас”.

Рейтинг – это возможность для каждого осознанно понять в трансцендентальном значении место объекта “художник/произведение” в пространстве человеческого бытия.

Осуществленный подход полагает равноуважительное отношение к пониманию и непониманию.

Ответственная заинтересованность в самопознании человека в отношении к искусству и культуре (как условие свободы) открывает каждому возможность проявления себя в ситуации “зритель – произведение искусства”.

Леонид Тазьба

№ 37 (68), 11–17 сент. 2000 г.

Не так-то просто, оказывается, попасть в Третьяковку на Крымском Валу. В выходные приходится отстоять час, а то и два. Неудивительно – идет “гвоздь сезона”, выставка Карла Брюллова! Хотите “Последний день Помпеи” – пожалуйста! Хотите “Всадницу” – вот она! Хотите «Портрет Самойловой» – милости просим! Все до боли знакомо еще со школьной скамьи. В итоге посетителей – толпы, в зале нечем дышать, охрана, дежурные… Жизнь кипит.

Казалось бы, что стоит зрителям после осмотра “шедевров” русского салонного художника подняться этажом выше, на третий этаж, где собраны подлинные шедевры современного искусства! И ведь на фасаде здания огромными красными буквами написано: «Искусство ХХ века». Но нет. И дело не в том, что людям трудно поднять голову и прочитать красные буквы на фасаде.

Негоже, конечно, сравнивать Брюллова с нашим современником Александром Шиловым, но прослеживается грустная параллель: к “салонным” художникам очереди и толпа, а в тех галереях, где еще сохранилось новаторское, да и просто подлинное искусство – пусто.

За примером далеко ходить не надо. На третьем этаже Третьяковки немногочисленные посетители задерживаются у столь же знакомой “Весны” Пластова и у колоссальных изображений Сталина работы Герасимова. Справедливости ради скажем, что подобный интерес вызывает «Черный квадрат» Малевича, но это случай особой «раскрутки» и все представления о «модернизме» обычно им и исчерпываются.

А на втором этаже ГТГ (на “уровне” Брюллова) – и того печальнее. Люди случайно заходят не в ту дверь и, увидев “что-то не то”, пулей вылетают. Дескать, ошиблись! А “что-то не то” – Ирина Затуловская, Максим Кантор, Лев Табенкин, Тимур Новиков… Да, конечно, «куда им до Шилова и Брюллова»! У последних все «узнаваемо», все «как в жизни», а тут думать надо! А зачем? У людей выходной, они пришли не думать, а «культурно отдыхать»! Короче, впору вслед за Жванецким писать нечто типа знаменитой юморески “В греческом зале, в греческом зале”…

Шутка? Вряд ли. На третьем этаже ГТГ одна дежурная приходится на несколько залов. Зачем тратить лишние деньги на дежурных, когда посетителей так мало?

А в итоге к картине замечательного современного реалиста Дмитрия Жилинского какой-то «ценитель искусства» прилепил… жевательную резинку. Вряд ли у него бы поднялась рука ее прилепить на “Последний день Помпеи”, и не только из-за обилия охраны…

Когда же, наконец, современное искусство удостоится такой же пропаганды, как мастера XIX–начала ХХ века? Оно ведь того заслуживает!

Сергей Заграевский

№ 39 (70), 25 сент.—2 окт. 2000 г.

Обидно. Других слов не находится для выставки, открывшейся 15 сентября на Гоголевском, 10. Хотя задумано было великолепно: отметить 26-ю годовщину знаменитой «Бульдозерной выставки» 1974 года. Обидно прежде всего потому, что развеска картин абсолютно хаотична, в три (!) ряда, а, например, над Оскаром Рабиным висят работы... молодой «цветочной» художницы Дианы Воубы. Но проблема гораздо серьезнее, чем вопиющие экспозиционные просчеты.

Приведем список тех, кто 26 лет назад «вышел на площадь» – пересечение улиц Профсоюзная и Островитянова. Итак, участники так называемого «1-го осеннего смотра картин на открытом воздухе» («Бульдозерной выставки»): Е.Арнольд, С.Бордачев, Б.Штейнберг, В.Воробьев, В.Герловин, Б.Гройс, Ю.Жарких, Р.Заневская, Э.Зеленин, В.Комар, Л.Кропивницкий, Т.Левицкая, Л.Мастеркова, А. Меламид, В.Немухин, М.Одноралов, В.Пирогова, Д.Плавинский, В.Пятницкий, Л.Пятницкая, А.Рабин, О.Рабин, Н.Румянцев, Е.Рухин, В.Савельев, О.Трипольский, А.Тяпушкин, М.Федоров-Рошаль, И.Холин, Н.Шибанова, Н.Эльская. Из них на выставке 2000 г. были представлены О.Рабин и В.Немухин. И все.

А 19-26 февраля 1975 г. в павильоне «Пчеловодство» ВДНХ состоялась несколько менее скандальная выставка, в которой участвовали П.Беленок, Н.Вечтомов, Э.Дробицкий, А.Зверев, В.Калинин, О.Кандауров, Д.Краснопевцев, В.Кропивницкая, Л.Мастеркова, В.Немухин, Д.Плавинский, О.Рабин, И.Снегур, А.Тяпушкин, А.Харитонов, О.Целков, Э.Штейнберг, А.Юликов, В.Яковлев, В.Янкилевский. Вот из этих, не менее уважаемых, художников («пчеловодов», как их тогда называли) на выставке 2000 г. представлены многие. Но «пчеловоды» – все-таки не «бульдозеристы», проторившие им путь весьма дорогой ценой.

Но самое интересное – при чем тут Церетели, чей очередной «Георгий Победоносец» занял центральное место при входе в зал на Гоголевском? При чем тут «последователи бульдозеристов» Обросов, Зверьков и Мухин? Насчет «последователей» – не шутка, так написала Ю.Рогонова в № 36 газеты «Культура».

Это Обросов-то последователь «бульдозеристов»? Или Зверьков? Эти уважаемые академики – сверстники Рабина и Немухина, и в 1974 году они были полностью сложившимися художниками-реалистами, признанными партией и правительством. Впрочем, как и Церетели, «ключевая фигура» на открытии выставки 2000 г., цинично заявивший в своем выступлении: «Мы творим искусство ради искусства»... Вот, оказывается, кто «подлинный герой» русского авангарда!

Жаль, что к «Бульдозерной выставке», событию, священному для каждого, кому дорога свобода России, нашлось столько желающих «прислониться». На второй странице АРТ-газеты Вы можете прочитать стихотворение Александра Галича про мародеров, написанное еще в шестидесятые годы. Точно в тему.

Сергей Заграевский

МАРШ МАРОДЕРОВ

Упали в сон победители.

И выставили дозоры.

Но спать и дозорным хочется,

А прочее трын-трава!

И тогда в покоренный город

Вступаем мы – мародеры,

И мы диктуем условия

И предъявляем права!

Слушайте марш мародеров!

(Скрип сапогов по гравию!)

Славьте нас, мародеров,

И веселую вашу армию,

Слава! Слава! Слава нам!

Спешат уцелевшие жители,

Как мыши, забиться в норы.

Девки рядятся старухами

И ждут благодатной тьмы.

Но нас они не обманут,

Потому что мы – мародеры,

И покуда спят победители –

Хозяева в городе мы!

Слушайте марш мародеров!..

Двери срывайте с петель,

Тащите ковры и шторы,

Все пригодится – и денежки,

И выпивка, и жратва!

Ах, до чего же весело гуляем мы, мародеры,

Ах, до чего же веские придумываем слова!

Слушайте марш мародеров!..

Сладко спят победители.

Им снятся златые горы,

Им снится знамя Победы,

Рябое от рваных дыр.

А нам и поспать-то некогда,

Потому что мы – мародеры.

Но, спятив с ума от страха,

Нам – рукоплещет мир!

Слушайте марш мародеров!..

И это еще не главное.

Главного вы не видели.

Будет утро и солнце в праздничных облаках.

Горнист протрубит побудку.

Сон стряхнут победители

И увидят, что знамя Победы

Не у них, а у нас в руках!

Слушайте марш... Марш...

И тут уж нечего спорить.

Пустая забава – споры.

Когда улягутся страсти

И развеется бранный дым,

Историки разберутся – кто из нас мародеры,

А мы-то уж им поможем!

А уж мы-то их просветим!

Слушайте марш победителей!

Играют оркестры марши

Над пропастью плац-парада.

Девки машут цветами.

Строй нерушим и прям.

И стало быть – все в порядке!

И стало быть, все, как надо –

Вам, мародеры, пуля!

А девки и марши – нам!

Слушайте марш победителей!

(Скрип сапогов по гравию)

Славьте нас, победителей,

И великую нашу армию!

Слава! Слава! Слава нам!..

Александр Галич

№ 45 (76), 6–12 нояб. 2000 г.

Опровержение

В АРТ-газете № 36 (67) мы опубликовали редакционную статью о том, что Московский союз художников (МСХ) делает ремонт в принадлежащем ему зале на Кузнецком мосту, 11.

С огромным сожалением публикуем опровержение этой информации.

Ремонт свелся к тому, что появились дополнительные перегородки, находящиеся в столь же печальном состоянии, как и имевшиеся в зале до ремонта. В итоге зал приобрел еще более плачевный вид, потерял единый объем, уменьшилась его площадь, а главное – восприятие работ художников существенно ухудшилось. При этом ремонт не коснулся влажных подтеков на стенах, стекла на потолке по-прежнему в катастрофическом состоянии, то же самое с радиаторами отопления и с полами.

Мраморная доска, посвященная памяти художников, погибших в годы Великой Отечественной войны, по-прежнему находится на территории сувенирного магазина и окружена предметами, абсолютно неподобающими памяти павших за Родину.

Таким образом, мы не вправе говорить про то, что на Кузнецком,11, проведен ремонт.

Тем более актуальным является вопрос, куда руководство МСХ тратит сотни тысяч долларов, ежегодно получаемые с арендаторов, если денег не хватает даже на побелку стен и приведение в нормальное состояние инженерных коммуникаций. Напоминаем, что официальный бюджет МСХ в 1999 году составил 3 млн. рублей, из которых 2,85 млн. (95%) было потрачено на содержание аппарата управления, и лишь 150 тыс. (5%) – на социальную помощь художникам.

Внимание!

Те, кому дорога московская школа живописи, кому небезразлична судьба шести тысяч членов МСХ и многих сотен московских художников-ветеранов – зайдите в знаменитый Московский дом художника на Кузнецком,11! Зайдите в центральный офис МСХ на Старосадском, 5! Посмотрите, до какого состояния доведены объекты собственности, принадлежащие КАЖДОМУ члену МСХ, и задумайтесь: почему это допустили Василий Бубнов, Виктор Глухов, Иван Казанский и прочие господа, стоящие «у руля» МСХ? Какой наглостью нужно обладать, чтобы настолько откровенно обкрадывать своих братьев по изобразительному цеху?

Сергей Заграевский

№ 46 (77), 13–19 нояб. 2000 г.

Обращение к независимым средствам массовой информации

Мир искусства нуждается в вашей помощи.

Профессиональным союзом художников разработан инструмент формирования цивилизованного арт-рынка – Рейтинг художников. Существующее положение дел на российском художественном рынке обусловило появление этого универсального, компетентного и непредвзятого оценочного инструмента.

Что происходит с искусством сегодня, знает каждый. Пестрят заказными материалами страницы газет и журналов, пустуют выставочные залы, ведут нищенское существование художники и искусствоведы. Издание рейтинга было необходимо для предотвращения окончательного разрушения российского рынка искусства.

При рейтинговании используется оригинальная методика экспертных оценок, которая дает возможность оценивать феномен искусства с позиций субъектно-объектного единства «художник-произведение». Разработанные методики позволяют определить позицию художника на современном художественном рынке независимо от того, в каком стиле, направлении или материале он работает. Особенность Рейтинга в том, что он ориентирован не на узкоспециализированных профессионалов, а является справочным пособием для простой публики.

Рейтинг современных художников регулярно издается. Свет увидели уже два выпуска, в первый было включено около 2000 художников, во второй – 3500. Готовится к изданию единый рейтинг современных художников и российских мастеров XVIII-XX веков, включая номинацию «скульпторы».

К сожалению, в художественном мире немедленно появились люди, заинтересованные в скандальной дискредитации рейтинга. Явив публике независимое мнение экспертов, своим появлением он «спутал карты» многим из тех, кто наживался на неразберихе в российском художественном рынке.

Пока имеет место подобное отношение к художественному рынку вообще и к рейтингу художников в частности, российские любители искусства вынуждены жить в информационном вакууме, а художники – надеяться на посторонние, «нехудожественные» заработки, чтобы оплатить выставку и статью в газете.

На сегодняшний день прежде всего через СМИ можно дать людям возможность правильно воспринимать и оценивать искусство. Но в настоящее время СМИ, прямо или косвенно контролируемые З.К. Церетели, начали информационную блокаду рейтинга, к которой подключился и ряд телеканалов. Такая ситуация может привести к монополизации художественного рынка узкой группой лиц, и задача людей, которым искусство дорого – прорвать эту блокаду.

Искренне надеемся на вашу помощь и сотрудничество.

Сергей Заграевский

№ 48 (79), 27 нояб.–2 дек. 2000 г.

О том, что в РГГУ (Российском государственном гуманитарном университете на ул. Чаянова, 15) выставлена знаменитая коллекция Леонида Талочкина, знают очень многие. Но как эта коллекция выставлена – разговор особый. Если кто-то считает, что в Москве появился новый музей современного искусства имени Талочкина, то заблуждается.

Прежде всего, до этой экспозиции надо дойти. В РГГУ – пропускной режим, а обвинить охрану в тесном знакомстве с творчеством Юрия Злотникова, Вячеслава Колейчука, Боруха Штейнберга и других «звезд» коллекции Талочкина крайне трудно. В итоге после долгих скитаний по соседнему музею им. Цветаева и длинным коридорам есть шанс до экспозиции все-таки добраться и... ужаснуться.

Нет, не экспонатам. Имена говорят сами за себя – Злотников, Колейчук, Косаговский, Инфанте, Харитонов, Звездочетов, Штейнберг, Рогинский... И работы редчайшие – шестидесятых, семидесятых, начала восьмидесятых годов, то есть тех времен, когда «абстрактистов» власть травила, а Талочкин, несмотря на это, совершал свой гражданский подвиг – коллекционировал их произведения.

Но можно ли вешать картины Виктора Казарина на темной лестнице? Можно ли размещать композицию Баруха Штейнберга «Памяти Татлина» (1967 г.) в углу за занавеской? Не стоит ли иногда стирать пыль с инсталляций Сергей Бордачева? Этично ли писать на табличках художников без имен – с инициалами, да еще и по-канцелярски – после фамилий? Согласитесь, одно дело Юрий Злотников и Вячеслав Колейчук, а другое – Злотников Ю.С. и Колейчук В.Ф.

Да что там говорить о таких «мелочах» – все работы висят в проходных коридорах, где нет ни нормального освещения, ни должной выставочной атмосферы, а понятие «публики» сводится к студентам, мчащимся на занятия. Интересно, сколько окурков и прочего мусора с утра приходится уборщицам выгребать из ниш в инсталляциях и скульптурах?

Весной этого года экспозиция работ из коллекции Талочкина открывалась с большой помпой. Действительно, если занятия отменить, студентов выгнать, а охрану предупредить, чтобы пускала по пригласительным билетам и объясняла маршрут, то можно устроить эффектное открытие и создать среди московской интеллигенции весьма положительное впечатление о выставке. Но то, как выглядит эта экспозиция сейчас, можно назвать только интерьерным дизайном.

Не лучше ли было все-таки выделить для коллекции Талочкина хотя бы пару отдельных комнат? Не поместятся все работы – не беда, периодическое обновление экспозиции только привлекало бы больше внимания к замечательным произведениям лучших творцов российского авангарда.

Сергей Заграевский

№ 49 (80), 4–10 дек. 2000 г.

2 декабря ушел в типографию «Единый рейтинг современных художников и мастеров XVIII-XX веков». Подчеркиваем – единый. И действительно, «в одном строю» сведены 6500 живописцев и 1000 скульпторов с начала XVIII века до наших дней – они стоят рядом в привычной системе рейтинговых категорий «А» и «В», с 1-го по 7-й уровни. Творцы и рыночники, гении и посредственности, знаменитые и малоизвестные, профессионалы и дилетанты...

Не будем скрывать, при создании Единого рейтинга сложностей было много, и насколько успешно Рейтинговому Центру Профсоюза художников удалось их разрешить – покажет реакция публики на новое издание. На два первых выпуска «Рейтинга современных художников» было множество откликов, предложений и апелляций. Искусствоведами, галеристами и зрителями были внесены десятки, если не сотни поправок.

Отрадно, что художниками, уставшими от хаоса на российском арт-рынке, Рейтинг был воспринят абсолютно адекватно – как эффективный инструмент упорядочивания рынка и становления цивилизованных взаимоотношений между мастерами, дилерами и публикой. Из 4500 ныне здравствующих художников, вошедших в Рейтинг, только 1 (один) скульптор попросил не упоминать его имя.

Новый выпуск Рейтинга – «единый» – по-прежнему ориентирован на упорядочение арт-рынка, на сей раз и антикварного. Необходимость этого давно назрела. Во-первых, вопреки сложившемуся стереотипу, российский антикварный рынок не менее хаотичен, чем рынок современного искусства. Во-вторых, в сознании публики между современными художниками и мастерами XVIII-начала XX веков пролегает глубокая пропасть, и восстановить преемственность поколений российских творцов – «просветительская» задача Единого Рейтинга.

Параллельно приходится решать и задачу из области истории искусства – в Рейтинг попадают тысячи «провинциальных» художников, бывших обреченными на забвение в жестоких современных условиях. Их нахождение в одних рейтинговых категориях с земляками, жившими сто-двести лет назад, может и региональные музеи «подвигнуть» на закупки, и покупателей привлечь... Последнее, впрочем, задача скорее социальная, но ее тоже необходимо решать – все-таки это Рейтинг Профсоюза, призванного защищать права художников.

И, пожалуй, самое главное. Впервые в Рейтинге приведены ценовые рекомендации. Пока это лишь социальный минимум цен на работы ныне здравствующих художников категории «А» – подлинных творцов, наиболее незащищенных в социальном плане. А можно ли будет распространить ценовые рекомендации на другие сегменты арт-рынка – покажет время.

Сергей Заграевский

№ 52 (83), 25–31 дек. 2000 г.

Дорогие друзья!

Вот и закончился 2000 год. Такой «круглой» цифры не будет еще очень долго – тысячу лет. И, пожалуй, каждому надо вспомнить, что произошло в этом году, как эта эпохальная веха в истории человечества коснулась лично каждого из нас.

Слава Богу, в российском искусстве наметились положительные сдвиги. Будут они развиваться или нет – покажет время. Но впервые за много лет, например, стало приятно и радостно заходить в Центральный Дом Художника – жизнь бурлит, люди стоят в очереди в кассу, Дом великолепно отремонтирован!

А новая экспозиция в Третьяковке? Впервые современное искусство оказалось не только «узаконено», но и был сделан первый шаг к преодолению пропасти между «старыми» и «новыми» мастерами. Экспозиция стала подлинным украшением Москвы, и дай Бог, чтобы многочисленным ретроградам не удалось поколебать стремление руководства ГТГ и дальше вести эту просветительскую линию.

И еще один шаг к преодолению пропасти между «старым» и «современным» искусством – выход «Единого рейтинга современных художников и мастеров XVIII-XX веков». Впрочем, это уже третий выпуск, а ведь и первый выпуск Рейтинга (только современные художники) вышел весной 2000 года! Каким же длинным оказался год...

Есть чем гордиться и Арт-газете. Ни разу не был нарушен график еженедельного выхода: понедельник – подписание в печать, вторник – тираж, среда – газета у читателей. Впрочем, тираж, видимо, скоро придется увеличивать, потому что в воскресенье газеты уже нет ни в ЦДХ, ни в галереях. Все разбирают...

Мы смотрим в будущее с оптимизмом. Российское искусство – главное достояние страны, более ценное, чем нефть или газ. Природные ресурсы исчер-паемы, а искусство – вечно, независимо от того, какой вид энергоносителей будет изобретен в новом тысячелетии.

С НОВЫМ 2001 ГОДОМ!

С НОВЫМ ВЕКОМ!

С НОВЫМ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕМ!

Сергей Заграевский

№ 1 (84), 1–7 янв. 2001 г.

В ЦДХ на Крымском Валу продолжается выставка «Имени Твоему», на которой представлено более трех тысяч работ тысячи художников.

Тех скептиков, кто еще сомневается в необходимости рейтинга художников, приглашаем посетить эту выставку и попробовать в ней сориентироваться. Гарантируем через пять минут – рябь в глазах, а через полчаса – прекращение этого бесперспективного занятия. И дело даже не в том, что на картинах таблички «слепые» – без имен, только с инициалами художников (сколько раз мы писали о неэтичности такого подхода, и все зря). Дело в другом: на выставке представлен почти исключительно реализм, и такие его «столпы», как Михаил Нестеров, Павел Корин, Гелий Коржев, Юрий Кугач, Виктор Иванов и Ефрем Зверьков растиражированы десятками, если не сотнями подражателей.

Почему выставлено такое обилие второстепенной серятины – пусть останется на совести устроителей, но как на этой выставке понять непрофессиональному зрителю, где тут первооткрыватель, а где подражатель? Где гений, где мастер, а где посредственность? Можно обратиться на эту тему к администраторам, но Вам, скорее всего, просто вручат листок-пустографку: «Какую картину Вы хотели бы приобрести»? Да и не всегда на выставке кто-то дежурит...

Вот и получается, что без рейтинга – мнения искусствоведов – тут не обойтись. И отрадно видеть, что по выставке ходят люди с рейтингом, купленным в кассах ЦДХ, и внимательно вглядываются и в картины, и в брошюру. Это лишний раз говорит о том, что российский зритель готов учиться у профессионалов и воспринимает рейтинг Профсоюза художников с благодарностью, как искусствоведческую помощь. А учитывая то, что сейчас рейтинг «охватил» все русское искусство, начиная с восемнадцатого века, в нем зритель найдет и Михаила Нестерова, и Павла Корина, и Георгия Нисского, и все прочие «имена из истории искусств», представленные на выставке.

А потом уже можно сравнить, например, шедевры Гелия Коржева (рейтинг 2-А) и весьма на них похожие работы Николая Горского-Чернышева (рейтинг 5-В). И пусть Николай не обижается – рейтинг «не в его пользу» является прежде всего поводом задуматься о необходимости вести более активный поиск своего индиви-дуального стиля и не зацикливаться на коржевообразной «христологии».

В заключение мы рекомендуем зрителям не полениться подняться на третий этаж и посмотреть на потрясающую «Мадонну» – скульптуру Леонида Берлина. Надеемся, что несмотря на раздаваемые «листки-пустографки», она будет куплена не каким-либо «новым русским», а государством. Такие творения являются не только украшением выставки, но и национальным достоянием России.

Сергей Заграевский

№ 4 (87), 22–28 янв. 2001 г.

Августовский кризис 1998 года уже почти забыт, но раны, нанесенные им, до сих пор кровоточат. Вместе с претензиями на полноправное членство России в «Большой восьмерке» рухнул и арт-рынок. Произошло это не сразу и вроде бы незаметно, но вспомним: еще два года назад художники и галереи продавали работы по ценам, которые обеспечивали сносное существование, а то и процветание. Во всяком случае, известные и «раскрученные» художники высших рейтинговых категорий могли себе позволить уровень жизни, вполне сопоставимый с западными собратьями по профессии.

А что сейчас? Продажа картины или скульптуры дороже ста-двухсот долларов – событие, а дороже тысячи – нечто трудновообразимое. Даже «знаменитостям» тяжко, а каково «рядовым» художникам?

С кризисом рухнула и надежда на западный уровень художественных материалов. Дорого... От импортных акриловых красок и гладких холстов художники вновь обратились к «родному» подольскому маслу с комками и холстам с торчащими нитями. А что прикажете делать?

Сдавать квартиру, а самому жить в мастерской? Так и поступают многие счастливцы, у которых есть мастерская – вожделенный «подарок» Московского Союза художников, а точнее, наследство от советской власти. Только мастерских мало, а художников много, и стоящая у руля МСХ мафиозная группировка Бубнова-Глухова-Казанского прекрасно знает, кому «давать», а главное – за сколько. Неужели, если российской экономике уготована судьба коррумпированного «третьего мира», то наше искусство стараниями подобных господ ждет аналогичная участь?

Не дай Бог. Но предотвратить физическое вымирание одних художников и переквалификацию в дворники других можно, только сообща взявшись за главное дело: ПРИВЛЕЧЕНИЕ ПУБЛИКИ.

Никакой дешевкой типа перформансов Олега Кулика, Марата Гельмана и Сергея Тарабарова публику уже не привлечешь. Нужна целеустремленная работа по созданию в искусстве «вектора напряженности», сопоставимого с другими областями жизни. А для этого прежде всего необходимо возродить подлинное (а не «заказное») искусствоведение и сделать его доступным для широких слоев публики. Для этого уже есть инструмент – Рейтинг Профсоюза художников.

И хватит нашим союзам художников грызться между собой. Не пора ли сесть за стол переговоров и договориться о совместных действиях?

Да, искусство есть искусство, и потомки во всем разберутся, только сегодня художникам от этого вряд ли легче. И сейчас уже приходится бороться не только за права, но и за жизнь художников.

Сергей Заграевский

№ 5 (88), 29 янв.–4 фев. 2001 г.

МОСКОВСКИЙ? ЦЕНТР? ИСКУССТВ?

«Московский Центр искусств» (Неглинная, 14) открылся не так давно – года два назад. Шума было много, надежд тоже. Были и сильные выставки, и слабые… Что же сейчас происходит в организации со столь громким названием? Ведь «центр» – по идее, нечто глобальное, а тем более московский…

А ничего особенного не происходит. На белых стенах, покрашенных по-прежнему безукоризненно, сиротливо (простите, «концептуально»!) висят неплохо оформленные, но скромные и непритязательные фотографии старой Москвы из коллекции архитектора Н.Д.Виноградова. Публики практически нет. Последнее неудивительно – статус «центра искусств» галерее завоевать так и не удалось, подобные «тихие» выставки для «посторонних» малоинтересны, а художников и искусствоведов здесь явно не ждут.

Точнее, ждут – любого, кто заплатит за вход 25 рублей. Казалось бы, не так уж и много – но смотря для кого! К тому же в муниципальных галереях – 10 рублей, в ЦДХ – 15, и в ЦДХ выставок-то сколько! Уж как много нареканий заслужили залы Московского Союза художников на Кузнецком мосту, но и там входная плата – 10 рублей, и к тому же бесплатный вход для любых художников и искусствоведов, а не только членов МСХ. Впрочем, художники и искусствоведы бесплатно проходят и в ЦДХ, и в Третьяковку, и во все московские галереи. В том числе и частные.

Один только «Московский центр искусств» (в лице администратора) гордо заявляет, что он находится в частной собственности и поэтому никаких скидок для художников не предусматривает. А на вопрос о том, можно ли бесплатно посмотреть выставку представителям прессы, был дан воистину исторический ответ: «Только тем, кто пишет для нас!» Комментарии, как говорится, излишни.

Не нам проверять, имеет ли частная галерея «Московский центр искусств» лицензию на использование наименования «московский» – на это есть соответствующие «компетентные инстанции». Не нам упрекать эту галерею за излишнюю «крутизну» – каждый сам определяет свой имидж. И не нам диктовать частной галерее, с кого брать входную плату и в какой сумме.

Но мы вправе сказать следующее:

В художественном мире те, кто пытается поправить свое финансовое положение за счет нищих художников и еще более нищих искусствоведов, надолго не приживаются. Публика, как известно, «голосует ногами», и результат этого «голосования» – пустота в залах, еще года два назад претендовавших на высокий статус московского центра искусств.

Сергей Заграевский

№ 6 (89), 5–11 фев. 2001 г.

 В зале на Кузнецком мосту, 11, Московский союз художников (МСХ) проводит выставку «Москва & москвичи» («и» написано именно так, на американский манер). Мы уже знаем – если выставку проводит МСХ, жди сотен участников, жди тысяч работ, повешенных без какой-либо системы. Подобные мероприятия среди художников давно уже получили название «братских могил», и ничего нового бы в этом не было. Но…

Ведь выставка-то хороша! Нет, ни в коем случае не организацией – даже такая мелочь, как писание на табличках инициалов вместо имен, абсолютно «ослепляет» зрителя. Казалось бы, что стоит написать «Таир Салахов» вместо «Салахов Т.Т.», а вот нет же! Сколько АРТ-газета за это борется, и до сих пор напрасно…

Но хороши работы, прежде всего секции живописи. «Кондовый соцреализм» представлен всего одной-двумя работами – из сотен! А в огромном большинстве – сильные картины, написанные в абсолютно современном стиле – и абстрактные, и фигуративные, и экспрессионистические, и реалистические… Секция графики представлена слабее, но это упрек не художникам, а «выставкому».

По выставке можно увидеть, насколько за последние годы вырос так называемый «средний уровень» московской живописи. Конечно, к искусству понятие «среднего уровня» вряд ли применимо, но «московская школа живописи» вполне может служить образцом для российских регионов. Десятки, сотни художников европейского уровня – согласитесь, есть на что равняться!

Жаль, что на выставке никаких подобных акцентов не расставлено. Все поколения, все стили, все направления висят вперемешку. Опытный глаз может заметить, что «знаменитости» собраны вместе: Михаил Кончаловский и Михаил Иванов, Михаил Маторин и Иван Сорокин, Александр Ситников и Ольга Булгакова, Зураб Церетели и Таир Салахов… Но нет ни общей системности, ни тем более биографий художников. Про экскурсионное обслуживание даже смешно говорить. Каталога нет и не ожидается.

И, конечно, кошмарное состояние зала режет глаза. Истертый паркет – неужели у МСХ нет денег на бочонок лака? Не горит половина люминесцентных ламп – неужели у МСХ нет денег на новые? Подтеки сырости на стенах – неужели у МСХ нет денег на ведро водоэмульсионной краски? Список того, на что нет денег у МСХ, ежегодно получающего за сданные в аренду помещения сотни тысяч долларов, можно продолжать долго, но это уже вопросы не к организаторам выставки, а к захватившей власть в МСХ группировке Бубнова-Глухова-Казанского.

А выставка «Москва и москвичи» вполне заслуживает того, чтобы висеть в более опрятном месте и иметь хорошее информационное обеспечение.

Сергей Заграевский

№ 7 (90), 12–18 фев. 2001 г.

Дорогие друзья!

Сообщаем Вам, что 2 февраля 2001 года Министерством РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций в качестве периодического издания зарегистрирован за номером ПИ № 1-00213 справочник «Единый художественный рейтинг». Справочник будет выходить два-четыре раза в год, в нем будут и искусствоведческие статьи, и обзоры художественный жизни, и, конечно же, рейтинги. Живописцев, графиков, скульпторов, мастеров декоративно-прикладного искусства, галерей, коллекций...

Этот справочник позволяет размещать в нем статьи любого объема. Так что, пишущие искусствоведы, милости просим! С аналитикой, с наукой, с серьезными обзорами – российский читатель уже вполне для этого созрел.

А коли так, на этом справочнике необходимо сейчас сосредоточить все усилия. Поэтому номер АРТ-газеты, который Вы сейчас держите в руках, – последний.

Это грустно, но распылять свои силы мы сейчас не можем.

АРТ-газета свое дело сделала. Публика поняла, что в России об искусстве можно писать остро, актуально и злободневно. И пусть те, кто заполняет Москву «бронзовой дрянью», строит себе персональные музеи за государственный счет или разворовывает средства общественных организаций художников, не думают, что теперь они смогут вздохнуть спокойно – в «Едином художественном рейтинге» найдется место для обзорных публикаций и на эту тему.

Участь газеты, как правило, незавидна (на то и газета, чтобы при необходимости служить многоцелевым листом бумаги), а справочник – это книга, ее место – на книжной полке, и пользуется ею не одно поколение.

А для острых вопросов, не требующих отлагательств, будут служить пресс-релизы Профсоюза художников. Распространяться они будут так же, как АРТ-газета – по факсу, в ЦДХ, в московских галереях и на крупнейших выставочных мероприятиях. Мы не сомневаемся, что «художества» и Церетели, и Бурганова, и Глазунова, и Бубнова, и прочих подобных господ будут широко освещаться в средствах массовой информации – наши пресс-релизы будут поступать во все крупнейшие российские периодические издания, на радио и телевидение.

Итак, в апреле этого года выйдет первый номер справочника «Единый художественный рейтинг». Он продолжит традиции Рейтинга, выпускаемого Профсоюзом художников, но на качественно ином уровне.

С уважением,

главный редактор АРТ-газеты,

главный редактор «Единого художественного рейтинга»

Сергей Заграевский

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ АРХИВА АРТ-ГАЗЕТЫ

Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.

Любое воспроизведение без ссылки на авторов, газету и сайт запрещено.

© С.В.Заграевский