СЕРГЕЙ ЗАГРАЕВСКИЙ
ИИСУС БЕЗ МИСТИКИ:
ВАЖНЫЕ И ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ БИОГРАФИИ
Аннотация
Автор не ставит себе целью написание полной биографии Иисуса из Назарета, просто заостряет внимание читателей
на ряде важных и спорных фактов и эпизодов из его жизни. Исключительно на базе
канонических библейских текстов, без каких-либо мистических и религиозных
составляющих исследуются историчность, даты жизни, национальность и личность
Иисуса. Затрагиваются и некоторые базовые аспекты его учения, но лишь в целях
создания наиболее адекватного представления о его личности и характере.
Книга написана в научно-популярном жанре и рассчитана
на самый широкий круг читателей, как верующих любой конфессии, так и атеистов,
имеющих хотя бы поверхностное знакомство с Библией.
Москва, 2020.
Вступление
Для начала поясним,
почему мы исследуем биографию Иисуса без мистических и религиозных аспектов,
составляющих немалую часть любой из библейских книг.
Во-первых, мистика – это вера в существование
сверхъестественных сил, с которыми таинственным образом якобы связан и способен
общаться человек. В это понятие также входит сакральная религиозная практика,
имеющая целью переживание непосредственного единения с богами, духами, другими
нематериальными сущностями. Биография же – научный или научно-популярный жанр,
а наука и мистика традиционно несовместимы.
Во-вторых, мы можем
показать, что все мистические составляющие жизнеописаний Иисуса в Евангелиях
происходят от ветхозаветных пророческих традиций, поэтому представить себе
Евангелия без описаний действий потусторонних сил, характерных для любых
древних книг, практически невозможно.
Для того, чтобы понять, на какие
ветхозаветные традиции опирался Иисус в своей деятельности, вспомним, что
основой иудейской религии была вера в помощь Бога не конкретному человеку, а
народу в целом. Но в течение многих столетий поколения древних евреев жили под
властью завоевателей и умирали, не дождавшись от Бога помощи в борьбе против
оккупантов. В VI веке до н.э. Иудея была завоевана персами. Потом евреям
ненадолго удалось восстановить государственную автономию и к 516 году до н.э. даже отстроить
иерусалимский Храм. В IV веке до
н.э. Иудею завоевал Александр
Македонский, потом правили египетские Птолемеи, после них – сирийские
Селевкиды, во II веке до н.э. было народное восстание под руководством
Маккавеев и короткий период независимости (140–63 до н.э.), затем римская
оккупация, восстановление автономии при Ироде Великом и ее лишение.
Во времена Иисуса
началась непрерывная череда восстаний против римского владычества. В 70 году
н.э. после очередного восстания римский полководец Тит разрушил Иерусалим
вместе с Храмом и окончательно уничтожил Иудею.
Неудивительно,
что упадок и гибель государства создали у еврейского народа определенный
духовный вакуум, который могла заполнить только надежда на будущее избавление
от непрерывного рабства и унижений. Это привело к весьма специфическому
результату – ожиданию Мессии (от древнееврейского «Машиях» –
«Помазанник», в контексте Ветхого Завета – Спаситель; последнее слово
звучит по-древнегречески как «Христос»).
Пророчествам
о приходе Спасителя частично посвящены книги Исаии, Иеремии, Иезекииля, Даниила и двенадцати «малых» пророков,
написанные в VIII–VI веках до
н.э. Впрочем, пророческие
традиции в Иудее всегда были очень сильны – и в «Псалтири» Давида есть
множество пророчеств, и в «Пятикнижии» Моисей периодически выступает в роли
предсказателя судьбы своего народа.
Пророчества о Мессии были
весьма предметными, даже
назывались ориентировочные сроки. Последние
оставляли простор для толкований, но Мессия, бесспорно, должен был:
– зваться Иисусом (Зах. 3:1);
– быть евреем (Быт.
22:18; Чис. 24:17);
– происходить из рода Давидова (Ис. 11:1; Зах. 13:1);
– быть Сыном Божьим,
зачатым Девой от Бога (Пс. 2:7; Ис.
7:14);
– называться Сыном
Человеческим (Дан. 7:13–14);
– родиться в Вифлееме (Мих. 5:2);
– принять поклонение
волхвов (Ис. 60:3);
– побывать в Египте (Ос.
11:1);
– прийти к людям (Вар.
3:37);
– совершать чудеса и
исцелять (Ис. 29:18; 61:1–2);
– рассказывать притчи (Ис. 77:2);
– въехать в Иерусалим на осле (Зах. 9:9);
– быть проданным за
тридцать сребреников (Зах. 11:12);
– подвергнуться пыткам и
быть казненным (Ис. 53:5; Иер.
11:19; Дан. 9:26; Пс. 21:17–19);
– воскреснуть и править
миром (Пс. 2:8);
– принести миру Новый
Завет (Иер. 31:31–33);
– судить все народы (Ис. 42:1–4);
– спасти народ Израиля (Ис. 25:8).
Мы видим практически
готовую схему, которой должен был соответствовать Мессия и, следовательно,
любой проповедник, претендующий на мессианскую роль. Поэтому мы можем смело
ставить под сомнение правдивость любой евангельской информации, ссылающейся на
вышеприведенные пророчества, и исключать ее из рассмотрения. Всю подобную
информацию, конечно, исключить невозможно (иначе нам пришлось бы ставить под
сомнение, например, и имя Иисус – ведь мог же основатель новой религии взять
себе псевдоним!). Но мистические компоненты пророчеств мы вправе игнорировать.
А никакой другой мистики в жизнеописаниях Иисуса, кроме
вышеприведенной, в Новом Завете нет.
Глава 1.
Доказательство подлинности Евангелий и историчности Иисуса
1.
Необходимым
и достаточным условием для признания того, что Иисус был исторической
личностью, является подлинность основных книг Нового Завета, которую мы, чтобы
с полным правом считать наши исследования научно обоснованными биографическими
фактами, обязаны доказать.
Вокруг вопросов
последовательности написания и авторства канонических Евангелий (признанных
церковью биографий Иисуса) – от Матфея, Марка, Луки и Иоанна
– не утихают споры до сих пор. Это неудивительно, так как в оригинале ни одна
книга Нового Завета до нас не дошла.
Больше всего «не повезло»
Евангелию от Матфея. Его в XIX–ХХ веках из-за большого количества ссылок на Ветхий
Завет, доказывающих тождество Иисуса и Мессии, стали считать чуть ли не плодом
коллективного творчества начала II века, то есть последним по времени написания. Если и
признают за автора некого Матфея, то никак не связывают его с апостолом Матфеем
и утверждают, что первым Евангелием было короткое Евангелие от Марка, а
профессиональные историки-богословы Матфей и Лука написали на его базе свои
Евангелия, расцвеченные подробностями и ссылками на Ветхий Завет.
На самом же деле все
гораздо проще. За апостолом Матфеем, по профессии мытарем (сборщиком налогов и
пошлин; Мф. 9:9) современные исследователи не признают способности к глубокому
анализу Ветхого Завета абсолютно несправедливо.
Мытари были
грамотнейшими и образованнейшими людьми, ведь их подбирали не только правители
Иудеи, но и римляне, которые знали толк в кадрах. Каста мытарей была закрытой и
привилегированной. Из всех учеников Иисуса на момент его смерти апостол Матфей,
скорее всего, был самым образованным, и прежде всего он был способен «по
горячим следам» записать его проповеди и притчи.
Возможно,
отсюда и определенный «экономический» и «верноподданнический» уклон притчей
Иисуса в передаче Матфея, и некоторая «антисемитская» направленность первого
Евангелия – например, дружный крик иерусалимской толпы: «Кровь Его на нас и на детях наших»
(Мф. 27:25). Впрочем, последнее можно толковать по-разному, да и
сомнительно, чтобы толпа кричала такую сложную и членораздельную фразу, еще и
детей всуе вспоминала...
Но в любом случае мытари
не любили народ, а народ не любил мытарей – аналогичная ситуация и с
большинством современных налоговых инспекторов. Отметим, что после смерти
Иисуса Матфей практически сразу же исчез с исторической сцены.
Еще один аргумент
противников авторства Матфея – отсутствие прямых ссылок на его Евангелие в
остальных книгах Нового Завета – вообще не выдерживает никакой критики. На кого
было ссылаться, на ненавидимого всеми мытаря? Конечно же, ссылались
непосредственно на авторитетных ветхозаветных пророков.
С авторством Марка
(ученика апостола Петра) и Луки (ученика апостола Павла) все более-менее ясно.
Это середина первого века. Судя по тому, что «Деяния святых апостолов»,
продолжение Евангелия от Луки, написаны в Риме незадолго до еврейских погромов
(«гонений») императора Нерона (64 год), эти Евангелия можно датировать
не позднее начала шестидесятых годов.
Соответственно, Евангелие
от Матфея, на которое во многом опираются и Марк, и Лука, могло быть написано в
любое время с 30 года по 60-й.
«Откровение Иоанна
Богослова», наиболее широко читаемая и толкуемая часть Библии, было написано
после нероновых гонений, в середине шестидесятых годов. Сейчас часто пишут, что
«Апокалипсис» был первой книгой Нового Завета. Мы видели, что три первых
Евангелия были написаны раньше. Но множеству поколений так сильно хотелось,
чтобы первой книгой было именно «Откровение» (на его основе некоторые до сих
пор пытаются рассчитать гипотетический конец света, о чем мы поговорим в гл.
5), что желаемое вытеснило действительное.
Евангелие от Иоанна
принадлежит уже другой эпохе – концу первого века.
Иоанн Богослов, любимый
ученик Иисуса, был сыном рыбака, имел слабое базовое иудейское образование, но
затем, видимо, получил возможность тесно соприкоснуться с греческой философией,
будучи в шестидесятых годах в ссылке на острове Патмос, а затем живя в Эфесе.
Он начал писать свои труды, будучи уже пожилым человеком, увидевшим и гибель
многих соратников, и преобразование маленькой общины в общеевропейскую
церковную организацию. Соответственно, четвертое Евангелие по стилю существенно
отличается от остальных.
Домыслы о том, что у
четвертого Евангелия и «Апокалипсиса» разные авторы, оба Иоанны,
– не более чем домыслы. «Откровение», как мы говорили, датируется серединой
шестидесятых годов (в нем есть четкие ссылки на действовавшие в то время
церковные общины), а Евангелие Иоанн Богослов написал не менее чем двадцать –
тридцать лет спустя. Достаточный срок для эволюции и стиля, и мировоззрения.
Итак, встанем на сторону
церковной традиции и констатируем, что последовательность написания Евангелий
соответствует их расположению в Новом Завете.
2.
Доказательство
подлинности Евангелий и, соответственно, историчности Иисуса – весьма непростая
задача, так как в оригинале ни одно Евангелие до нас не дошло. Самые ранние
полные тексты новозаветных книг, которыми располагает современная наука,
относятся к IV–V векам.
Впрочем, в качестве одного из
доказательств подлинности Евангелий можно, как это ни парадоксально, привести
многочисленные противоречия в них. Таких противоречий множество, приведем лишь
некоторые:
– различные родословия Иисуса у
Матфея и Луки (Мф. 1:1–17; Лк. 3:23–38);
– имена двенадцати апостолов (Мф. 10:2–4; Мк. 3:16–19; Лк.
6:14–16);
– имя мытаря, пошедшего за Иисусом (Мф. 9:9; Мк. 2:14; Лк. 5:27);
– судьба предателя Иуды (Мф. 27:5–6; Деян. 1:16–18);
– уже упоминавшаяся нами пятница
перед Пасхой (Мф. 26:17; Мк.
14:12; Лк. 22:7; Ин. 19:14);
– подробности «судебного процесса» над Иисусом (Мф. 27:1–26; Мк. 15:1–15; Лк.
22:66–71; 23:1–25; Ин. 18:19–40; 19:1–16);
– последние слова Иисуса на кресте (Мф. 27:46; Лк. 23:46; Ин. 19:26–30).
Дело в том, что Евангелия писались
разными людьми много лет спустя после распятия Иисуса, и наличие противоречий
как раз показывает правдивость евангелистов. Конечно, в условиях неполной
информированности. Но если бы Новый Завет был чьей-либо выдумкой, все было бы
очень гладко, и любое противоречие было бы аргументировано.
Да и маловероятно, что в
течение нескольких десятилетий I века появилось столько литературных
гениев – авторов книг Нового Завета, дружно выдумавших такого сложнейшего
героя, как Иисус, договорившихся между собой по ключевым богословским вопросам,
но при этом описавших его каждый по-своему, со многими хронологическими и
смысловыми противоречиями.
И
все же приведем цитату из книги Умберто Эко
«Маятник Фуко».
«Посмотрим:
Матфей, Лука, Марк и Иоанн –
компания бездельников, собравшихся на тусовку, они устраивают соревнование,
выдумывают главного героя, коротенько проговаривают сюжет – и вперед.
Остальное зависит от способностей каждого. Потом четыре варианта разбираются на
семинаре. Матфей довольно реалистичен, но пережимает линию мессианства,
Марк – неплохо, но нестройно, Лука пишет лучше всех, невозможно не
признать этого, у Иоанна
перекос в философскую сторону... В общем, к семинару присоединяются и другие,
берут почитать курсовые работы, когда ребята понимают, к чему все это привело,
уже слишком поздно, Павел уже съездил в Дамаск, Плиний начал свое расследование
по поручению обеспокоенного императора, легион сочинителей апокрифов делают
вид, что они тоже достаточно много знают... Петр слишком много берет себе в голову и серьезно относится к себе,
Иоанн угрожает, что расскажет все, как было на самом деле, Петр и Павел
подстраивают его арест, Иоанна заковывают в цепи на острове Патмос, и у бедняжки начинаются
галлюцинации, кузнечик садится на спинку кровати, уберите саранчу, заглушите
эти трубы, откуда столько крови... Его начинают честить: пьянчуга, склеротик... Что, если на самом деле все было
именно так?»
Конец
цитаты.
Вряд
ли, конечно, позиция героя книги Эко, делающего
вышеприведенные умозаключения, пользуется сочувствием автора. Скорее здесь
имеет место предложенное Рене Декартом «радикальное
усомнение».
В
соответствии с методологией Декарта, «усомнимся» и мы, и предположим, что Иисус
выдуман. Но возникает вопрос: если выдуман, то кем?
Вариантов
не так много, и я предлагаю рассмотреть каждый из них.
3.
Допустим,
что Иисуса в середине I века выдумал человек, не имевший никакого отношения к
христианской церкви и нигде в Новом Завете не упоминавшийся.
Но,
во-первых, гипотетический выдумщик должен был бы иметь столь обширные связи в
Иудее и пользоваться столь непререкаемым авторитетом, что его выдумка была
подхвачена большим количеством «легковерных», и в течение кратчайшего времени
(десять – двадцать лет) на ее основе была создана сильная и разветвленная церковная
организация. А при этом сам фальсификатор, проделав колоссальную
организационную и пропагандистскую работу, умудрился остаться в тени и не
играть никакой роли в жизни фактически созданной им церкви. Это очень странно.
Во-вторых,
никто не сомневается в историчности Иринея, епископа
Лионского (ок. 130–202), аналитика Священного Писания
и составителя Нового Завета. Ириней был учеником
Поликарпа Смирнского (ок.
80 – ок. 169), а тот, в свою очередь, был учеником
апостола Иоанна. Мы видим цепочку свидетелей, которая
протягивается от Иринея
Лионского до Иисуса.
Следовательно,
никто «посторонний» не мог выдумать Иисуса.
Тогда
допустим, что Иисуса вместе со всей «цепочкой свидетелей» выдумал Ириней Лионский.
Но
он был не первым лионским епископом, его предшественник был казнен при
императоре Марке Аврелии, то есть христианская
церковь была создана задолго до Иринея.
Следовательно, Ириней Лионский выдумать Иисуса, Поликарпа, Иоанна и прочих
не мог.
По
той же самой причине Иисуса не мог выдумать и Поликарп Смирнский –
во II веке церковь уже существовала.
Не мог выдумать Иисуса в
80–90-х годах I века и апостол Иоанн Богослов. В 111 году император Траян уже
отвечал на запрос писателя Плиния Младшего, наместника Вифинии, что делать с широко
распространившимся в провинции христианством. Вряд ли христианство из Иудеи за
столь короткое время успело бы широко распространиться в Вифинии (северо-запад
Малой Азии).
Странно
и то, что Иоанн в своей
гипотетической фальсификации Нового Завета отвел столь значительное место
апостолу Павлу. Если бы церковь на основе своей выдумки организовал сам Иоанн,
то и роль бы себе в Новом Завете он, несомненно, отвел бы соответствующую. Или,
как минимум, изобразил бы себя посредником между Иисусом и Павлом. А так
получилось, что если бы Иоанн
выдумал Иисуса и на базе этой выдумки создал христианскую церковь, то сам
подорвал бы свой авторитет.
Следовательно,
если Иисус был выдуман, то не Иоанном Богословом во второй половине I века.
Тогда
допустим, что Иисуса и весь Новый Завет в тридцатые – сороковые годы I века
выдумал апостол Павел, который затем на базе своей фальсификации в течение
ближайших десяти – двадцати лет создал христианскую церковь и христианское
богословие.
Возможен
и другой вариант: Иисуса выдумал кто-либо из друзей Павла и пригласил
последнего к участию в фальсификации, а потом Павел отстранил своего друга и
изобразил в Новом Завете себя в главной роли.
Но
Павел пишет, что он много общался с людьми, лично знавшими Иисуса (Петром,
Иаковом и прочими апостолами). Описывает Павел и чудесное явление ему Иисуса по
пути в Дамаск (Деян. 9:3–6).
Значит,
если имела место фальсификация, то «апостол язычников» был в курсе всех ее
тонкостей и сам активно в ней участвовал. А помогал ему кто-то или нет –
непринципиально. Мы даже вправе предположить, что в курсе
гипотетической выдумки был Иоанн Богослов, удовлетворившийся той ролью, которую
ему отвел Павел, и продолживший «игру» после смерти последнего.
Значит,
мы можем рассматривать только вариант, при котором Иисус является плодом
фальсификации со стороны самого апостола Павла.
Хронология
гипотетической выдумки Павла практически совпадает с его миссионерской
деятельностью, и здесь возражать трудно. Есть более весомые аргументы в пользу
того, что Павел не мог выдумать Иисуса и написать от имени Матфея, Марка, Луки и Иоанна четыре Евангелия.
Во-первых,
если выдумывать основоположника учения, то имеет смысл относить его «жизнь» в
глубину веков, иначе вероятность раскрытия фальсификации резко
возрастает – неужели жители Иудеи не возмутились бы, зная, что никакого
Иисуса-проповедника десять лет назад не было? Павел скорее мог бы использовать
для своих целей пророка Исаию – его основные идеи во многом близки
христианству, существует даже легенда о его мученической смерти.
Во-вторых,
вряд ли Павел придумал историю с побиванием камнями
Стефана (Деян. 7:58), представлявшую организатора
христианской церкви в весьма невыгодном свете. То же самое относится и к
конфликту Павла с Петром и прочими «старшими» апостолами.
В-третьих,
если бы Павел выдумал Иисуса как своего старшего современника, то наверняка
заявил бы о личном знакомстве с ним, а не рассказывал сложные и
малоубедительные истории о явлении
ему Иисуса во время путешествия в Дамаск. Было двенадцать апостолов, было
семьдесят других учеников (Лк. 10:1), – неужели Павел не вписал бы себя в
их число, пусть даже не в первых рядах?
Следовательно,
апостол Павел не мог выдумать Иисуса.
Остается
«гипотеза» героя книги Умберто Эко:
фальсификаторы – Матфей, Марк, Лука и Иоанн, а потом им поверил Павел и
активно включился в «движение».
Но,
во-первых, согласиться с этой «гипотезой» мешает апостол Петр. В его
историчности усомниться невозможно, так как про конфликт с Петра с Павлом
говорится в Соборных посланиях последнего.
В
Евангелиях Петр представлен как первый ученик Иисуса, значит, если бы Матфей и
прочие евангелисты выдумали Иисуса, Петр не мог не быть их сообщником.
Но
если Петр был в курсе фальсификации Евангелий (или даже сам был ее
организатором), так неужели он допустил бы выставление себя в столь невыгодном
свете? Я имею в виду историю с тремя отречениями (Мф.
26:69–75; Мк. 14:66–72; Лк. 22:56–61; Ин. 18:15–27).
Во-вторых,
как мы помним, «сомневающийся» персонаж Эко
предполагал, что четверо евангелистов кратко обсудили сюжет и писали Евангелия
отдельно друг от друга. Действительно, это более-менее объясняет общий сюжет
(жизнь и деятельность Иисуса) и противоречия в Евангелиях. Но в последних присутствуют не только противоречия, но и огромное
количество практически параллельных мест. Значит, евангелисты
должны были бы редактировать сфабрикованные Евангелия вместе. Но тогда они не
могли бы оставить столько противоречий.
Следовательно,
никто не мог фальсифицировать Евангелия в целом.
Конечно
же, мелкие дополнения, подмены и переводческие подтасовки на протяжении двух
тысяч лет существования христианства производились неоднократно. Но в целом
Евангелия подлинны и, соответственно, Иисус – историческая личность.
Глава 2.
Даты жизни Иисуса
1.
Формально считается, что
Иисус родился на рубеже 1 года до н.э. и 1 года н.э. Во всяком случае,
летосчисление ведется именно так, и 25 декабря 2000 (по григорианскому
календарю) или 7 января 2001 года (по юлианскому календарю) вроде бы должно
было исполниться 2000 лет со дня рождения Иисуса.
Но вспомним, что Иисус родился при
иудейском царе Ироде Великом (Мф. гл. 2), умершем весной 750 года по
летосчислению «от основания Рима». А монах Дионисий Малый (VI век), создавая
летосчисление «от Рождества Христова», начал его с 25 декабря 753 года (условно
было принято 1 января 754 года) от основания Рима. Переводя на летосчисление
Дионисия, которым мы пользуемся до сих пор, год смерти Ирода – 4 до н.э.
Напомню правило перевода: 1 год н.э. – 754 от основания Рима, 1 год до н.э. – 753, 2 год до
н.э. – 752 и т.д.
Соответственно, Иисус родился не
позже весны 4 года до Рождества Христова. Получается календарный
парадокс – двухтысячелетний юбилей Иисуса имел
место гораздо раньше 2000 года. А о том, как абсурдно звучит фраза «Христос
родился минимум за 4 года до Рождества Христова», я и не говорю.
Итак, в 2000 году мы на самом деле
отмечали только круглую дату весьма странного летосчисления, введенного в 525
году монахом Дионисием Малым. Давайте постараемся
понять, что к чему – вряд ли Дионисий, составитель первого собрания
«Апостольских и Соборных правил», фактически один из творцов «Священного
предания», мог просто ошибиться с годом рождения Иисуса.
Для этого сначала попробуем
выяснить, когда Иисус был распят, так как про его распятие известно гораздо больше, чем про рождение.
Все евангелисты – и Матфей, и
Марк, и Лука, и Иоанн –
сходятся на том, что он был распят в пятницу (Мф.
27:62; Мк. 15:42; Лк. 23:54; Ин. 19:14), в один из
дней еврейской Пасхи.
Первый день Пасхи – 14 числа
месяца нисан (первого месяца по иудейскому календарю), так как в Ветхом Завете
говорится: «В первый месяц, в четырнадцатый день месяца Пасха Господня» (Лев.
23:5).
Все евангелисты, кроме Иоанна,
свидетельствуют о том, что Тайная Вечеря, последний ужин Иисуса накануне
распятия, была именно в первый день Пасхи: «Настал же день опресноков, в
который надлежало заколоть пасхального агнца» (Лк. 22:7; Мк.
14:12; Мф. 26:17). Значит, Тайная Вечеря имела место
14 нисана, а Иисус был распят на следующий день, то есть 15-го.
Слова евангелиста Иоанна о дне распятия: «Тогда была пятница перед
Пасхою» (Ин. 19:14) противоречат множеству свидетельств других евангелистов о пасхальном характере Тайной
Вечери, поэтому здесь, скорее всего, имеет место филологическая неточность –
Иоанн мог говорить о пятнице как об одном из дней Пасхи.
На эту тему, наверно, можно было бы
спорить, но на неточность Иоанна еще в середине II
века обратил внимание его ученик Поликарп Смирнский и
вел на эту тему диспут с римским епископом. Заметим, что Поликарп не стал
отстаивать точку зрения своего учителя Иоанна, а принял датировку Матфея, Марка
и Луки, с которыми не был лично знаком. Это в значительной мере подтверждает
его объективность.
В итоге благодаря Поликарпу датировка
Тайной Вечери четырнадцатым днем нисана, а распятия пятнадцатым, уже в IV веке
стала общепринятой, и на ее основе и сейчас рассчитываются даты христианской
Пасхи.
Оставалось
соотнести иудейский календарь с римским (общеевропейским) и посмотреть, в каком
году 15 нисана приходилось на пятницу. Дионисий это и сделал, поставив
ограничения в виде доподлинно известного факта, что Иисус был распят при
прокураторе Иудеи Понтии Пилате (об этом писали даже Тацит и Иосиф Флавий), а
Пилат был прокуратором с 26 по 36 год н.э.
В эти годы были только две пятницы 15
нисана – в 30 и 34 годах. Оставалось выбрать одну из них.
Итак, 30 или 34 год?
В раннехристианские
времена бытовала легенда о том, что Пилат за казнь Иисуса был вызван в Рим к
императору, давал объяснения и был смещен. В частности, такого мнения
придерживались Юстин Философ и Тертуллиан.
Мы знаем, что из себя представлял император Тиберий, и, конечно, он
никогда бы не сместил прокуратора за чью-то казнь, тем более какого-то
проповедника. К тому же римские императоры крайне враждебно относились к
появлению новых религий и культов. Но, как известно, средние века было принято
представлять кровавых правителей «суровыми, но справедливыми», и неудивительно,
что у Дионисия Малого возникло желание выбрать дату
распятия, более близкую к увольнению «добрым» императором «злого» прокуратора.
А дальше, по всей видимости,
включилась известная традиция под названием «возраст Христа».
Обратим внимание на важнейшее
свидетельство евангелиста Луки: «В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее… был глагол Божий к Иоанну,
сыну Захарии, в пустыне» (Лк. 3:1–2).
С этого момента Иоанн Креститель начал крестить народ. Через
некоторое время (какое конкретно – Лука не уточнил) крестился и Иисус, что
ознаменовало начало его служения – проповеднической деятельности.
Затем Лука говорит: «Иисус, начиная
Свое служение, был лет тридцати…» (Лк. 3:23). Значит, не раньше 15-го года
правления императора Тиберия Иисусу было около 30 лет.
Предыдущий император, Август, умер в
14 году. Получается, что Иисусу было около тридцати лет не раньше 28 года.
Служение Иисуса наиболее полно описал
евангелист Иоанн. Иисус начал свою проповедническую деятельность за несколько
дней до Пасхи (Ин. 2:12). Потом упоминаются еще три праздника Пасхи (Ин. 5:1;
6:4; 11:55). Таким образом, с первой Пасхи
до последней (в которую Иисус был распят) прошло три года. Отсюда
и знаменитый «возраст Христа» – тридцать лет до крещения (по Евангелию от
Луки) плюс три года после (по Евангелию от Иоанна). Тридцать три года.
Итак, перед Дионисием
Малым (соответственно, и перед нами) встала проблема: если выбрать в качестве
даты распятия 30 год, то служение Иисуса никак не укладывалось в три года, даже
если бы он крестился в том же 28 году, когда начал свою деятельность Иоанн
Креститель. А если выбрать 34 год, то выходило с большим «запасом», так как
Иисус мог принять крещение и позже 28 года. Например, Иоанн начал крестить в 28
году, а Иисус крестился только в 31-м.
Дионисий и выбрал 34 год. По его
расчетам, все получилось нормально – родись Иисус на стыке 1 года до н.э.
и 1 года н.э., ему бы в 34 году было полных тридцать три года.
А про то, что Иисус родился при Ироде
Великом, Дионисий мог и забыть. Может быть, он не знал дату смерти царя Ирода.
А может быть (что наиболее вероятно), он предпочел ориентироваться на
свидетельство о 15-м годе правления Тиберия и на дату смещения Понтия Пилата.
Но мы ни о чем забывать не будем, и нам придется
рассуждать дальше.
2.
Как мы знаем, Иисус родился при Ироде
Великом, то есть не позже 4 года до
н.э. Можем ли мы определить
«нижнюю границу» даты его рождения?
Мало, очень мало евангельской
информации о Рождестве Христовом. Некоторые исследователи даже пытаются
опираться на свидетельство о «Вифлеемской звезде» (Мф.
2:2), привлекая крайне разноречивые данные о кометах, метеоритных потоках и
«парадах планет». Но подобные астрономические явления происходят практически
каждый год.
Но есть еще одно важнейшее
свидетельство евангелиста Луки: «В тот год вышло от императора Августа
повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею» (Лк. 3:1–2).
Переписи в Римской империи были
необходимы для эффективного сбора налогов и проводились периодически, раз в
пять лет. Значит, свидетельство о повелении Августа провести перепись нам
помочь не может – плюс-минус пять лет, разброс слишком велик.
Зато нам поможет тот исторический
факт, что Квириний (по некоторым римским
источникам – Квинтилий) стал прокуратором Сирии в
6 году до н.э. Это сужает диапазон возможного года рождения Иисуса до двух лет:
6–4 год до н.э.
А год распятия?
Принимая
34 год, мы никак не укладываемся в «возраст Христа» – если бы Иисус
родился в 4 году до н.э., ему в 34 году н.э. исполнилось бы 37 лет (для тех,
кто будет проверять эти расчеты, напомню: «нулевого» года не было, после 1 года
до н.э. сразу следовал 1 год н.э., поэтому, если мы «переходим» начало эры, то от расчета надо отнимать один
год).
Вроде бы надо принимать в качестве
года распятия 30 год, но что делать со свидетельством Луки про начало служения
Иисуса в 28 году – в пятнадцатый год правления Тиберия? «В пятнадцатый же
год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее… был глагол
Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне» (Лк. 3:1–2).
Служение Иисуса не укладывается в два
года. К тому же и «возраст Христа» тогда получится тридцать два, и если ему в
28 году исполнилось тридцать, то родился он в 3 году до н.э. Но только что мы
выяснили, что позже 4 года до
н.э. он родиться не мог.
В этой ситуации нам поможет
информация, которую можно почерпнуть из книги «Жизнь двенадцати цезарей» Светония. Тиберий стал соправителем Августа еще при жизни
последнего, не в 14, а в 13 году! Более того, Тиберий курировал управление
провинциями, то есть для Иудеи его правление началось именно в 13 году, и
пятнадцатым годом правления был не 28, а 27 год. В Римской империи еще не было
установившейся традиции передачи императорской власти по наследству, и этим «соправительством» подчеркивалась преемственность правления
Тиберия.
Вот мы и «нашли» тот год, которого
нам так не хватало. Считаем:
В 27 году Иисусу было около тридцати
лет. Принимаем без «около» – было тридцать.
Его распяли через три года, то есть в
30 году. Значит, в момент распятия ему было 33 года – «возраст Христа».
Вычитаем из 30 года тридцать три,
учитываем «нулевой» год и получаем 4 год до
н.э., рождение при Ироде Великом. Все сходится.
Значит, мы можем с достаточной
уверенностью сказать: Иисус родился в 4 году до н.э. и был
распят в 30 году н.э.
На самом деле можно сказать еще
точнее. Еще в начале XIX века по астрономическим таблицам было рассчитано, что
15 нисана 30 года соответствует 7 апреля. Значит, Иисус мог родиться не позже
начала 4 года до н.э. В любом
случае смерть 7 апреля 30 года, как пишут в некрологах, «последовала на 34-м
году жизни».
Итак, даты жизни Иисуса: не позднее
начала 4 года до н.э. – 7 апреля 30 года н.э. Точную дату распятия, 07.04.30
года, можно считать историческим фактом, доказанным на основании
источников, сопоставимым по достоверности с летописными хрониками.
Таким
образом, если Иисус родился в начале 4 года до н.э., то 1 год ему исполнился в
начале 3 года до н.э., 2 года – во 2 году до н.э., 3 года – в 1 году
до н.э., 4 года – в 1 году н.э., 5 лет – во 2 году и так далее. Как мы видим, для того, чтобы узнать
возраст Иисуса в любом году нашей эры, надо прибавлять 3 года. В начале 30 года
ему исполнилось 33, а в начале 1997 года – 2000 лет.
Впрочем, большинство людей все равно воспринимает как само
собой разумеющееся и то, что Христос родился за несколько лет до Рождества
Христова, и то, что юбилей празднуется на рубеже 2000 и 2001 годов. Как тут не
задуматься об огромной силе традиций…
Глава 3.
Происхождение и национальность Иисуса
1.
Говоря о происхождении Иисуса, нельзя не вспомнить «проблему города Назарета».
Согласно Евангелию от
Луки, Назарет был домом Иосифа и Марии (Лк. 2:4). По Евангелию от Матфея, Иосиф
и Мария с младенцем переселились в Назарет после бегства в Египет из их дома в Вифлееме (Мф. гл. 2). Марк
же называет Назарет «отечеством» Иисуса (Мк. 6:1).
Мы не будем здесь
включаться в споры относительно точного места рождения Иисуса, так как во
Вступлении мы показали, что Вифлеем, родину царя Давида, называл родиной Мессии
ветхозаветный пророк Михей (Мих. 5:2), то есть Матфей
мог называть Вифлеем родиной Иисуса лишь как символ исполнения ветхозаветного
пророчеста. В любом случае еще с младенческих времен Иисус жил в Назарете.
Многих исследователей
смущало и смущает то, что, кроме Евангелий и книг позднего христианства, город
Назарет нигде не упоминается, хотя, согласно Новому Завету, он находился в
Галилее, о которой рассказывают многие исторические источники. Так, Иосиф
Флавий, описывая Иудейскую войну, упоминает города и селения Галилеи, но среди
них нет Назарета. О существовании Назарета не писали ни авторы Ветхого Завета,
ни толкователи Закона Моисеева, умалчивают о нем также и греческие и латинские
авторы.
Но, во-первых, несколько
десятилетий назад стало известно раннее нехристианское упоминание Назарета. Это
надпись на мраморном фрагменте синагоги из Кесарии Палестинской. Надпись
датируется около 300 года н. э. и рассказывает о назначении
священников, которое произошло через некоторое время после восстания Бар-Кохбы
(Назарет упомянут как дом священнической семьи Хафизаз).
Во-вторых,
упоминание о Назарете можно найти в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского
(III–IV вв.), который цитирует Секста Юлия
Африкана (ок. 160 – ок. 240). Евсевий говорит о Назарете как о селении в Иудее.
В-третьих,
археологические раскопки обнаружили в современном
Назарете следы поселения первых веков до нашей эры.
В-четвертых
(и это главное): в гл. 1 мы показали, что Евангелия сами по себе являются
историческим источником, поэтому сам факт упоминания в них Назарета является
доказательством его существования во времена Иисуса. Вероятно, тогда Назарет
был не городом, а небольшим селением, но принципиально это ничего не меняет.
2.
Поскольку мистическое
«непорочное зачатие» являлось одним из ветхозаветных пророчеств о Мессии (Пс. 2:7; Ис. 7:14), мы можем о
нем здесь не говорить. К тому же евангелист Лука неоднократно говорил об Иосифе
и Марии как о родителях Иисуса (Лк. 2:27; 2:48), а «физиологию» зачатия
тактично проигнорировал (Лк. 1:31-34).
И все же можно показать,
что Мария, супруга Иосифа (будем называть ее так, как в древнем мире обычно
звали замужних женщин, – Марией Иосифовой) была нормальной женщиной, жила со
своим мужем Иосифом в обычных семейных отношениях и имела от него много детей:
«И некто сказал Ему
(Иисусу – С.З.): Матерь твоя и братья твои стоят вне,
желая говорить с Тобою» (Мф. 12:47).
«И, придя в Отечество
свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него
такая премудрость и силы? Не плотников ли Он сын? Не Его
ли мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? И сестры
Его не все ли между нами? Откуда же у Него все это?»
(Мф. 13:54–56).
«Не плотник
ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами,
Его сестры?» (Мк. 6:3).
В соответствии с догматом
«непорочности Девы Марии» церковные богословы нам предлагают два варианта
толкования, призванные убедить верующих в том, что речь здесь идет не о родных,
а о сводных либо двоюродных или даже троюродных братьях и сестрах Иисуса.
Начнем с более старинного
толкования, встречающегося еще у Амвросия Медиоланского и являющегося
официальной позицией крупнейших церквей. Состоит оно в том, что в Мф. 13:54–56
и Мк. 6:3 речь идет о сводных братьях Иисуса – сыновьях Иосифа от первой
жены. Называется даже имя первой жены – Мария Клеопова (Ин. 19:25),
стоявшая вместе с Марией Иосифовой и другими женщинами у креста (Мф. 27:56; Мк.
15:40; Лк. 24:10; Ин. 19:25). И даже когда в Мк. 15:47 говорится о Марии
Иосиевой, считается, что речь идет о матери Иосии (брата Иисуса), то есть о той
же Марии Клеоповой (жене некого Клеопа).
Предположим, что это так.
Но тогда Иосиф должен был с Марией Клеоповой, своей первой женой, матерью
четверых сыновей и нескольких дочерей, перед браком с Марией Иосифовой
развестись. Получается, что «праведность» Иосифа весьма сомнительна – ради
юной девушки выгнать из дома мать своих детей?
А если предположить, что
первая жена сама ушла от него к Клеопу, бросив множество малолетних сыновей и
дочерей, то это достойно не Библии, а авантюрно-бытового романа. Какими при
этом должны были оказаться жизненные перипетии Марии Клеоповой, чтобы она в
итоге последовала за Иисусом, сыном своего первого мужа от второго брака, когда
он еще проповедовал в Галилее (Мк. 15:41), можно только гадать.
В Мк.
16:1 говорится еще о некой Марии Иаковлевой, и церковь считает, что это та же
Мария Клеопова, мать всех четырех братьев Иисуса, первыми из которых названы
Иаков и Иосия (Мф. 13:55; Мк. 6:3). А в Мк. 15:40 упоминается Мария, мать Иакова «меньшого» и
Иосии, которая отождествляется с той же Марией Клеоповой.
Но тогда по отношению к
кому Иаков оказывается «меньшим»?
Если речь идет не о
родных, а о сводных братьях Иисуса, то давайте посмотрим, какого возраста был
Иаков, старший из них.
После Иакова у Иосифа должно было родиться еще несколько детей, потом
был «перерыв» на развод с Марией, будущей Клеоповой, потом его обручение с
Марией, будущей матерью Иисуса, и только потом родился Иисус. Таким образом,
Иаков «меньший» должен был оказаться старше Иисуса минимум на 10–20 лет.
Кем тогда мог быть
«старший» Иаков? Одним из сыновей Зеведеевых? Но если Иакову Зеведееву в момент
распятия Иисуса было за пятьдесят, его младший брат Иоанн (Богослов) оказывается
младше минимум на тридцать лет. Более чем сомнительно. Да и сколько лет было их
отцу Зеведею (Мф. 4:21) и матери (Мф. 20:20)?
Сомнительно и то, что старшие
братья Иисуса скромно просили, а не жестко требовали, чтобы младший брат
поговорил с ними (Мф. 12:46). И то, что брат Иисуса Иаков в своем Послании
называл себя рабом Христа (Иак. 1:1), – в ту историческую эпоху для
старшего брата весьма маловероятно.
Из всего сказанного
следует, что братья Иисуса из Назарета были моложе его, то есть детьми от
первой жены Иосифа они никак не могли быть.
А второй вариант
(неканонический, но «разрешенный» крупнейшими церквями) состоит в следующем:
речь идет о двоюродных или троюродных братьях и сестрах Иисуса, детях той же Марии Клеоповой, сестры либо Иосифа, либо Марии.
Но поскольку из Евангелий
следует, что братья и сестры жили с Иосифом, Марией и Иисусом в одной семье
(Мф. 12:46; Мк. 6:2–3; Ин. 2:12), получается, что Иосиф (по той
же церковной версии – бедный, престарелый и живший в пещере) открыл у себя
почти что детдом, что также весьма сомнительно. Да и что могло заставить Клеопа
и его жену отдать своих детей Иосифу?
Против
того, что у Иисуса были родные братья и сестры, иногда
приводится такой аргумент: Иисус с креста сказал Иоанну, – «Се, Матерь твоя! И
с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин. 19:27), – неужели о Марии
не могли позаботиться ее родные дети?
На
это можно сказать: поскольку братья Иисуса были младше его, а Иосифа,
несомненно, уже не было в живых, неудивительно, что Марию Иосифову приютил дом
«зрелого» хозяина Зеведея (Мф. 4:21). К тому же в окружении
Иисуса к этому времени уже господствовали понятия христианской церковной
общины.
А Мария Клеопова могла
быть кем угодно – за Иисусом ходило множество верующих женщин (Лк. 8:2–3).
Иаков «меньшой» мог, например, быть Иаковом Алфеевым, и речь могла идти о его
матери.
Да и вообще, откуда такая
уверенность, что Мария Клеопова, мать Иакова и мать Иосии – одно и то же
лицо? Ведь и у креста женщин стояло множество (Лк. 23:27).
Исходя
из всего вышесказанного, мы можем сделать вывод, что Мария Иосифова была
обычной женщиной, жила с мужем нормальной семейной жизнью и родила много детей,
старшим из которых был Иисус.
3.
Иисус пошел по стопам
своего отца, Иосифа, и до начала проповеднической деятельности работал
плотником (Мк. 6:3). При этом он вел свое
происхождение от царя Давида. Последнее мы вправе поставить под сомнение, так
как происхождение Мессии от Давида звучало в ветхозаветных пророчествах (Ис. 11:1; Зах. 13:1), но есть и
аргументы «за».
Во-первых, происхождение
от Давида было в Иудее достаточно частым явлением – страна была небольшой,
Давид имел множество сыновей (2 Цар. 3:2–6), и
за тысячу лет его род разветвился очень сильно.
Во-вторых, стереотип, что
поскольку Иосиф и Иисус были плотниками, вроде как сама собой подразумевается
их бедность, в корне неверен. Чтобы показать это, тоже приведем «во-первых» и
«во-вторых».
Во-первых, о «плотниках»
говорится в переводе Библии 1860-х годов, а в церковнославянском варианте было
воспроизведено оригинальное греческое слово «тектон» – строитель (так и на Руси
называли строителей в старину).
Во-вторых,
в Древнем мире, как и в Средние века, любая «пролетарская» профессия (плотник,
столяр, каменщик, кузнец и т.п.) могла означать цеховую принадлежность, то есть
Иосиф и (или) Иисус могли быть и старшинами цеха и, соответственно, вполне
обеспеченными людьми.
Фамилий в восточной части
Римской империи не было, поэтому внутри родного города или селения люди обычно
звались по имени или роду занятий. Была и уважительная форма обращения –
по имени отца или основателя рода. Иисуса,
таким образом, «за глаза» могли звать «плотник» или «сын плотника», «в
глаза» – «сын Иосифов» (по-еврейски – «бен Иосиф»), а в особо торжественных случаях – «сын Давидов».
При переезде в другую
местность к имени обычно прибавлялось название родного города. Отсюда и то имя,
которое было написано на табличке, прибитой к кресту: «Иисус Назорей» (Ин. 19:19). Вообще говоря, слово «Назорей» имеет дополнительное значение – «человек,
посвятивший себя Богу» (Суд. 13:5), и созвучие «Назарет-Назорей»
использовалось учениками Иисуса для того, чтобы подчеркнуть его мессианскую
сущность.
Но на самом деле по
обычным иудейским правилам Иисус именовался Назарянином (Лк. 4:34). В более
современных переводах – Назаретянином или даже
Назаретским. Все это означает одно и то же – происхождение из Назарета. Поэтому, чтобы не зависеть от переводчиков, я
предлагаю самый бесспорный вариант – Иисус из Назарета.
4.
Споры о национальной
принадлежности Иисуса в наше время ведутся часто. Поскольку Иисус был родом из
Галилеи, где проживало смешанное население, некоторые исследователи
предполагают, что Иисус мог и не быть этническим евреем.
Но когда
самаритянка спросила Иисуса: «Как ты,
будучи иудей, просишь пить у меня, самарянки?» (Ин. 4:9), – он
не отрицал своей принадлежности к иудейской общине.
И в Евангелиях приведены сугубо еврейские родословные Иисуса (Мф. гл. 1;
Лк. Гл 3).
Евангелие от Луки говорит, что мать Иисуса, Мария, была родственницей Елисаветы
(Лк. 1:36), матери Иоанна Крестителя, а последняя
была из рода Ааронова (Лк. 1:5) – из главного левитского рода
священников.
Вход в
Иерусалимский Храм иностранцам и иноверцам был запрещен, значит, Иисус не мог бы проповедовать
в Храме, если бы не был евреем.
Раз уж мы затронули
национальный вопрос, то рассмотрим еще одну версию, часто звучащую из уст
антисемитов, – «Христа распяли евреи». Эта фраза была особенно популярной в
Средние века, когда антисемитизм был возведен в ранг государственной политики.
Впрочем, и сейчас такой стереотип имеет место.
Но на самом деле
утверждение «Христа распяли евреи» неверно прежде
всего формально – распятие никогда не было еврейской казнью. Все казни в Иудее
производились по Закону Моисееву, который предусматривал повешение или
отсечение головы, а за отдельные преступления – побивание камнями.
Римляне, захватив Иудею в
63 году до н.э., предоставили ей
при царе Ироде Великом статус протектората с полной автономией, но с 6 года
н.э. Иудея стала заурядной провинцией, и право казнить принадлежало не
Синедриону (Совету еврейских первосвященников), а римскому прокуратору.
Синедрион мог давать что-то вроде рекомендаций, и, конечно, в случае казни
Иисуса Синедрион принял на себя значительную долю ответственности.
Первосвященников, правда, тоже можно понять, и объяснение их позиции приведено
в Евангелии от Иоанна:
«Тогда первосвященники и
фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот человек много чудес
творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и
овладеют и местом нашим и народом.
Один же из них, некто
Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и
не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы
весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год
первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ,
но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино» (Ин. 11:47–52).
В любом случае, как бы к
Иисусу ни относились различные представители иудаизма, казнил его не Синедрион,
а римский прокуратор Понтий Пилат, причем, разумеется, не на основании Закона
Моисеева, а на основании римского права.
А согласно римскому праву
времен Иисуса, тех, кто имел статус гражданина Рима, было нельзя пытать, и
казнить можно было только путем отсечения головы. А для тех, кто не имел такого
статуса (как большинство жителей провинций), предусматривались возможность
пыток и распятие, чему и подвергся Иисус (Мф. 20:19).
Да и бичевали Иисуса, и
вели на казнь, и издевались над ним, и пригвождали к кресту римские солдаты
(Мф. гл. 27).
Так что Христа распяли
римляне. Надеюсь, ни у кого из читателей не возникнет желания высказать этот
упрек современным итальянцам.
Глава 4
Личность Иисуса
1.
Первая
черта личности, которая предстает перед нами в жизнеописаниях Иисуса, – это его
порядочность. Выразилась она в крещении. Точнее, в «омовении»: именно так
следовало бы называть крещение, так как к кресту этот обряд никакого отношения
не имеет. Только в русском языке возникло это несколько странное название, а во
всем мире символический обряд очищения от грехов называется «омовением» или
«погружением».
Обряд
«омовения» практиковал ряд иудейских сект еще в дохристианскую эпоху, а Иоанн Креститель превратил его в психологическую
подготовку к приходу Мессии – Иисуса. Связаны ли были
Иоанн и Иисус «организационно» – можно только гадать, хотя в пользу
этой версии говорит то, что они были родственниками (Лк. 1:36).
После
распятия Иисуса апостолы сделали «омовение» торжественной процедурой принятия в
члены христианской общины. Когда в IV веке христианство стало государственной
религией, эта процедура приняла массовый характер и «омывать» начали всех
подряд, в том числе и в младенчестве. В таком виде этот обряд сохранился до
наших дней.
«Тогда приходит Иисус из
Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и
говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?
Но Иисус сказал ему в ответ:
оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его» (Мф. 3:13–15).
Так вот, вопрос состоит в
следующем: почему Иисус настоял на своем крещении, более того, подчеркнул
необходимость «исполнить всякую правду»?
Церковная догматика,
обычно склонная искать символический смысл в любых мелочах, в данном случае
изменяет своему принципу и утверждает, что Иисусу – «Богу-Сыну» –
естественно, креститься было необязательно, но ему требовалось подать людям
пример.
В принципе, я не против
подобных прагматичных упрощений, но в данном случае оно абсолютно неоправдано,
так как никакого смысла в таком примере не было – Иоанн уже крестил
множество людей (Мф. 3:5). Наоборот, «уравнивание» Иисуса-Мессии и прочих
верующих могло на первом этапе проповеднической деятельности Иисуса вызвать в
народе нежелательные толки. Возможно, даже и вызвало, так как почти все
«крещеные» вскоре покинули общину, и с Иисусом и Иоанном
остались лишь несколько десятков человек…
Поэтому ответ здесь может
быть только один: поскольку христианской церкви еще не было и крещение имело
форму исключительно очищения, Иисус, начиная свое служение в тридцатилетнем
возрасте, считал своей обязанностью очиститься от грехов.
Значит, Иисус из
Назарета, как и все люди, не был безгрешен. И он, как и положено порядочному
человеку, настоял на своем очищении от грехов, даже понимая, что это может
вызвать в народе нежелательные толки.
2.
Продолжая разговор о
личности Иисуса из Назарета, нельзя не вспомнить базовые моменты его учения. В
начале третьего тысячелетия суть этого учения интуитивно понятна почти всем. «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5:5), «блаженны
миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5:9), «возлюби ближнего
твоего, как самого себя» (Мф. 22:39), «любите врагов ваших, благословляйте
проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и
гонящих вас» (Мф. 5:44)… Казалось бы, очевидные вещи.
Но эти вещи стали
очевидными для большинства людей не так давно, максимум лет двести – триста
назад. До этого в учении Иисуса акценты расставлялись
совсем иначе. Вспомним костры инквизиции, орден иезуитов, государственные
притязания церкви и подобные малоприятные факты из жизни Средневековья. К
сожалению, все они тоже опирались на хитро подобранные цитаты из Библии.
Типичный пример –
фраза Иисуса, на которой «основывалась» деятельность инквизиции: «Кто не
пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают
и бросают в огонь, и они сгорают» (Ин. 15:6). Налицо явная иносказательность,
но из-за буквального, к тому же недобросовестного
толкования этих слов тысячи людей сгорели на кострах.
Таким образом, Иисуса
необходимо по возможности правильно понять, а это не так просто, как
может показаться на первый взгляд. Дело в том, что в восприятии многих людей он
выглядит как некий «дервиш-фанатик», грозивший на том свете расправиться с
грешниками, побросав их в раскаленные печи, а потом вновь прийти и во второй
раз наказать и этих грешников, и тех, кто к тому времени еще не успеет умереть.
И действительно, в первых
трех Евангелиях есть множество фраз Иисуса, на первый взгляд ставящих под
сомнение нравственные основы христианства – добро и любовь.
Приведем несколько
примеров.
«Не думайте, что Я пришел
принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч; ибо Я пришел разделить
человека с отцем его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги
человека – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не
достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня»
(Мф. 10:34–37).
«Огонь пришел Я низвести
на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я
креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!
Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо
отныне пятеро в одно доме станут разделяться… отец
будет против сына, и сын против отца…» (Лк. 12:49–53).
«Если кто приходит ко Мне
и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а
притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26).
«Сказываю вам, что
всякому имеющему дано будет, а у всякого неимеющего
отнимется и то, что имеет; врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я
царствовал, приведите сюда и избейте предо мною» (Лк. 19:26–27).
«Ибо всякому имеющему
дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного
раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 25:29–30).
«Другой
же из учеников сказал Ему: Господи! Позволь мне прежде пойти и похоронить отца
моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мертвым хоронить своих
мертвецов» (Мф. 8:21–22)
Эти фразы относятся к
обыденной, «земной» жизни. Их можно было бы или «не заметить», или как-то
истолковать – и все. Но ситуация еще сложнее, ибо с добром и прощением
вступают в противоречие ключевые христианские понятия воздаяния в «жизни после
жизни» (пакибытии): за добро – рай, за зло – ад.
В качестве иллюстрации
этого противоречия приведем потрясающий по бескомпромиссности рассказ Иисуса о
нищем Лазаре.
«Некоторый человек был
богат… Был также некоторый нищий, именем Лазарь,
который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со
стола богача… Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и
богач, и похоронили его.
И в аде, будучи в муках,
он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его, и, возопив,
сказал: отче Аврааме! Умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец
перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем.
Но Авраам сказал: чадо!
Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое;
ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего между нами и вами
утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также
и оттуда к нам не переходят» (Лк. 16:19–31).
И вспомним еще пару
«добрых» фраз Иисуса в адрес грешников:
«Змии, порождения
ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геенну?» (Мф. 23:33).
«Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам
его» (Мф. 25:41).
3.
Откровенное,
парадоксальное несоответствие процитированных слов Иисуса и его учения о добре
и любви! Действительно, если грешников ждет наказание в виде ада, то имеет
место ветхозаветный принцип возмездия злом за зло: око за око, зуб за зуб, ад
за грехи.
Но ведь сам же Иисус говорил: «Вы слышали, что сказано древним: око
за око, зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в
одну щеку, обрати к нему и другую…» (Мф. 5:38–39). Говорил Иисус и то, что
прощать нужно не до семи, но до седмижды семидесяти раз (7 х 70 = 490), то есть
фактически бесконечно (Мф. 18:22).
А получается, что
праведники будут на небесах вечно вкушать покой и безоблачное счастье, а грешники
будут столь же вечно мучиться в аду безо всякой надежды на прощение.
Это несоответствие
привело и к богословскому абсурду. Действительно, если грешники будут вечно
терпеть невообразимые пытки, то становится непонятен искупительный смысл
крестных мук Иисуса Христа. Интуитивное понимание справедливости не приемлет
того, что Спаситель за все бессчетные грехи человечества страдал на кресте
несколько часов, а какой-нибудь мелкий воришка за свои мелкие грешки вечно
мучается в аду…
С понятиями ада и рая
тесно связано и предсказание катастрофического конца света («второго
пришествия»), которому в первых трех Евангелиях уделено большое внимание (Мф.
гл. 24; Мк. гл. 13; Лк. гл.
21). И звучат эти предсказания из уст самого Иисуса.
Поэтому, действительно,
по Новому Завету вроде бы получается, что всех нас с большой степенью
вероятности ждут адские муки, а с неотвратимостью – «Армагеддон».
Конечно же, страх людей
перед адом и «концом света» соблазняет множество недобросовестных людей
совершить на этом страхе ту или иную спекуляцию. Думаю, каждый припомнит за
последние десять лет, как минимум, два-три «громких» предсказания мировой
катастрофы и с десяток «локальных».
Какая это благодатная
почва для сектантства! К примеру, у тебя есть шанс попасть в
144000 избранных праведников (Откр. 14:1), так что записывайся в секту типа
«Белого братства Марии Дэви Христос», отдавай им все свое имущество и дрожи в
ожидании «Страшного суда», уповая исключительно на то, что ты не окажешься
144001-м членом этой самой секты и успеешь попасть в рай...
Сейчас
сектантство несколько поубавило пыл, рядовых членов обычно просто эксплуатируют
на благо секты и ее руководства, а раньше ведь и самосожжения часто имели
место – мол, лучше несколько минут промучиться в земном огне, чем вечно
гореть в небесном.
Впрочем, до сих пор иногда происходит нечто подобное – сектанты то
сжигают, то взрывают себя и окружающих…
Так что – в
страданиях этих несчастных людей косвенно виноват Иисус из Назарета?
Если мы не поймем, что на
самом деле имел в виду Иисус, то получится, что виноват.
4.
Я не хочу сказать, что
Иисус из Назарета противоречил сам себе, угрожая грешникам адом и
катастрофическим концом света.
Но я хочу сказать, что мы
его неправильно понимали. Постараюсь это объяснить.
Давайте задумаемся: христианство
существует примерно две тысячи лет. Много это или мало?
Первая мысль – мало.
Действительно, наша планета существует пять-шесть миллиардов лет, динозавры
жили приблизительно сто миллионов лет назад, неандертальцы – несколько
десятков тысяч, а Иисус – «всего» две тысячи…
А на самом деле в
масштабах человеческой цивилизации – много. Очень
много. От древнейших египетских пирамид (середина третьего тысячелетия до н.э.) до Иисуса прошло ненамного
больше времени, чем от Иисуса до наших дней. А от Моисея до Иисуса намного
меньше – около тысячи трехсот лет.
Не менее трети, а то и
половину «сознательной жизни» человечество прожило под знаком христианства.
И до сих пор –
никакого глобального «конца света», несмотря на то, что Иисус говорил: «Не
прейдет род сей, как все сие будет» (Мф. 24:34), а Иоанн
Богослов в «Откровении» описывал все ужасы как грядущие очень скоро.
Можно, конечно, толковать
ожидавшееся Иоанном тысячелетнее царство Христа (Откр. 20:3) как начавшееся то
ли с рождением, то ли с воскресением последнего (что и делали в Средние века).
Получалось, что «Страшный суд» должен был прийтись на 1000–1030 годы. Паника в
начале второго тысячелетия была невообразимой, но ничего не произошло.
В XIV веке «расчеты»
стали вести от 313 года – «Миланского эдикта» императора Константина о
введении в Римской империи христианства. Соответственно, конец света
предрекался в 1313 году, но опять ничего не произошло.
На Руси «конец света»
ждали в 1152, 1158 и 1692 годах (соответственно 6660, 6666 и 7000 по
византийскому календарю «от сотворения мира»), но опять ничего не произошло.
В конце ХХ века
ловкачи-казуисты нашли в «Откровении» намеки на 2000 год, но опять ничего не
произошло.
Так что, будем ждать дальше?
Например, еще тысячу лет? А может быть, все-таки пора понять, что Иисус на
самом деле имел в виду?
Да, без жесткого
противопоставления «рай добрым – ад злым» Иисусу было бы тяжело
«достучаться» до миллионов малообразованных людей начала нашей эры. Более того,
без предсказания близкого конца света Иисус не мог обойтись, так как он
проповедовал как Христос-Мессия, формально оставаясь в русле ветхозаветной
канонической традиции. А во Вступлении мы уже говорили, что на ожидании Мессии,
великого судьи, который с громом и молниями придет на землю, спасет праведников
и воссядет «одесную Бога», строилась вся религия угнетенного еврейского народа.
Даже тот факт, что Иисус называл рай «лоном Авраамовым» (Лк. 16:22), отсылает
нас к традициям Ветхого Завета.
Но под видом
ветхозаветного Мессии миру оказалось принесено не торжество одной, отдельно
взятой нации, а христианское учение добра и любви.
5.
Мы давно поняли, что
Иисус нес свое учение не только евреям, но и всем остальным народам.
Мы давно поняли, что ад –
не большая жаровня в центре Земли, а рай – не ангелочки на облаке.
Мы давно поняли, что
конец света если и наступит, то не обязательно при жизни нашего поколения или в
ближайшем тысячелетии.
Мы многое поняли за эти
две тысячи лет, но все равно продолжаем стереотипно воспринимать христианское
учение о рае, аде и конце света так, как «полагалось» в средние века.
Значит, давайте наконец поймем, что ветхозаветный принцип возмездия
злом за зло (око за око, зуб за зуб, ад за грехи), якобы поддержанный бескомпромиссными
высказываниями Иисуса, ни к его личности, ни к его делу, ни к его учению не
имеет ни малейшего отношения.
И доказательство здесь
оказывается весьма простым. Сам Иисус говорил: «По плодам их узнаете их» (Мф.
7:20). То есть судить о человеке можно лишь по результатам его деятельности.
«Верьте Мне, что Я в Отце
и Отец во Мне; а если не так, то верьте Мне по самым делам. Истинно, истинно
говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду» (Ин. 14:11–12).
И если говорить о
практических результатах земной деятельности Иисуса из Назарета, то среди них
не было ни одного случая причинения людям зла.
Приведем пример. «И они
пошли и вошли в селение Самарянское, чтобы приготовить для Него; но там не
приняли Его… Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн,
сказали: Господи! Хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их,
как и Илия сделал?
Но Он, обратившись к ним,
запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не
губить души человеческие, а спасать» (Лк. 9:52–56).
Для сравнения заметим,
что упомянутый пророк Илия, по легенде, уничтожил сотню воинов (4 Цар. 1:10–12)
просто за то, что они предлагали ему пойти с ними к царю.
А еще более характерным
является легендарный эпизод из жизни пророка Елисея (ученика Илии), также
прославившегося множеством чудес и имевшего немалое политическое влияние:
«Когда он шел дорогою,
малые дети вышли из города, и насмехались над ним, и говорили ему: иди,
плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их, и проклял их именем
Господним. И вышли две медведицы из леса, и растерзали из них сорок два
ребенка» (4 Цар. 2:23–24).
Как мы видим, между
жизненной позицией Иисуса из Назарета и крупнейших ветхозаветных пророков имеет
место коренная разница.
6.
Даже апостолы не сразу
восприняли учение Иисуса как систему ценностей исключительно добра и
любви. В предыдущем параграфе мы упоминали, как они предлагали ему уничтожить
самаритянскую деревню (Лк. 9:54).
Вспомним и случай, когда
вскоре после вознесения Иисуса апостол Петр фактически погубил Ананию и
Сапфиру, утаивших от церкви часть денег, вырученных за свое проданное имение
(Деян. 5:1–11). Но этот прискорбный эпизод был в Новом Завете первым и
последним. Иногда упоминается еще один – когда апостол Павел ослепил
колдуна, но это ослепление имело характер «урока» и было временным (Деян.
13:11). В свое время был временно ослеплен и сам Павел (Деян. 9:8).
Весьма характерно то, что
апостол Иоанн, написав в середине шестидесятых годов I века зловещее
«Откровение», через двадцать – тридцать лет пришел к четвертому Евангелию, в
котором вообще ничего не говорится ни про «Страшный суд», ни про адские муки.
«Ибо не послал Бог Сына
своего, чтобы судить мир, но чтобы мир был спасен через Него» (Ин. 3:18).
«Изыдут творившие добро в
воскресение жизни, а творившие зло – в воскресение осуждения» (Ин. 5:29).
«Не думайте, что Я буду
обвинять вас пред Отцем: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы
уповаете» (Ин. 5:45).
«Воля же пославшего Меня Отца
есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день» (Ин. 6:39).
«Я пришел для того, чтобы
имели жизнь и имели с избытком. Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает
жизнь свою за овец» (Ин. 10:10–11).
«И если кто услышит Мои
слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир.
Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я
говорил, будет судить его в последний день» (Ин. 12:47–48).
Апостол Павел в своих
посланиях тоже ничего не говорил про «геенну» или что-либо аналогичное, считая
худшим наказанием за грехи смерть (Рим. 6:23), при этом трактуемую лишь как
символическое событие в жизни людей (Рим. 7:8–13; 7:24; 1 Кор. 15:21–22).
Покажем, почему Иоанн, Павел и другие современники Христа не сразу, но
поняли иносказательность слов про ввержение грешников в «геенну огненную».
Во-первых, «ад» (Лк.
10:15; 16:23) – это царство Аида из древнегреческой мифологии, в I веке н.э. большинством образованных
людей уже воспринимавшееся исключительно символически.
Во-вторых, наиболее
употребительное понятие ада в Евангелиях (Мк. 9:43–46) используется в прямом
контексте знаменитых заключительных слов книги Исаии: «И будут выходить и
увидят трупы людей, отступивших от Меня: ибо червь их не умрет, и огонь их не
угаснет; и будут они мерзостью для всякой плоти» (Ис. 66:24). Следовательно,
понятие ада у Иисуса Христа является необходимым
следованием пророчествам Ветхого Завета.
В-третьих, «геенна» (Мф.
5:29–30; 10:28; 18:9; 23:33; Мк. 9:43; Лк. 12:5) – это всего лишь овраг
Генном под стенами Иерусалима, куда во времена Иисуса сбрасывались
городские нечистоты и где постоянно горел огонь, как и на многих
современных свалках. Там же при царе Ахазе идолопоклонники сжигали своих детей
в печах в честь Молоха (2 Пар. 28:3), отсюда в словах Христа
про ад появилась и «печь огненная» (Мф. 13:42).
В-четвертых,
апокалиптический Армагеддон (Откр. 16:16) – на самом деле небольшая долина
в Израиле, где в 608 году до н.э. произошла кровавая битва египетских войск с иудеями и был убит царь Иосия (4 Цар. 23:29; 2 Пар. 35:24).
В свое время именно последний прекратил идолопоклонство в овраге Генном и
устроил там свалку (4 Цар. 23:24; 2 Пар. 34:33).
Подводя итоги краткого
анализа понятий «ада», «геенны», «печи» и «Армагеддона», зададимся вопросом:
как бы мы сегодня восприняли слова про то, что грешников ждет ладья Харона?
Иносказательно. А призыв выбросить грешников на свалку? Иносказательно. А слова
про то, что грешникам будет хуже, чем шведам под Полтавой? Иносказательно.
Значит, если уже
через полвека после распятия Иисуса его любимый ученик Иоанн Богослов
обоснованно счел возможным не упоминать в четвертом Евангелии все устрашающие
слова об адовом огне, то две тысячи лет спустя тем более возможно толковать рай, ад и «Страшный суд»
исключительно в символическом контексте духовной бескомпромиссности.
Да, мы живем в
несовершенном земном мире, где до победы добра и любви еще очень и очень
далеко. Да, жизнь нас заставляет на каждом шагу идти на компромиссы, и Иисус не
зря говорил: «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие Богу»
(Мф. 22:21).
Но никакого духовного,
нравственного компромисса со злом быть не должно! «Никто не может служить двум
господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого
любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить
Богу и маммоне» (Мф. 6:24).
Значит, слова Иисуса о
рае и аде в наше время толкуются, во-первых, как страстный и убедительный
призыв к бескомпромиссности в духовном плане, и, во-вторых, как говорящие о
том, что добро ведет к добру, а зло – к злу. Значит, рай – это весь
спектр положительных последствий добра и для самого человека, и для всего
окружающего мира. Ад – соответственно, весь спектр отрицательных
последствий зла. Эти спектры столь же широки и неоднозначны, как сами понятия
добра и зла, но в данном случае нам важно лишь принципиальное понимание позиции Иисуса.
А что касается «Страшного
суда», то его символическое толкование дал сам Иисус: «Суд же состоит в том,
что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что
дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету,
чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет
к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. 3:19).
Следовательно, понятия
«Страшного суда», «последнего дня» и «второго пришествия» означают возможность,
необходимость и весь спектр последствий наступления на Земле «Царства Божьего»
(Мф. 6:33; Лк. 12:31; 17:20; Ин. 3:3), то есть, говоря современным языком и без
мистики, общества, построенного на христианских принципах добра и любви. О том,
какие формы это может принять, можно спорить, и этот вопрос выходит за рамки
этой книги. А сейчас для нас принципиально то, что все слова Иисуса про его
второе пришествие означают для каждого человека прежде
всего необходимость постоянного самосовершенствования, постоянной подготовки к
наступлению «Царства Божьего».
«Итак бодрствуйте, потому
что не знаете, в который час Господь ваш приидет… Поэтому
и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий»
(Мф. 24:42–44).
А «бодрствовать» и «быть
готовым» означает для нас необходимость жить в соответствии с духовными
заветами Иисуса из Назарета.
Таким образом, «круг
взаимоотношений» Христа и христиан замкнулся. В этом и состояла главная задача
разумного и логичного учения Иисуса из Назарета о рае, аде и «втором
пришествии».
7.
Теперь давайте посмотрим,
был ли Иисус из Назарета хотя бы внешне похож на дервиша-фанатика с нездоровым
блеском в глазах, очертя голову бросившегося погибать на кресте.
Вряд ли. Иисус был не
дервишем и не фанатиком, а человеком весьма и весьма серьезным, причем по самым
современным меркам.
Будучи еще двенадцати лет
от роду, он беседовал в иерусалимском храме с мудрецами, и «все слушавшие Его
дивились разуму и ответам Его» (Лк. 2:47).
Возможно, во время
выступлений перед толпами людей глаза Иисуса действительно пылали ораторским
огнем, иначе ему не удалось бы в короткий срок (год-два) стать известнейшим
проповедником. Но ораторский огонь и нездоровый блеск – не одно и то же.
А проповедником Иисус из
Назарета стал настолько известным, что его «делом» занялись не какие-нибудь
мелкие местные власти, а высший иудейский совет – Синедрион.
«Тогда собрались
первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по
имени Каиафы, и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили:
только не в праздник, чтобы не сделалось возмущение в народе» (Мф. 26:3–5).
Характерно и то, что Синедрион
занялся «делом» Иисуса еще за два года до его распятия (Ин. 7:32). Оказали бы
такую «честь» нищему дервишу? Ни в коем случае.
Кстати, нищета
Иисуса – еще один необоснованный стереотип.
Во-первых, про то, что
профессиональный и потомственный строитель вовсе не обязательно должен был быть
бедняком, мы говорили в гл. 3.
Во-вторых, даже такая
небольшая деталь, как «не сшитый, а весь тканый сверху» хитон Иисуса (Ин.
19:23), нам может многое сказать. Такую одежду могли себе позволить только
весьма обеспеченные люди – легко ли изготовить целиком на ткацком станке
хитон, то есть одежду непростой формы с рукавами?
И старой, и дешевой
одежда Иисуса не была – помните, как после распятия римские солдаты делили
ее, бросая жребий? (Мф. 27:35). Значит, было что делить, причем римлянам,
получавшим немалое жалование.
Да и слово «дервиш» к
Иисусу никак не применимо – это был человек с незаурядными
организационными способностями. Ему удалось создать сплоченную группу
последователей, не распавшуюся после его смерти и продолжившую его дело.
Предатель Иуда не в счет – такие люди могут оказаться в любой организации.
Часто считается, что последний продал Христа за ничтожно малую сумму, и это тоже
неверно.
Во-первых, тридцать
сребреников означали 30 сиклей серебра (Исх. 21:32). Учитывая то, что 1 сикль
приблизительно составлял
Во-вторых, сумма могла
быть и другой – откуда было евангелистам знать подробности секретной
сделки? Скорее всего, тридцать сребреников возникли в Евангелиях как
символическое исполнение ветхозаветного пророчества (Зах. 11:12–13). Но и в
таком случае это была большая сумма, так как во времена Моисея столько платили,
если вол забодал раба (Исх. 21:32), а поскольку широкомасштабных завоевательных
войн древняя Иудея не вела, рабы стоили дорого.
В любом случае Иисус был
серьезным противником Синедриона, и «цена крови» была немалой.
Общине, возглавляемой
Иисусом, «служила имением своим» даже жена домоправителя царя Ирода (Лк.
8:3) – несомненно, речь шла о больших финансовых средствах.
Имела эта община и
поддержку в самых разных городах. За три года своей проповеднической
деятельности Иисус успел обойти практически весь Израиль и сопредельные
регионы. Бывал он и в окрестностях Тира и Сидона (Мф. 15:21–28), и в Магдале
(Мф. 15:39), и в Наине (Лк. 7:11), и Десятиградии (Мк. 7:31), и в Кесарии
Филипповой (Мк. 8:27), и в Самарии (Ин. 4:4), и на восточном берегу Иордана
(Мф. 8:28; Мк. 5:1; Лк. 8:26). О его родной Галилее и Иерусалиме я не говорю.
Огромная организационная работа!
Причем опирался Иисус,
как ни парадоксально, на мытарей (сборщиков налогов и пошлин) – весьма
серьезную силу. По всей видимости, за «связь с силовыми структурами» отвечал
апостол и мытарь Матфей.
«Пришел Сын Человеческий,
ест и пьет; и говорят: вот человек, который любит есть и пить вино, друг
мытарям и грешникам» (Мф. 11:19).
«И когда Иисус возлежал в
доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли рядом с Ним и учениками Его»
(Мф. 9:10).
Задумаемся: почему «вошел
Иисус в храм Божий, и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул
столы меновщиков и скамьи продающих голубей» (Мф. 21:12), и никто из торговцев
не посмел ему сопротивляться?
Социально-экономические
отношения с тех пор изменились не настолько существенно, чтобы мы не могли
предположить, что мелкие лавочники побоялись сопротивляться «другу мытарей»,
тем более что с Иисусом в это время был апостол Матфей.
В этом случае вполне
объяснимо и нежелание Понтия Пилата казнить Иисуса (Мф. 17:24; Мк. 15:10; Лк.
23:4; Ин. 18:34), так как мытари служили Риму и, несомненно, к их словам
прокуратор прислушивался.
Перечисленных нами
составляющих облика Иисуса из Назарета достаточно для того, чтобы показать:
если образованный, обеспеченный, порядочный, известный в стране человек,
талантливый организатор и блестящий оратор сознательно пошел на казнь, это
означает, что он понимал: смерть на кресте, исполнившая ветхозаветное
пророчество (Ис. 53:5), подтвердит его мессианскую роль и станет мощным
двигателем его учения. Иисус умер за свое дело.
Заключение
Горький исторический
парадокс – народ Иисуса так и не признал его Мессией. Несмотря на
ветхозаветные пророчества о том, что Мессия сначала будет казнен (Ис. 53:5; Иер. 11:19 и др.), и
только потом воскреснет и будет править миром, в начале нашей эры у
подавляющего большинства евреев сложился стереотип Мессии как некого архангела,
поражающего огненным мечом ненавистных римских оккупантов.
А Иисус из Назарета был «всего лишь» бывшим строителем, погибшим
позорной смертью. Подчеркиваю – смертью, позорной для иудеев гораздо более, чем для римлян, ибо «проклят пред Богом всякий повешенный
на дереве» (Втор. 21:23).
И когда Иисус 7 апреля 30
года был распят, у дела, за которое он пошел на крест, было не так много шансов
на историческое торжество. Поэтому вовсе не вызывают недоумения его просьбы
Богу в ночь перед арестом, в Гефсиманском саду, «пронести мимо эту чашу» (Мф. 26:42; Лк. 22:42).
И трагический смысл его
возгласа на кресте: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:46) не оставляет никаких сомнений – это почти
дословная цитата из Псалтири (Пс. 21:2), в которой
далее говорится: «Далеки от спасения моего слова вопля моего. Боже мой! Я вопию
днем – и Ты не внемлешь мне, ночью, – и нет мне успокоения» (Пс. 21:3).
Основания сомневаться в
будущем у Иисуса, действительно, были. Учеников было мало, и ни талантом
организатора, ни «харизматичностью» никто из них не
блистал.
Первый ученик Петр, кроме
малообразованности (он был профессиональным рыбаком), имел еще и слабый
характер. В гл. 1 мы уже упоминали, как он три раза отрекся от Иисуса, когда
того арестовали (Мф. 26:69–75; Мк.
14:66–72; Лк. 22:56–61; Ин. 18:15–27).
Иоанн, сын Зеведеев, он же Богослов, любимый ученик, оказался весьма
силен в литературе и философии, но организаторские данные вряд ли имел.
Иаков, младший брат
Иисуса, ни авторитетом своего старшего брата, ни его знаниями не обладал. Его
часто путают с апостолом Иаковом, старшим из сыновей Зеведеевых,
но на самом деле он включился в общину уже только после распятия своего
старшего брата и занял в ней почетное место исключительно как «брат Господень»
(Гал. 1:19; Деян. 12:17).
Тем не менее, после
смерти Иисуса Петр и Иаков стали его преемниками. Фактически христианство
оказалось иудейской сектой, одной из множества существовавших
в Иерусалиме в то время.
Основатель этой секты,
Иисус из Назарета, не имел шансов остаться в памяти
своего народа ни Христом, ни даже одним из «малых» ветхозаветных пророков типа Захарии – ведь он сам ничего письменного после себя не
оставил.
К тому же именно тогда
формировался жесткий канон иудаизма, сплотивший еврейскую нацию перед лицом
смертельной опасности, не меньшей, чем во времена Освенцима. Новые религиозные
течения и секты нацию разобщали, беспощадно преследовались Синедрионом (Ин.
11:48), да и подсознательно отвергались патриотично настроенной частью общества.
Тем не менее, Иаков и
Петр полагали, что проповедовать надо только в Иудее и только среди иудеев. О
неудаче их деятельности говорит то, что, когда в Иерусалиме в 62 году началось
очередное восстание против римлян, христиане, проповедники добра и любви, оказались
«изменниками и соглашателями», и толпой восставших Иаков был убит.
Но в начале тридцатых
годов I века на исторической сцене появился апостол Павел. Он не был лично
знаком с Иисусом, первоначально являлся активным противником христианства,
участвовал в побивании камнями Стефана (Деян. 7:58), но некоторое время спустя воспринял
христианские идеи, полностью посвятил себя делу Иисуса и объявил себя
апостолом. Именно Павлу удалось в течение десяти – двадцати лет создать
мощнейшую церковную организацию и цельную богословскую систему и распространить
христианство практически на всю территорию Римской империи.
История, как известно, не
терпит сослагательных наклонений, и все же мы можем сказать: если бы не было
Павла, мы вряд ли сейчас, спустя две тысячи лет, любили бы и помнили Иисуса и
обсуждали факты его биографии. Ну что же, будем считать, что основоположнику
учения повезло, что у него нашелся такой верный и талантливый последователь. И
это можно считать последним, уже посмертным важным фактом биографии Иисуса из
Назарета.
С.В. Заграевский (с) 2020
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
© С.В.Заграевский