Академик Сергей Заграевский. О прошлом, настоящем и будущем еврейской нации (социально-философская публицистика)

Академик С.В. Заграевский

О ПРОШЛОМ, НАСТОЯЩЕМ И БУДУЩЕМ ЕВРЕЙСКОЙ НАЦИИ

С.В. Заграевский (с) 2009 г.

Прежде всего вспомним определение еврейства, данное Галахой (традиционным сводом религиозных законов иудаизма) и закрепленное в израильском «Законе о возвращении»: евреем является человек, рожденный матерью-еврейкой или обращенный в еврейство в соответствии с гиюром (религиозным каноном).

Проведем небольшой исторический экскурс на эту тему. С древнейших времен до разрушения римлянами в 70 году иерусалимского храма евреем назывался либо тот, кто родился в стране, в разные времена называвшейся Израилем, Иудеей, Израильско-Иудейским царством и пр., либо потомок жителей этой местности. Если он не исповедовал «веру предков», то волей-неволей имел определенные проблемы с национальной идентификацией, так как свободы совести в ее современном понимании в те времена еще не было. В этих случаях вопрос, еврей он или нет, решался с учетом конкретной информации о том, насколько дальние его предки жили в Израиле, почему и куда он переехал, почему перестал ходить в синагогу и т.п. Так же точно было с древними египтянами, ассирийцами, римлянами, парфянами и любым другим народом, имевшим свою страну и государственную религию.

С 70 года до начала XIX века из-за отсутствия у еврейской нации страны евреем стал называться лишь тот, кто родился в иудейской религиозной общине (или вступил в нее в зрелом возрасте) и отправлял иудейские религиозные обряды. Эту ситуацию и узаконила Галаха, окончательно сложившаяся в этот период.

Мало кто сомневается в том, что в течение многих тысячелетий именно иудейская религия являлась основным фактором, формирующим самоосознание еврейской нации. Более того: иудаизм, принесший в мир единобожие, оказался духовной основой еще двух мировых религий – христианства и ислама. Соответственно, равнодушным иудейская религия не могла оставить никого. Часто это неравнодушие выливалось в формы резкого неприятия иудаизма, но дальше абсурдных бытовых утверждений вроде «евреи распяли Христа» оно шло редко. На Моисеев Закон опирались и Христос, и Мухаммед, поэтому продекларировать полный разрыв с иудейской религиозной традицией никто из христианских или исламских богословов, конечно же, не мог.

Вероятно, именно эта уникальная историческая судьба иудейской религии и предопределила в Средние Века и Новое Время особое отношение к евреям, оказавшимся в рассеянии после разрушения в 70 году иерусалимского храма (строго говоря, рассеяние началось еще раньше – после разрушения первого храма вавилонянами в 586 году до н.э.). С одной стороны, коренное население любой страны, где вынуждены были жить евреи, преследовало их как иноверцев, но с другой – все-таки что-то удерживало и англичан, и французов, и испанцев, и крестоносцев от полного истребления евреев. Над евреями издевались, громили их дома, насиловали их женщин, иногда целыми общинами переселяли или вообще выселяли из страны. Но до гитлеризма с его «окончательным решением еврейского вопроса» было еще далеко, поэтому евреев если и жгли на кострах, то не поголовно, а лишь отдельными семьями, и не просто за факт принадлежности к еврейскому народу, а по конкретным обвинениям, пусть и сфабрикованным. Более того – там, где жили евреи, обычно были открыты и синагоги, и мало кто мешал отправлению иудейских религиозных обрядов, несмотря на постоянно распускаемые слухи о принесении в жертву христианских младенцев.

Так и получилось, что антисемитизм в его средневековых формах привел к тому, что еврейская нация не была истреблена и не ассимилировалась, а наоборот, сплотилась вокруг своей главной святыни – иудейской религии. Гонения, которым подвергались евреи, исторгали из их рядов слабых, но сильные становились еще сильнее.

И в итоге к коренным переменам, которые произошли в духовной жизни всех цивилизованных стран во второй половине XIX–начале XX века (прежде всего отметим относительное торжество законности, относительное равенство гражданских прав и относительную свободу совести), евреи пришли не в качестве «музеефицированного» народа наподобие немногочисленных потомков древних египтян или майя, а в качестве многомиллионной, абсолютно жизнеспособной и духовно единой нации, пусть не имевшей своего государства, но оказывавшей существенное влияние на ход событий в мире.

Но те же общемировые процессы утверждения демократических свобод, которые позволили евреям в XIX веке в ряде цивилизованных стран получить более-менее равные гражданские права с коренным населением, – как ни парадоксально, поставили под угрозу само существование евреев как нации. И основной причиной здесь стала свобода совести, ударившая по главному оплоту еврейства – религии.

Страны у евреев в то время еще не было (и в обозримом будущем она не предвиделась), а религия как фактор сплочения нации начала отходить на второй план по причине массового атеизма. Причем позитивистские взгляды на устройство Вселенной в XIX веке настолько вошли в моду, что атеизм гораздо чаще бытовал в форме прямого, примитивного, но зато доходчивого утверждения «Бога нет», чем в более современной косвенной форме (Бог, возможно, все-таки существует, но между ним и людьми не нужны посредники в виде церквей, костелов, синагог, епископов, раввинов, пасторов и т.п.). Евреев-атеистов становилось все больше и больше (хрестоматийный пример тому – Карл Маркс). И если сами эти атеисты хотя бы были обрезаны по Галахе, то их дети и по рождению к еврейству уже никакого отношения не имели и в большинстве вступали в смешанные браки. (Все три дочери Маркса выросли уже в нееврейской среде и вышли замуж за неевреев. Фактически на примере одной семьи основоположника марксизма мы видим ход еврейской ассимиляции, характерной для XIX века).

Разумеется, в еврейских местечках этот процесс вначале шел несравненно медленнее, чем в больших городах. Но его подстегнули революции начала ХХ века. И здесь я уже могу привести пример из личного семейного архива: у моего прадеда Наума Израилевича Заграевскера, старосты одесской синагоги, и прабабушки Фаины Львовны, урожденной Гринштейн, примерно с 1900 по 1912 годы родились шестеро детей. В революцию никто из них не пошел по младости лет, но зато потом все они не только оказались абсолютными атеистами, но и отказались от фамилии Заграевскер как слишком «еврейско-религиозной», и стали Заграевскими. А потом пятеро из них разъехались по всей стране, женились на нееврейках или вышли замуж за неевреев, родили необрезанных детей и в итоге ассимилировались бы, если бы не запись национальности в паспорте (о чем позднее). И только одна дочь Наума Израилевича, Мэра, вышла замуж за еврея и осталась жить в Одессе недалеко от отца и матери, но при этом взяла «национально-нейтральное» имя – Мила.

Так выглядел процесс ассимиляции на примере одной семьи старосты одесской синагоги. А таких семей было множество. Вряд ли здесь можно привести какую-либо заслуживающую доверия общемировую статистику, тем более что отношение к религии было разным в разных странах, регионах и социальных прослойках, но все же тенденция была ясна: во второй половине XIX–первой половине ХХ века евреи в массовом порядке становились прямыми либо косвенными атеистами и, следовательно, уже во втором поколении в огромном большинстве переставали быть евреями. Несомненно, были и те, кто, родившись в семье атеистов, в зрелом возрасте сознательно выбирал «веру предков», но надо полагать, что процент таких людей в то время был очень мал. Не те были условия для подлинной религиозности: в одних странах владычествовали разнообразные политические диктатуры, в других процветало наивно-материалистическое «общество потребления», в котором та или иная государственная религия становилась «опиумом для народа» и никак не способствовала ортодоксальной вере в Бога у мало-мальски образованных людей.

Многие исследователи, в том числе и автор этой статьи, считают основным фактором, формирующим национальное самоосознание, культуру в ее самом широком смысле, включающем и литературу, и искусство, и общественную мораль, и традиции, и, конечно, язык. В связи с этим зададимся вопросом: могла ли в конце XIX–начале XX века стать основой для сплочения еврейского народа его внерелигиозная, светская культура?

К сожалению, нет. Именно к сожалению, потому что недостаточное развитие еврейской светской культуры к началу ХХ века связано с абсолютно конкретными историческими условиями: евреям после 70 года не удавалось достаточно долго (хотя бы лет по триста–пятьсот) жить на одном месте и создавать собственные устойчивые культурные традиции.

Был и еще один негативный для светской еврейской культуры фактор: при рождении в еврейских диаспорах талантливых людей их обычно «забирала к себе» странообразующая нация. Отсюда обилие в национальных культурах гениев еврейского происхождения (Генрих Гейне, Феликс Мендельсон, Леонид и Борис Пастернаки, Осип Мандельштам, Франц Кафка, Марк Ротко и многие другие), но отсюда же и то, что всемирно известных деятелей именно еврейской культуры крайне мало. Вспоминаются Марк Шагал, Соломон Рабинович (более известный под псевдонимом Шолом-Алейхем), еще несколько деятелей искусства, местечковые традиции игры на скрипке, местечковые же национальные костюмы, – но все равно внерелигиозной культуры у еврейского народа почти не было. Во всяком случае, культуры, сравнимой по объему и богатству традиций со светской культурой не только Франции, Англии или России, но даже Соединенных Штатов, совсем «молодых» по государственным меркам, но принявших культурные традиции вместе с переселенцами из Европы.

Не мог сплотить еврейство и язык. Иврит в те времена был достоянием узкого круга наиболее образованных людей, в быту же мало кто на нем говорил. Идиш был наиболее употребительным из всех языков, на которых в разные эпохи говорили евреи разных диаспор, но далеко не единственным. В Эфиопии евреи говорили и писали на кайла, в ряде других стран – на разнообразных еврейских диалектах, базировавшихся на соответствующих национальных языках.

А еще к началу ХХ века в цивилизованном мире резко увеличилась миграция населения, связанная как с равенством гражданских прав и свободой выбора места проживания, так и с индустриализацией. Не миновала эта миграция и еврейский народ. Евреи, поселившиеся на новом месте, волей-неволей начинали учить детей в первую очередь не идишу, а языку той местности, где им предстояло жить и работать. Это было еще одним фактором, предопределившим ассимиляцию. Так, в СССР уже к середине ХХ века вне еврейских местечек выросло целое поколение тех, у кого в паспорте было записано «еврей», но кто помнил на идише лишь несколько слов на уровне «шолом-алейхем», «зайд гезунд» и «азохен вэй».

Так же, как знание идиша, уже во втором поколении нерелигиозных евреев начинали исчезать традиционные фамилии, имена и отчества. Первые и третьи держались немного дольше (хотя, к примеру, многие Самуэлевичи, Шмуэлевичи и Соломоновичи писались в паспортах как Семеновичи, а то и как Сергеевичи), а вот «стандартные» христианские имена у евреев уже в начале ХХ века стали явлением абсолютно массовым. Опять же, возьму в качестве примера личный семейный архив. Мой дед Михаил Наумович Заграевский при рождении получил имя Моисей, а Михаилом записался при получении паспорта. Про его сестру Мэру-Милу мы уже упоминали. А моя прабабушка по другой линии (Моисея Наумовича Авербаха, отчима моего отца) до революции была Ханой-Диной, а стала Анной. Ее дети, успевшие родиться до революции, еще носили еврейские имена – Моисей и Цецилия, а внука, родившегося в 1930-е годы, уже звали Юрием.

История, как известно, не терпит сослагательных наклонений. И все же попробуем предположить, что было бы, если бы в первой половине ХХ века не произошли три события, коренным образом изменившие еврейское национальное самоосознание и столь же коренным образом повлиявшие на судьбу еврейской нации.

Если бы не эти три события, которые мы назовем чуть позднее, то процесс ассимиляции нерелигиозного еврейства весь ХХ век шел бы темпами конца XIX–начала ХХ века (а возможно, и более быстрыми вследствие всеобщей глобализации в последние десятилетия). И какими были бы сейчас, в начале XXI века, еврейские диаспоры? Оценить их количественный и качественный состав сложно, но ясно, что они состояли бы почти исключительно из тех, кто отправляет иудаистские религиозные обряды. А какой сегодня процент евреев в диаспорах мало-мальски регулярно посещает синагоги?

Думается, еврейскую нацию уже никому бы и в голову не приходило называть нацией, и фактически она была бы лишь крупной международной религиозной сектой, насчитывающей несколько сотен тысяч человек, то есть сопоставимой со «Свидетелями Иеговы» или «Адвентистами седьмого дня». Вероятно, у членов этой секты был бы определенный уклад жизни, как, например, у старообрядцев или мормонов. И это все, что представляло бы собой современное еврейство.

Нерелигиозные же потомки религиозных евреев, наверное, еще помнили бы о том, что кто-то у них в роду был евреем, но сами, за редкими исключениями, евреями себя не считали бы.

Но в первой половине ХХ века произошли три события, и история будто бы специально пришла на помощь еврейской нации.

Что же это были за события?

Нетрудно догадаться, что первое – это успех сионистского движения, повлекший за собой создание государства Израиль. Несмотря на то, что провозглашение создания Израиля пришлось на начало уникальной эпохи получения независимости огромным количеством стран (достаточно отметить, что на территории Африки до начала 1950-х годов были всего 3 независимых государства, а сейчас их 53, не считая непризнанных), – независимость просто так не давалась. На будущей независимой территории необходимо было создать основы государственности, армии, культуры. А зачастую эти основы приходилось и отстаивать с оружием в руках. Характерно, что ни курды, ни баски, ни многие другие древние и вполне сформировавшиеся нации с постоянными территориями так независимость и не получили, а сравнительно небольшая еврейская диаспора в Палестине, первоначально на территории Турции, а затем на территориях, которые Великобритания предназначала для гипотетической «панарабской империи», – все же получила.

Но в процессе создания Израиля в контексте формирования еврейской нации оказалась важна не только территория будущего государства – Палестина, Эрец-Исраэль, самый желанный из всех возможных вариантов (к примеру, в 1920-е годы сионисты вполне серьезно рассматривали альтернативные планы создания еврейского государства в… Уганде). Не менее важным оказалось и то, что иудаизм в сионистском движении присутствовал уже не в качестве «руководящей и направляющей силы», а в качестве основной (но не обязательной) религии в демократическом обществе с реальной свободой совести. По-разному относились к религии и лидеры сионизма, и кибуцники, и бойцы «Хаганы». Когда от любого репатрианта требовалось периодически брать в руки оружие и защищать свою страну то от арабских партизан, то от английских войск, то от армии Роммеля, то от многократно превосходящих сил Египта, Сирии, Иордании, Ливии, Ирака и пр., – никто не смотрел на то, галахический ли еврей этот репатриант, ходит или нет он в синагогу, ест ли он кошерную пищу и соблюдает ли шабат. И неудивительно, что в этих условиях Израиль стал светским, а не религиозным государством.

Вторым событием, несравненно более трагическим, но в итоге не менее значимым в деле формирования еврейской нации на новой основе, был Холокост. Шесть миллионов жертв (само собой, эта цифра приблизительна, но если миллионов пять или семь, то масштаб преступлений фашизма от этого не меняется) оказались не напрасны.

Во-первых, правда о гитлеровских преступлениях всколыхнула мировое сообщество и тем способствовала созданию государства Израиль (хотя, к сожалению, не настолько, чтобы исключить необходимость вооруженной борьбы против англичан и арабов). Во-вторых, антисемитизм в мире не то чтобы ослабел, но любой антисемит уже знал, что его позиция противоречит мировому общественному мнению. В-третьих, в отношении евреев уже никто в мире не мог оставаться равнодушным (пожалуй, самый страшный порок современного общества – не агрессивность, с которой цивилизованное человечество худо-бедно научилось бороться, а именно равнодушие). А в-четвертых (и в нашем контексте это главное): евреи поняли, что будущие гитлеры, насеры, ахмадинежады и т.п. будут их уничтожать независимо от того, ходят они в синагогу или нет, обрезаны или нет, поменяли фамилии-имена-отчества или нет. Опять личный семейный архив: в 1941 году в Одессе фашисты расстреляли и бывшего старосту давно закрытой синагоги Наума Заграевскера, и его жену, и его дочь Мэру, которую не спасло то, что она поменяла имя на Милу, и детей Мэры – пионеров и октябрят, вообще не имевших никакого отношения к иудаизму.

Третьим событием, далеко не столь масштабным и трагическим, но не менее значимым в масштабе одной, отдельно взятой страны, а точнее, ее еврейской диаспоры, – было введение в СССР в 1932 году системы внутренних паспортов, в которых была графа «национальность». (Возможно, именно поэтому уже через два года на Дальнем Востоке была создана Еврейская автономная область, так как национальность без территории не вязалась со сталинской идеологией).

И поменять запись в пресловутой «пятой графе» было несравненно труднее, чем поменять религию. Соответственно, ассимиляция оказалась практически невозможна и для самих «советских евреев», и для их детей (даже те, кто родился в смешанных браках и принял нееврейскую национальность, в анкетах обязаны были писать национальность родителей). Только в третьем, а то и в четвертом поколении «еврейский след в анкете» мог затеряться. Это создало благодатные условия для антисемитов всех мастей, но это же и сплотило диаспору, – возможно, самую нерелигиозную из всех еврейских диаспор в мире.

Не сомневаюсь, что любой еврей вспомнит и какие-либо другие значимые для еврейства события ХХ века, особенно если он выходец не из бывшего СССР, а из какой-нибудь другой страны, или если он гражданин Израиля не в первом поколении. Но факт остается фактом: еврейская нация не исчезла и не превратилась в религиозную секту, а создала мощное и практически нерушимое государство, сохранив при этом и практически все диаспоры (даже в Германии сейчас живут сотни тысяч евреев).

Вроде бы теперь все хорошо, и беспокоиться не о чем: любое государство способно воспроизводить своих граждан и вне религии, и даже вне культуры, – по самому факту рождения от его граждан и (или) на его территории. И даже если нет естественного прироста народонаселения (как, например, в современной России), то будут и иммигранты, и иностранные инвестиции, так как территория – богатство сама по себе. Тем более в таком «золотом» месте, которое стараниями Герцля, Жаботинского, Вейцмана, Бен Гуриона и прочих героев сионизма получила еврейская нация. Это и святыни почти всех мировых религий, и курорты трех морей – Средиземного, Красного и Мертвого… Наверное, можно было бы после драки помахать кулаками и посожалеть о возврате Египту в 1978 году еще одной «золотой» территории – Синая – в обмен на мирный договор (даже Россия не идет ни на что подобное относительно Курильских островов, хотя Курилы для нее – ничтожно малый процент территории, а Япония – куда более надежный договорной партнер, чем Египет). Но остается лишь надеяться, что относительно Иудеи, Самарии, Голан, а тем более Иерусалима руководители Израиля хотя бы учтут ошибки недавнего прошлого. В любом случае территория у еврейской нации есть и будет.

Но будут ли на этой территории всегда жить именно евреи – потомки тех, кто в Древнем Мире защищал Израиль от вавилонян и римлян, в Средние Века получал пощечины от бургомистров «в честь» христианских праздников, в Новое Время спасал семьи от погромов, а в Новейшее Время шел в печи Аушвица или вел конвои с продовольствием в блокированный арабами Иерусалим? Или через несколько десятилетий Израиль уже будет государством людей какой-нибудь другой нации, которая будет иметь с современным еврейством только одно общее – запись «гражданин Израиля» в паспорте?

В принципе, современный мир более толерантен к проблемам странообразующих наций, чем, например, средневековый: даже если естественный прирост населения того или иного государства не положителен, а отрицателен, культура нации стагнирует, религия большинством населения забыта, а сама нация фактически распалась на несколько изолированных диаспор, – все равно в наше время такое государство вряд ли будет завоевано какими-либо внешними врагами. Мировое сообщество этого не допустит. Произойдет иное: приедут иммигранты других (обычно менее развитых) национальностей, нарожают детей, обучат их своему языку, привьют им свою культуру, рано или поздно получат большинство в парламенте, и нация станет совсем-совсем другой…

Этого процесса можно и должно опасаться. И пример тому – США. Мог ли кто-нибудь во времена Линкольна вообразить, что президентом Штатов будет афроамериканец?.. А то ли еще будет с таким пестрым этническим составом?..

А враждебное арабское окружение Израиля? А те арабы, которые ненавидят Израиль, но при этом живут внутри страны, зачастую имея гражданство? Рано или поздно они поймут, что путь терроризма, путь вооруженной борьбы тупиковый: одним ударом (пусть даже, не дай Бог, ядерным) уничтожить всех евреев невозможно, а взрывы ракет и гранат, уносящие жизни десятков человек, не напугают, а только сильнее сплотят нацию, чуть более полувека назад (что по историческим меркам совсем недавно) пережившую печи Треблинки.

А когда поймут, что они будут делать? Наконец создадут свое государство в Палестине, объявят Израилю войну и попытаются победить? Это еще более утопично, чем достижение аналогичных целей при помощи терроризма.

Тогда им останется только один выход, о котором мы уже упоминали: помириться с Израилем на любых, пусть даже самых невыгодных, условиях, а потом всеми правдами и неправдами иммигрировать в еврейское государство, рожать там детей, обучать их своему языку, прививать им свою религию и культуру, и постепенно, шаг за шагом, становиться национальным большинством. И это не так уж и сложно, как может показаться: в Израиле евреев проживает около четырех миллионов (еще несколько – в диаспорах, но они далеко), а арабов и в самой стране уже почти два миллиона, и рядом – еще восемь миллионов так называемых «палестинцев». А еще триста миллионов арабов – вокруг, в самой непосредственной близости…

Некоторые могут сказать: может быть, в этом и есть некая «сермяжная правда»? Ведь задача государства – обеспечить достойный уровень жизни и безопасности для своих граждан, какого бы цвета кожи они ни были, какую бы религию ни исповедовали и на каком бы языке ни говорили. А разве подавляющему большинству граждан Америки сейчас живется хуже, чем во времена Линкольна? А пока арабы окажутся в Израиле национальным большинством, разве они не пройдут столько этапов «гуманизации», что у них вряд ли возникнет мысль «сбросить евреев в море», как во времена Войны за независимость 1948–1949 годов? А может быть, в этих условиях стране не придется тратить огромные средства на содержание самой мощной в регионе армии, и «средний израильтянин» будет жить даже лучше, независимо от того, еврей он, араб или кто-либо еще?

Но за это ли боролись сионисты? И за это ли гибли евреи в печах гитлеровских концлагерей? И эти вопросы – не риторические, так как сионисты боролись именно за еврейское государство, и в печах евреи гибли именно за сам факт своего еврейства.

Тезис «Израиль – еврейское государство», закрепленный в Декларации независимости 1948 года, является нерушимым и священным для каждого еврея, и отказ от него – это предательство памяти предков.

Казалось бы, Израиль от перспективы превратиться в государство какой-либо иной нации надежно защищен определением «еврейское государство» и галахическим пониманием еврея как человека, рожденного матерью-еврейкой или обращенного в еврейство в соответствии с гиюром. Но на самом деле эта защита достаточно призрачна.

Во-первых, Галаха оставляет лазейку для перехода в еврейство неевреев – гиюр. А беда последнего в том, что ни один по-настоящему порядочный и принципиальный человек, являющийся атеистом или исповедующий какую-либо иную религию, проходить его не будет и, соответственно, галахическим евреем не станет, как бы ни был он в перспективе полезен еврейству.

А вот непорядочный человек, которому еврейство безразлично (а то и враждебно), но который при этом преследует в Израиле какие-либо своекорыстные или деструктивные цели, – с легкостью переступит через свои убеждения и нравственные принципы, пройдет гиюр, станет галахическим евреем, получит гражданство страны и превратится в потенциальную «пятую колонну».

Во-вторых, сам термин «еврейское государство» в сочетании с галахическим определением еврейства – юридическая бомба замедленного действия.

Хотя для всех граждан Израиля продекларированы и равные избирательные права, и равные возможности для самореализации, но все равно получается, что евреи по Галахе – «первый сорт» граждан, а есть и «второй сорт» – все иные, в том числе и те, кто связан с еврейством, ощущает себя евреем, но при этом родился в смешанном браке не от еврейки-матери, а от еврея-отца. Или евреем был кто-то из его дедушек или бабушек. Согласно «Закону о возвращении», право на репатриацию в Израиль (и не в форме вида на жительство, а в форме получения полноценного гражданства) такие люди имеют, а вот права называться евреями – нет.

Таким образом, из еврейства исключается его весьма значительная часть (учитывая огромное количество смешанных браков в ХХ веке – не менее половины). И вне Израиля, и внутри.

А еще теряется всякая логика: зачем еврейскому государству репатриировать неевреев? А неевреям зачем репатриироваться в еврейское государство? Точнее, зачем иммигрировать, так как и термин «репатриация» тут оказывается фактически неприменимым? За более высоким уровнем жизни – «за колбасой», как говорили в начале 1990-х годов?

Для многих, особенно для тех, кому колбасы и прочих жизненных благ хватает и в стране проживания, это попросту унизительно.

И тем более, зачем делить на «первый» и «второй сорт» тех, кто родился в Израиле от израильских граждан?

Вообще говоря, на юридическом языке вся эта ситуация называется дискриминацией. И все это может длиться до одного профессионально поданного иска в международный суд по правам человека. Иска, ставящего под удар главный и священный для каждого еврея тезис: «Израиль – еврейское государство». Признание этого тезиса дискриминационным может очень сильно ударить и по имиджу страны в мире, и по ее политическому весу в ближневосточном регионе, и по общественному спокойствию внутри самого государства.

Следовательно, надо, пока не поздно, обезопасить страну от подобных исков, – как и от любых иных обвинений в дискриминации и нарушениях базовых прав человека.

А поскольку отказ от тезиса «Израиль – еврейское государство», как мы видели, неприемлем, остается только один выход: постепенная трансформация понятия «еврей» от традиционного, галахического, устаревшего еще в XIX веке и создающего угрозу вырождения еврейства в религиозную секту, – к понятию, характерному для любой современной странообразующей нации, имеющей свое национальное государство: Испания – испанцы, Германия – немцы, Англия – англичане, Португалия – португальцы, Франция – французы, Голландия – голландцы, Израиль – евреи.

Само собой, у каждой из перечисленных наций и стран есть свои особенности. В Испании, кроме испанцев, есть и баски. В Голландии – фризы. Англия – строго говоря, не государство, а часть многонациональной Великобритании. Россию мы вообще в этот список не включили, так как в ее названии (в отличие от СССР) заложено то, что странообразующей нацией являются русские, но на самом деле это государство многонациональное. США вообще стараются обходить национальные вопросы. Пожалуй, наиболее позитивными примерами крупных и высокоразвитых национальных государств с ярко выраженными странообразующими нациями могут являться два: Франция и Германия.

Эти государства, как и любые другие цивилизованные страны, страдают от иммиграции – как нелегальной, так и легальной (трудовой, через браки и пр.). Во Франции много проблем с арабами, в Германии – с турками, и в обеих странах – с выходцами из бывшего СССР. Но при этом влияние странообразующей нации в этих государствах остается столь сильным, что любого человека, получившего их паспорт или свидетельство о рождении, они уже считают французом или, соответственно, немцем. Соответственно, у каждого гражданина вместе с паспортом (или со свидетельством о рождении) появляется право принадлежать к странообразующей нации. При этом процесс реализации этого права является индивидуальным: в какой семье и в каком регионе родился человек, родной для него государственный язык или нет, в какой культурной традиции он воспитан, а если он иммигрант – какая у него профессия (рабочему ассимилироваться обычно легче, чем ученому), какой у него цвет кожи и разрез глаз (биологические отличия иммигрантов часто мешают ассимиляции), насколько хорошо он владеет языком... Но практика показывает, что корсиканцы во Франции или баварцы в Германии единству странообразующей нации не угрожают, а иммигранты, тем более репатрианты, уже во втором, максимум в третьем поколении вполне эффективно ассимилируются.

А что мешает любому человеку, имеющему паспорт Израиля или свидетельство о рождении на его территории, называться евреем «по умолчанию» – как французом во Франции или немцем в Германии? Ведь тогда бы никаких вопросов относительно того, еврейское ли государство Израиль, ни у кого не возникало…

Мешают две проблемы.

Первая – это амбиции тех, кто сейчас считает себя «гражданами первого сорта». Но эти амбиции легко отходят на второй план при соответствующей разъяснительной работе со стороны государства.

Вторая гораздо более серьезна, и на ее решение могут потребоваться годы, если не десятилетия. Это создание базовых внерелигиозных принципов самоосознания еврейской нации.

Для того, чтобы человек (либо родившийся в стране, либо приехавший в нее – неважно) осознал себя принадлежащим к странообразующей нации, нужно шаг за шагом вводить его в то культурно-информационное поле, которое и создает пресловутое самоощущение: «я – немец», «я – француз», «я – еврей». С детьми это проще, с взрослыми – сложнее. Даже изучение языка страны проживания для взрослого репатрианта (а тем более иммигранта) может оказаться непреодолимой проблемой. Да и усвоение хотя бы базовых основ национальной культуры, хотя бы на том уровне, на котором в школе проходят литературу, – требует значительных усилий, на которые зрелые люди, вынужденные одновременно с этим зарабатывать себе на жизнь, далеко не всегда способны.

Есть и еще одна необходимая составляющая этого процесса: наличие той самой культуры, которую необходимо усваивать. Как мы видели выше, в начале ХХ века ни общенациональной культуры, ни общенационального языка у евреев почти не было. Язык с тех пор появился (хотя разница между «высоким ивритом» и «бытовым ивритом» несравненно больше, чем, например, между «литературным русским» и «бытовым русским», но это уже вопрос конкретных национальных традиций). А вот культура, сопоставимая с немецкой, французской, русской, – еще не появилась. И здесь необходим ряд особых мер.

Во-первых, было бы полезно внимательно изучить творчество всех многочисленных гениев еврейского происхождения всех эпох, творивших в различных нееврейских культурах (некоторых мы уже упоминали), и попытаться вычленить в нем сугубо еврейские черты. Если это удастся сделать без перекосов вроде «Израиль – родина слонов», то можно будет считать, что основы светской культуры Израиля были заложены уже давно.

Во-вторых (и это главное): необходимо всемерное развитие современной национальной еврейской культуры, имеющей в своей основе Израиль как государство. Все предпосылки для этого есть (исключительная талантливость еврейского народа общеизвестна), и дело только за соответствующей расстановкой приоритетов в государстве и обществе. В Израиль должны стремиться и писатели, и художники, и композиторы, и музыканты, и артисты. У них должны быть особые государственные субсидии, дотации, публикации, студии, гранты, пенсии. Деятели еврейской культуры должен быть столь же известными и уважаемыми среди своего народа, как, например, раввины или участники той или иной войны.

Необходимо в корне пересмотреть и процедуру репатриации, так как «Закон о возвращении» в его сегодняшнем виде имеет две крайности, и обе к эффективной ассимиляции репатриантов не ведут.

Для одних это сложный, длительный и ответственный (во всяком случае, на словах) религиозный гиюр, при всей своей сложности не предусматривающий обязательного изучения иврита.

Для других это отсутствие всяких процедур, кроме проверки подлинности документов, подтверждающих то, что бабушки или дедушки были евреями. То, что человек мог ни разу в жизни не видеть этих бабушек или дедушек и не иметь никакого представления о еврейской нации, во внимание не принимается. И, опять же, никакого обязательного изучения языка, истории Израиля, его культуры, экономики, государственного устройства…

В итоге «Закон о возвращении» исправно поставляет в Израиль новых репатриантов, которые лишь приблизительно (а иногда и в корне неверно) представляют себе, куда и зачем едут. Потом кто-то из них постепенно осваивает язык и худо-бедно ассимилируется (при этом по-прежнему почти ничего не зная об истории и культуре Израиля), а кто-то сразу пополняет ряды национальных диаспор и ни шагу за их пределы не делает. Стоит ли после этого удивляться, что в израильском общественном транспорте можно услышать сказанные на русском языке (правда, уже с еврейским акцентом) слова вроде: «Вот попали мы к этим …»! Какое слово обычно ставится на месте многоточия, догадайтесь сами.

Эта ситуация является настолько острой, что в наше время даже звучат предложения об отмене поправки 1970 года к «Закону о возвращении», дающей право на репатриацию не только детей евреев, но и их внуков. Иначе говоря, предлагается резко сократить количество репатриантов.

Но в условиях враждебного окружения, в котором находится и, к сожалению, в обозримом будущем будет находиться Израиль, приток репатриантов следует не сокращать, а увеличивать. Следовательно, необходимо не снижение количества репатриантов, а, образно говоря, «повышение их качества». В Израиль должны приезжать не просто потомки евреев, а люди, осознающие свою принадлежность к еврейской нации и свою ответственность за будущее Израиля.

В Германии эта проблема и для репатриантов, и для иммигрантов решается следующим образом: все они должны проходить «языковый тест» (фактически это весьма серьезный экзамен на знание разговорного немецкого языка). Справедливо предполагается, что, изучая язык, человек волей-неволей приобщается к культуре страны.

Видится необходимым введение аналогичной процедуры и в еврейском государстве. Возможно, в условиях Израиля, где проблема формирования странообразующей нации является несравненно более острой, чем в Германии, для потенциальных репатриантов и иммигрантов следует ввести, кроме языкового, и другие экзамены (как минимум, тесты) – по истории, культуре, экономике, государственному устройству и пр.

Возникает вопрос: а те, кто имеет потенциальное право на репатриацию согласно «Закону о возвращении», но еще не репатриировались, т.е. не получили израильское гражданство? В случае принятия приведенных здесь предложений они что, не смогут считаться евреями? Даже если они евреи по Галахе?

Ответить можно так: кем считаться по Галахе или по любой ее конфессиональной модификации – вопрос их религиозных убеждений. Но для еврейского государства они еще не должны быть евреями. В конце концов, никто не мешает им изучить язык, историю, культуру, экономику и государственное устройство Израиля, сдать соответствующие экзамены, приехать в страну и получить гражданство. Кто-то потом уедет обратно (мало ли у кого какие обстоятельства), а кто-то и останется. Но вряд ли кто-то из них будет заявлять нечто подобное тому, что иногда приходится слышать в общественном транспорте (см. выше).

Может возникнуть еще один вопрос: а что в этих условиях будет с существующими национальными диаспорами внутри Израиля?

Ответ прост: национальные диаспоры останутся (они есть и в Германии, и во Франции, и в любых других цивилизованных странах), но противопоставлять себя странообразующей нации – евреям – они будут несравненно меньше, чем сейчас. Например, в наше время для ассимиляции русских, восточноевропейских, африканских, а тем более арабских диаспор существует барьер в форме пресловутых галахических ограничений на то, кого считать евреем. Для этих людей перейти в еврейство зачастую означает предать свою религию. Но если еврейство для них будет прежде всего означать знание иврита (а оно полезно и в жизни), истории, культуры, экономики и основ государственного устройства (что тоже немаловажно), – то нет никакого сомнения, что так называемых «русских» (выходцев из России и ряда республик бывшего СССР), «индусов» (выходцев из Индии), «африканцев» (выходцев из Эфиопии), «арабов» (и выходцев из соседних стран, и «палестинцев») и прочих «наций в кавычках» в Израиле убавится, а евреев прибавится. И это будут настоящие, подлинные евреи, понимающие и чувствующие связь со своими великими предками.

Уже к моменту получения израильского гражданства репатриант должен хорошо знать свою «историческую родину», а «историческая родина» должна хорошо знать репатрианта. В этом случае будет маловероятно, что его дальнейшие передвижения по миру приведут к разрыву связи с еврейством и к безответственному отношению к будущему своей страны – Израиля.

Предложенные здесь меры должны способствовать сплочению еврейской нации. А сплоченной странообразующей нации гораздо легче противостоять преступности, внешней угрозе, наркоторговле, безработице, нелегальной иммиграции, экономическим кризисам и другим проблемам, с которыми сталкиваются все цивилизованные страны.

Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.

Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.

НА СТРАНИЦУ «СОЦИАЛЬНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА»

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА