НА СТРАНИЦУ «ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КРИТИКА»
Сергей Заграевский,
академик Российской
академии художеств,
учредитель и главный
редактор справочника «Единый художественный рейтинг»
РЕЙТИНГИ
ХУДОЖНИКОВ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
«Положение художественной личности по отношению к своим
коллегам
всегда было предметом волнений, зависти и всяческих
страстей»
Вильям Мейланд
1.
Добавим
к эпиграфу: положение художественной личности по отношению к своим коллегам
всегда было еще и фактором, непосредственно влияющим на формирование цен на
произведения искусства. И на художественном рынке оценка
творчества художников в сопоставлении с творчеством их коллег приобретает
вполне конкретное стоимостное выражение, так как без этого адекватно определить
цену произведения искусства невозможно.
Есть и еще один фактор формирования цены – насколько конкретная работа характерна или нехарактерна для творчества ее автора, удачная она или неудачная, вдохновенная или, как говорится, «проходная», в каком материале она создана, каков ее формат и т.п. (Условно назовем весь этот набор характеристик «качеством произведения»).
То есть в основе цены на любое произведение искусства должны
лежать его качество и значимость имени художника. С этим никто не спорит, но
возникает характерный парадокс: поскольку значимость и качество – понятия
крайне условные даже для специалистов, а цена – понятие однозначное и ясное для
всех, то появляется соблазн переставить местами причину и следствие и считать
цену главным (если не единственным) показателем значимости художника и качества
его работ.
Определенная логика в таком подходе, несомненно, есть, так как на художественном рынке в течение многих десятилетий (а в некоторых странах – и столетий) цены формируются во множестве аукционных домов, галерей, салонов и т.п., и если повсеместно учитывать все эти продажи и обобщать статистику по ним, то теоретически вполне возможно понять, какой художник более востребован коллекционерами, музеями и публикой, какой – менее, какие работы того или иного художника более качественны, какие – менее. А такое понимание, в свою очередь, ведет к более адекватному формированию цен на произведения этого художника. Как любят говорить сторонники свободных рыночных отношений, «рынок все выправит». Поэтому неудивительно, что сбором информации о ценах продаж произведений искусства занимаются многие крупные западные компании.
Например,
французская «Artprice» собирает данные 4,5 тыс.
аукционов со всего света (пока что исключая
российские – наши данных не сдают) и периодически сводит их
в публичные отчеты. Фирмы «Mayer» и «ADEC»
ежегодно выпускают толстые справочные пособия, в которых приведены тысячи имен
художников, проходившие за истекший год через аукционы в Западной Европе, США и
еще нескольких странах.
Американская компания «Artnet»
не только агрегирует аукционные цены, но и сотрудничает с галереями
(а значит, дает более развернутую картину спроса
и предложения).
Аукционный дом «Sotheby’s»
недавно купил индекс Мея-Мозеса – одну
из самых старых научных методик, позволяющих спрогнозировать стоимость
произведений искусства. Несколько десятилетий назад
профессора Университета Нью-Йорка Джианпинг Мей и Майкл Мозес проанализировали
продажи произведений за большой отрезок времени, с 1875 года, и выяснили,
что в целом рост цен на работы художников был приблизительно таким же, как
рост фондового рынка, и при этом спрос на искусство был более устойчивым и мало
зависел от ситуации на других рынках. Эти выводы с тех пор
используют многие аналитики арт-рынка, пытаясь
убедить покупателей в том, что лучше приобретать картины, чем акции.
Не все тут, конечно, так просто. Например,
картина Пабло Пикассо «Голова женщины» 1935 года, когда через 2 года
перепродавалась, принесла убыток в 20% годовых. Но убытки могут нести и
держатели акций, так что инвестиционные риски на арт-рынке
вполне в пределах нормы.
Чтобы минимизировать эти риски, агентства на
основе статистики по продажам составляют рейтинги художников. В наше время уже
незачем объяснять, что такое рейтинг, – слово вошло в наш язык, и его общий смысл так или иначе осознается теми, кто произносит его. Все
же дадим определение рейтинга: это числовой или порядковый показатель, отображающий
важность или значимость определенного объекта или явления.
Таких
рейтингов (назовем их «статистическими») на Западе ведется много, и все они, к
сожалению, страдают одной и той же «болезнью». И не «детской», а хронической и
пока что неизлечимой.
Поясним суть этой «болезни» на примере
рейтинга, составленного в 2015 году агентством «Skate's
Art Market Research» на основе информации о ценах на 10000 самых
дорогих произведений искусства, проданных на открытых аукционах. «Верхушка»
этого рейтинга выглядела так:
1. Пабло Пикассо;
2. Энди Уорхол;
3. Клод Моне;
4. Фрэнсис Бэкон;
5. Герхард Рихтер;
6. Альберто Джакометти;
7. Марк Ротко;
8. Анри Матисс;
9. Жан-Мишель Баския;
10. Пьер Огюст Ренуар;
11. Амадео
Модильяни;
12. Поль Сезанн;
13. Винсент Ван Гог;
14. Виллем де Кунинг;
15. Рой Лихтенштейн;
16. Хоан Миро;
17. Фернан Леже;
18. Джефф Кунс;
19. Чжан Дацянь;
20. Эдгар Дега;
21. Марк Шагал;
22. Александр Колдер;
23. Поль Гоген;
24. Густав Климт;
25. Сай Твомбли…
Выглядит все солидно, все художники
замечательные, подборка великолепная (как говорится, хорошая экспозиция могла
бы получиться). Но и тут не все так просто, и у любителей, а тем более у
историков искусства неминуемо возникает ряд вопросов. Например, как представитель
традиционной китайской живописи Чжан Дацянь оказался выше Дега и Шагала? Почему известный прежде всего специалистам Жан-Мишель Баския оказался выше Ренуара и Ван Гога,
а еще более узко известный Александр Колдер – выше
Гогена и Климта?
Ответ на эти вопросы вроде бы очевиден: такова
статистика продаж. Но тут можно воскликнуть вслед за Станиславским: «Не верю!»,
и не оттого, что у нас вызывает сомнения верность исходных данных, методика их
обработки или порядочность создателей рейтинга. Вызывают сомнения полнота этих данных и обеспечение необходимой
представительности статистических подборок. Причин этому много.
Во-первых, не менее 30% (а то и больше) продаж
идет не через аукционные дома и крупнейшие галереи, с которыми сотрудничают
рейтинговые агентства, а через мелкие галереи, никому информацию о своих
продажах не предоставляющие (разве что налоговым органам, но там обычно
соблюдается конфиденциальность).
Во-вторых, невозможно учесть данные по
закрытым частным продажам за «черный нал» (например, при непосредственной
покупке коллекционером у самого художника, у его наследников или у другого
коллекционера). Это еще процентов 25–30, а то и больше.
В-третьих, несколько процентов оборота
произведений искусства занимают «внерыночные» продажи (например, целевые
государственные музейные закупки или установка монументальных скульптур).
В-четвертых, большое количество произведений
искусства не продается, а дарится, жертвуется, конфискуется силовыми
структурами и т.д, Это еще
процентов 25–30.
Получается, что статистика даже самых авторитетных арт-агентств
охватывает максимум 10% рынка.
В-пятых, некоторые художники представлены на
рынке большим количеством работ, некоторые – небольшим, а некоторые и вовсе не
представлены. Соответственно, мы крайне редко видим в каких-либо статистических
рейтингах Густава Курбе или Эжена Делакруа, а тем
более Франсуа Буше, Тициана или Леонардо да Винчи. А в соответствии с итогами
статистики выходит, что поскольку по этим художникам нет (или очень мало)
аукционных продаж, то они хуже (как минимум, дешевле) де Кунинга
или Колдера. Конечно же, это не так. И Ван Гог не хуже и не дешевле Баския,
просто его работ на рынке гораздо меньше.
В-шестых,
наиболее известные шедевры Ван Гога, Гогена, Моне и
других «хрестоматийных» художников давным-давно находятся в музеях, и на арт-рынке появляются в лучшем случае их второстепенные
работы, а в худшем – подделки.
В-седьмых, не стоит считать сугубо российским
явлением искусственное завышение цены покупки с целью уменьшения налогооблагаемой
базы и (или) получения сотрудником фирмы-закупщика «отката». На Западе этого
тоже хватает. И арт-рынок создает для подобных
злоупотреблений исключительно благодатную почву, так как при колоссальном
разнообразии произведений искусства «поймать за руку» того, кто из корыстных
соображений завышает цены, очень сложно. Это у холодильников или стиральных
машин есть четкие характеристики, по которым можно оценивать соответствие или
несоответствие рыночным ценам, а на арт-рынке разброс
цен очень велик даже на картины одного и того же художника. Значит, сотрудник
фирмы-закупщика может обосновать в отчете практически любую цену, а потом с
художника или галереи получить «откат». Поэтому даже «абсолютно свободные» цены
на аукционах (а тем более в частных галереях или при госзакупках)
на самом деле не такие уж и «свободные».
В-восьмых, многие покупатели по договоренности
с художниками искусственно завышают цены просто для того, чтобы в их коллекции
оказался более «дорогой» и, следовательно, престижный художник.
В-девятых, на рынке периодически появляются
произведения искусства, для которых очень сложно подобрать ценовые аналоги, и
тогда их цена формируется абсолютно произвольно. Пример – известная «Розовая собака» Джеффа Кунса, составленная из воздушных шариков. Она давно уже
стала музейным экспонатом, но у нее есть авторский повтор, только оранжевого
цвета, и эта «Оранжевая собака» несколько лет назад была продана за 58,4 млн.
долларов. Как сформировалась эта цена – Бог весть. Напрашивается шутка: если Кунс теперь решит создать «Собаку» еще какого-нибудь цвета
(простор для творчества тут большой, так как в радуге семь цветов, а в «Photoshop»'е – и вовсе 256 миллионов), то оценивать новое
произведение искусства уже будет проще: есть ценовой аналог.
В-десятых,
даже четкие и обоснованные ценовые аналоги очень сложно приблизить
к конкретному произведению искусства. Ведь даже схожие работы одного и
того же автора продаются по-разному, и их цена зависит от множества причин:
экономической ситуации, места продажи (страны, города, аукционного дома и
т.д.), «настроения» на рынке, мнений уважаемых людей… А
еще известно, что дороже «обыкновенных» работ ценятся автопортреты, изображения
членов семьи или возлюбленных художника, обнаженная натура, работы, нетипичные
для данного мастера…
И все эти проблемы еще более ярко проявляются,
когда мы переходим от западной статистики продаж к
российской.
Первая попытка создать нечто вроде «Русского
Майера» была сделана еще в 1993 году, когда поступил в продажу справочник «Арт Медиа. Художественный
рынок Москвы`92», выпущенный галереей «Арт
Медиа ЛЛД» при содействии Всероссийского
художественно-реставрационного центра им. Грабаря. Это издание, конечно
же, по своим масштабам и близко не подошло к «Майеру», приводившему данные о
60 тысячах продаж произведений современного и антикварного искусства. Но все же был опубликован список семидесяти московских галерей
и сведения о некоторых московских выставках 1992 года, были обозначены и
некоторые цены.
Конечно, в этом издании были и несуразности, и
ошибки. Например, был приведен рейтинг наиболее дорогих картин двадцати
современных русских художников на Западе, и в него вошел соцреалист
Николай Сысоев, известный преимущественно своей «Ленинианой».
А еще Юрий Лейдерман был назван Либерманом,
Константин Худяков – С. Худяковым, Гор Чахал –
Д. Горчахалом и т.п. Но все это можно было бы
исправить во втором издании, а предполагалось, что справочник будет издаваться
2 раза в год. Но дальше первого издания дело не пошло, и проблема тут была не редакционная, а системная: недостаточность и непредставительность статистики.
Если на
Западе статистика, как мы показали выше, охватывает около 10% арт-рынка, то у нас из-за преобладания сделок за «черный
нал» – в лучшем случае на порядок меньше, а в худшем – на два порядка. А из
данных, охватывающих менее 1% рынка, представительную выборку не получишь.
Неудивительно, что неоднократно появлявшиеся в
течение двух последних десятилетий подобные справочники, несмотря на заявленную
периодичность, исчезали вскоре после выхода. Помнится,
примерно в середине 2000-х автор этих строк увидел на прилавке один из них (к
сожалению, название уже забылось, но вспоминается претензия редакции на роль
«Русского Майера») и раскрыл на букве «О», так как незадолго до того
проконсультировал одного коллекционера по поводу творчества Александра
Осмеркина и решил посмотреть: может быть, есть какие-нибудь новые данные по
продажам его работ? Но Осмеркина в этом «Русском Майере» не было, зато
там присутствовал Сергей Осьмачкин. Я хорошо отношусь
к работам этого самарского фотографа, но поскольку искал не его, а классика
русского искусства ХХ века, то скажу честно: сразу же
закрыл эту книгу и, как видите, забыл ее название.
А покупатели ведь тоже все прекрасно понимают
и «голосуют рублем». Иными словами, неполнота
и неточность подобных статистических справочников неминуемо ведет к их
убыточности.
В
Интернете затраты на публикацию гораздо меньше, чем у «бумажных» изданий, и
убыточность там не так критична. Например, уже много лет работает российский сайт
«Artinvestment.ru», который может позволить себе
некоммерческие проекты, в том числе сбор общей статистики по продажам и расчету
рейтингов на основании этой статистики.
Выглядит
все это очень солидно: «Artinvestment.ru»
обрабатывает аукционные цены на российских живописцев и графиков, причем не только западные, но и внутренние, и на их основании
рассчитывает ценовые индексы для конкретных художников. Эти индексы отражают
ежегодное изменение средней аукционной цены фрагмента «условной картины»
художника на аукционах в России и за рубежом. За базу принимается
фрагмент такой площади, которая стоила 100 долларов на год начала
исчисления индекса. Например, для живописи Ильи Репина этот индекс в 2000 году был принят за 100,
в 2009 году он составил 696, а в 2016 – 486. То есть 100 долларов,
вложенные в картины художника в 2000 году, спустя девять лет
условно превратились в 696 долларов, а к 2016 году уменьшились
до 486.
Выглядит все очень солидно, но проблемы все те
же – недостаток исходных данных для расчета и сложность приближения «аналогов»
к конкретному произведению искусства, которому требуется оценка. И эти проблемы пока что невозможно решить ни в западных условиях,
ни в российских.
Но какая-никакая
статистика все же есть, и сразу же возникает соблазн рассчитывать на ее основе
рейтинги, хотя серьезными и представительными назвать их так же невозможно, как
исходные данные, на основании которых они создаются.
Вот, например, «верхушка» рейтинга «Топ-100
русских художников» от сайта «Artinvestment.ru» (и
этот, и все остальные упомянутые в этой статье Интернет-рейтинги приведены по состоянию на конец
апреля 2017 года). Вроде бы все ясно, логично и прозрачно, на сайте даже
отображены (c точностью до доллара – куда уж
солиднее!) цены на работы, на основании которых рассчитывался рейтинг.
1. Марк Ротко
(86 882 496 USD);
2. Казимир Малевич (60 002 500 USD);
3. Хаим Сутин
(28 165 000 USD);
4. Василий Кандинский (23 319 500 USD);
5. Алексей Явленский
(18 515 688 USD);
6. Валентин Серов (14 554 892 USD);
7. Марк Шагал (13 003 750 USD);
8. Николай Рерих (12 137 125 USD);
9. Наталия Гончарова (10 890 964 USD);
10. Николай Фешин
(10 866 388 USD);
11. Николя де Сталь (9 434 627 USD);
12. Тамара де Лемпицка
(8 482 500 USD);
13. Илья Репин (7 393 148 USD);
14. Константин Сомов (7 331 668 USD);
15. Илья Машков (7 299 891 USD);
16. Борис Кустодиев (7 063 619 USD);
17. Василий Поленов (6 396 632 USD);
18. Юрий Анненков (6 286 727 USD);
19. Василий Верещагин (6 140 654 USD);
20. Зинаида Серебрякова (5 898 615
USD);
21. Илья Кабаков
(5 839 781 USD);
22. Владимир Баранов-Россине
(5 375 804 USD);
23. Иван Айвазовский (5 217 819 USD);
24. Владимир Боровиковский
(5 015 189 USD);
25. Александр Яковлев (4 636 550 USD);
26. Александр Родченко (4 554 531 USD);
27. Михаил Ларионов (4 463 726 USD);
28. Соня Делоне
(4 344 920 USD);
29. Михаил Нестеров (4 296 000 USD);
30. Константин Маковский (4 217 184
USD);
31. Вера Рохлина (4 052 165 USD);
32. Михаил Клодт
(4 020 775 USD);
33. Павел Кузнецов (3 962 889 USD);
34. Борис Григорьев (3 722 500 USD);
35. Кузьма Петров-Водкин (3 636 403
USD);
36. Любовь Попова (3 521 395 USD);
37. Аристарх Лентулов
(3 521 395 USD);
38. Александр Дейнека (3 450 313 USD);
39. Иван Шишкин (3 323 628 USD);
40.
Исаак Левитан (3 305 033 USD)…
В целом про этот рейтинг можно сказать то же, что про
вышеприведенный рейтинг агентства «Skate's Art Market Research»:
все художники замечательные, подборка великолепная, хорошая экспозиция могла бы
получиться, но возникает ряд вопросов. Например, как Николя де Сталь и Тамара
де Лемпицка оказались выше Репина и Боровиковского? Баранов-Россине –
выше Айвазовского? Вера Рохлина – выше Петрова-Водкина, Дейнеки, Шишкина и
Левитана? А Карл Брюллов, Алексей Венецианов или Василий Суриков в эту «верхнюю
сотню» и вовсе не вошли…
Может быть,
это просто итоги продаж, известных составителям рейтинга? Может быть. Но зачем
тогда было называть этот список рейтингом, претендующим на статус «Топ-100
русских художников»? А назвали – так не стоит удивляться, что
любой мало-мальски сведущий в искусстве человек, увидев, что Ротко оказался величайшим русским художником, Лемпицка «затмила» Репина и Левитана, а Рокотов, Брюллов,
Венецианов, Перов и Суриков даже не удостоились вхождения в «верхнюю сотню»,
просто пожмет плечами и не отнесется к этому рейтингу как к чему-то достаточно
серьезному.
То же самое
можно сказать и о ряде других рейтингов, которые на основе тех же крупиц
информации об аукционных продажах составляет сайт «Artinvestment.ru» (а там есть рейтинги и ныне живущих художников, и
«шестидесятников», и т.н. «актуальных художников», и женщин-художниц).
Есть и еще более спорные
«статистические рейтинги», чем приведенные на сайте «Artinvestment.ru». Например, в 2014 году рейтинг «40 самых дорогих
современных российских художников из ныне живущих»
напечатала газета «The Art Newspaper Russia». По заявлению
учредителей рейтинга, при его составлении принимались во внимание
не только результаты публичных аукционных торгов, но и некоторые частные
продажи. Газета даже усмотрела «четкие классы покупателей»: лидеров ее
рейтинга покупают зарубежные коллекционеры и российские олигархи, а места с
10-го по 30-е обеспечивают коллекционеры-эмигранты. В 2016 году вышла
обновленная версия этого рейтинга, уже «Топ-50».
Вроде бы все тоже
выглядит солидно, но в итоге вот что получилось:
1. Илья Кабаков (2
932 500 GBP);
2. Эрик
Булатов (1 084 500 GBP);
3.
Виталий Комар и Александр Меламид (657 250 GBP);
4. Семен
Файбисович (311 200 GBP);
5.
Григорий Брускин (424 000 GBP);
6. Олег Целков (238
406 GBP);
7. Оскар
Рабин (171 939 GBP);
8. Зураб
Церетели (151 250 GBP);
9. Виктор
Пивоваров (145 250 GBP);
10. Александр
Меламид (145
250 GBP);
11.
Франсиско Инфанте-Арана (142 400 GBP);
12.
Владимир Янкилевский (133 250 GBP);
13.
Александр Виноградов и Владимир Дубосарский (132 000 GBP);
14.
Сергей Волков (132 000 GBP);
15.
Группа «АЕS+F» (120 500 GBP);
16. Лев Табенкин (117
650 GBP);
17. Ольга
Булгакова (100 876 GBP);
18.
Сергей и Алексей Ткачевы (97 935
GBP);
19.
Александр Иванов (97 250
GBP);
20. Иван
Чуйков (96 500 GBP);
21.
Константин Звездочетов (92 446
GBP);
22.
Наталья Нестерова (92 388 GBP);
23. Максим
Кантор (87 650 GBP);
24.
Андрей Сидерский (90 000 GBP);
…
45.
Алексей Морозов (35 000 GBP);
46. Михаил Шемякин (34 450 GBP)…
Мы видим те
же проблемы, что и с рейтингом сайта «Artinvestment.ru». Если бы не было названий «рейтинг» и
«Топ-50», все было бы более-менее нормально, хотя все равно возникает вопрос,
почему по Илье Кабакову, единственному художнику,
входящему в оба вышеприведенных списка, так сильно разнятся аукционные данные
(на «Artinvestment.ru» – 5,8 млн.
долларов, в «The Art Newspaper Russia» – 2,9 млн. британских фунтов, т.е.
около 4 миллионов долларов по курсу 2016 года). Точнее, это даже не вопрос, а лишнее
подтверждение неточности и неполноты исходных данных для этих рейтингов.
Но поскольку
список газеты «The Art Newspaper Russia» называется
именно рейтингом и «Топ-50», то невозможно согласиться с очень многим.
Например, с тем, что Александр Иванов (абстракционист 1962 года рождения, известный в первую очередь как бизнесмен, коллекционер и создатель Музея Фаберже в Баден-Бадене) оказался выше Ивана Чуйкова и Максима Кантора.
И с тем, что
Алексей Морозов (скульптор и живописец 1974 года рождения) «обогнал» Михаила
Шемякина.
И с тем, что
в этом рейтинге есть Ольга Булгакова (газета назвала ее членом-корреспондентом
Российской академии художеств (РАХ), на самом деле она уже с 2012 года
академик), но нет ее супруга, Александра Ситникова,
классика советского «нонконформизма», а теперь тоже академика РАХ.
И с тем, что
можно вообще как-то сравнивать продажи Григория Брускина
и Олега Целкова (художников преимущественно
аукционных) и Зураба Церетели (художника преимущественно внеаукционного),
и исключительно на этом основании ставить Брускина и Целкова впереди Церетели.
И с тем, что
в этом рейтинге отсутствуют Сергей Андрияка, Илья
Глазунов, Павел Никонов, Таир Салахов или Александр Шилов (ко всем этим
художникам можно относиться по-разному, но в любом случае их работы вряд ли
дешевле, чем работы братьев Ткачевых, Звездочетова
или Сидерского).
И с тем, что
в этом рейтинге (впрочем, как и во всех рейтингах, основанных на аукционной и
галерейной статистике) отсутствуют те скульпторы-монументалисты, которые не
выставляют на продажу свои живописные, графические или станковые скульптурные
работы. Получается, что Андрей Ковальчук, Александр Рукавишников или Георгий Франгулян для создателей таких рейтингов вообще как бы не существуют.
Словом,
согласиться нельзя с настолько многим, что остается только пожать плечами и не
относиться к этому рейтингу как к чему-то серьезному. Из такого рейтинга даже
хорошая экспозиция вряд ли получится. Ну что же, скажем спасибо его создателям
хотя бы за крупицы информации по аукционным продажам.
А вот еще
один, совсем «свежий» (презентованный в 2017 году) «статистический рейтинг».
Выпускает его «Национальное рейтинговое агентство» (широкопрофильная
организация, рейтингующая банки, страховые компании и
т.п., а теперь вот еще и художников). Это агентство в рамках проекта «InArt» разработало два рейтинга художников: «Топ-100
признанных авторов» и «Топ-100 молодых авторов». Рейтинги рассчитываются на
основании сложной математической модели по 38 показателям, среди которых –
общий объем аукционных продаж, выставочная активность автора, полученные премии
и пр. При этом музеи, аукционы, галереи ранжированы по классам, и каждый класс
имеет свой критериальный вес. Поэтому результаты, по
словам создателей рейтинга, «претендуют на максимальную объективность».
Но посмотрим хотя бы на
«верхушку» этого «максимально объективного рейтинга 100 наиболее признанных
авторов».
1. Илья Кабаков;
4. Ольга Чернышева;
5. Ирина Нахова;
6. Ольга Киселева;
24. Алексей Каллима;
39. Дмитрий Грецкий;
При таком, с позволения
сказать, «Топ-100» даже как-то не хочется придираться к «мелочам» вроде того,
что Александр Виноградов и Владимир Дубосарский
оказались «разлучены», и между ними «вклинился» Павел Пепперштейн.
И даже к тому, что Миш-Маш (в миру
Михаил Лейкин и Мария Сумнина) и Наталья Данберг оказались выше Татьяны Назаренко.
Просто вновь вспомним Зураба Церетели, Таира Салахова, Александра Шилова, Илью
Глазунова, Андрея Ковальчука, Александра Рукавишникова, Сергея Андрияку, Георгия Франгуляна… Как бы кто ни относился к этим художникам, у них и
выставок сотни, если не тысячи, и объемы продаж большие, и упоминаний в СМИ
множество… Вспомним их и попытаемся найти среди этого «Топ-100». Не найдем.
Ну что же,
если кто-то считает, что Ольга Тобрелутс более
признана, чем Оскар Рабин, а Дмитрий Булныгин – чем
Зураб Церетели, спорить с этим бесполезно. Остается просто пожать плечами.
После такого
«Топ-100 признанных авторов» даже как-то не хочется говорить об издаваемом тем
же агентством рейтинге «Топ-100 молодых авторов» (первые три – Татьяна Ахметгалиева, Евгений Антуфьев и
Саша Пирогова). Конечно, почему бы и не Ахметгалиева,
Антуфьев и Пирогова? Только вот Лейкина, Сумнину и Данберг тоже старыми не
назовешь, а они уже попали в «Топ-100 признанных», Татьяну Назаренко
отодвинули, а Зураба Церетели и вовсе вытеснили… Можно ли после этого всерьез
воспринимать любой рейтинг по методике «InArt»?
Из всего, что мы видели выше, можно сделать вывод:
если западные статистические рейтинги обеспечивают хотя бы видимость
серьезности, представительности и соответствия основам истории искусства (хотя
и тут, как мы видели, возникает много вопросов), то относительно российских
статистических рейтингов этого сказать невозможно. Даже видимость не
обеспечивается.
В
принципе, это было ясно уже в начале 1990-х годов, и уже тогда буквально
напрашивался вывод о том, что единственным возможным принципом рейтингования на российском арт-рынке
являются не учет и обработка статистики, а экспертные оценки, по возможности учитывающие и информацию о продажах. Такие
оценки позволяют непосредственно определять базовые характеристики – значимость
имени художника и качество его работ – и на этом основании рассчитывать
рекомендуемые цены на произведения искусства.
2.
Сейчас
многие считают, что первым рейтингом, базирующимся на экспертных оценках, стал
презентованный в 1999 году справочник «Единый художественный рейтинг». Но на самом
деле это не совсем так. Это был первый (и пока что, к сожалению, последний)
серьезный и «долгоживущий» рейтинг. Но попытки создания «экспертного рейтинга»
предпринимались и ранее 1999 года.
Может
быть, кто-то вспомнит «список Гельмана». Но и он не
был первым. Первым (во всяком случае, на памяти автора этой статьи) такую
попытку произвел владелец галереи «С'Арт»
Петр Войс (Тюленев). Где-то в
начале девяностых он пригласил в свою галерею нескольких уважаемых
экспертов и предложил каждому из них написать список лучших, по мнению
эксперта, современных художников. Потом на основе этих списков Петр собирался
рассчитать баллы и на их основании свести названных экспертами художников в
рейтинг. Но что-то у него тогда «не срослось» (может быть, эти списки даже сохранились,
и сейчас, четверть века спустя, они уже имеют музейную ценность).
Ну, а потом, году
примерно в 1995-м, появился пресловутый «список Гельмана».
У Марата Гельмана тогда возникла идея двух списков
«национальной элиты». В первый, официально именуемый «проектом организации
рынка современного искусства», вошли 30 художников, которые, по мнению
знаменитого в то время галериста, были единственными
достойными внимания публики, музеев, галерей и масс-медиа,
а также финансовой поддержки. А второй список был еще более глобален по
замыслу: в него должна была войти тысяча наиболее влиятельных политиков страны.
Но речь у нас о рейтинге
художников. Фигурантов «списка Гельмана», наверно,
сейчас уже не вспомнит даже сам Марат (не знаю, сохранился ли этот список хотя
бы в рукописи, а если да, то тоже мог бы стать музейным экспонатом). Автору
этой статьи запомнился только один – Марлен Шпиндлер
(кстати, действительно замечательный художник-«нонконформист», уже тогда тяжело
больной и вскоре ушедший из жизни), и запомнился только потому, что примерно в
это же время вышел фильм Стивена Спилберга «Список Шиндлера»,
и «список Гельмана» по созвучию называли и «списком Шпиндлера». Ну и, наверно, там были Илья Кабаков,
Эрик Булатов и Оскар Рабин – как же мог убежденный модернист Гельман обойтись без них? А кого там точно не было, так это
Зураба Церетели (в это время он как раз ставил в Москве своего «Петра I»,
против которого Марат активно выступал).
Но что-то «не срослось» и
у Марата Гельмана (возможно, методика рейтингования оказалась слишком примитивной, а другую
разрабатывать он не стал, увлекшись новыми проектами – например, столь же примитивно составленным «рейтингом неофашистов»).
Так что весь резонанс (как позитивный, так и негативный) от
введения в оборот нового рыночного инструментария – экспертного рейтинга
художников – пал на долю справочника «Единый художественный рейтинг» (ЕХР) и
автора этой статьи как его учредителя и главного редактора.
Что касается
отрицательного резонанса, то он был связан прежде
всего не с методикой рейтингования, а с самой
возможностью составления рейтинга художников. Сейчас это уже может показаться
смешным, но тогда многие лидеры художественной жизни считали, что банкиров или
спортсменов рейтинговать можно, а художников нельзя.
Чтобы не показаться
голословным, вспомню опубликованное в 2000 году на сайте «Artinfo.ru»
открытое письмо, которое тогда прозвали «письмом пяти», так как оно было
подписано главами пяти крупнейших (и в то время гораздо более авторитетных, чем
сейчас) художественных организаций. Это были:
– А.И. Комеч, директор Государственного института искусствознания;
– З.К. Церетели,
президент Роcсийской
Академии художеств;
– А.И. Морозов,
председатель Ассоциации искусствоведов (АИС);
– В.М. Сидоров,
председатель Союза художников России;
– В.А. Бубнов,
председатель Московского Союза художников (МСХ).
Подписи приведены в том
порядке, в каком располагались в письме. Правда, потом выяснилось, что Алексей
Ильич Комеч на самом деле это письмо не подписывал,
но четыре подписи точно стояли. Жаль, я видел оригинал этого письма только
мельком, найти бы его сейчас, он тоже мог бы стать музейным экспонатом... Автором и собирателем подписей, по ее неоднократным личным
заявлениям, была известный в то время искусствовед, академик РАХ Мария Андреевна
Чегодаева, а кто, как говорится, «за ней стоял», – догадываюсь, но по
прошествии стольких лет не считаю нужным высказывать догадки.
А говорилось в этом
письме буквально следующее (все курсивы принадлежат автору письма):
«Ставим в известность прежде всего художников,
а также всех заинтересованных лиц – коллекционеров, галеристов,
сотрудников музеев и выставочных залов, меценатов, спонсоров и т.п.
Предложенная Рейтинговым центром (т.е. редколлегией справочника «Единый
художественный рейтинг» – С.З.) идея составления «рейтинга» встретила крайне негативное отношение специалистов,
была отвергнута принципиально как глубоко порочная, изначально абсолютно произвольная и заведомо тенденциозная; имеющая характер рекламы,
призванной в угоду чьим-то коммерческим интересам или личным пристрастиям, на
основании произвольных субъективных оценок лиц, никем на то не уполномоченных,
навешивать на художников ярлыки, тем самым предопределяя их творческую судьбу.
Никакими ссылками на необходимость упорядочения художественного рынка не может
быть оправдана попытка низвести искусство
до уровня товаров широкого потребления, занесенных в торговые каталоги
согласно ГОСТу, рыночной стоимости и потребительскому
спросу. Такая практика, быть может и имеющая место где-либо в мире, в корне противоречит
гуманистическим традициям русской культуры… Мы
глубоко возмущены безнравственным поведением членов
Рейтингового центра, их откровенной попыткой ввести в заблуждение художников и
широкий круг людей, заинтересованных в судьбе современного русского искусства».
А
потом, в начале 2001 года, на телеканале «Россия» вышла имитирующая гражданский
суд программа «Слушается дело», посвященная ЕХР. Конечно же, это было не более
чем телешоу, но выступавшие в роли «обвинителей» М.А. Чегодаева и академик РАХ,
народный художник РФ Дмитрий Жилинский «добились»
того, что рейтинг был «осужден» как «нарушающий права художников». Правда, этот
итог, как это обычно бывает на телешоу, был заранее обговорен и согласован с
защитниками рейтинга (а защищал его, кроме самого учредителя, известный адвокат
Евгений Тарло), но все же
резонанс эта телепередача имела такой, что вскоре учредитель ЕХР подавляющим
большинством голосов был изгнан со съезда Московского союза художников. Именно
изгнан, то есть покинул зал под свист и улюлюкание.
Наверно, противники
рейтинга искренне надеялись запугать его инициатора. Но в итоге, как это часто
бывает в художественном мире, они лишь сделали ЕХР великолепную рекламу. Да и
как можно было надеяться запугать человека, который, хотя и являлся
профессиональным художником, учеником Татьяны Мавриной, но в самое неспокойное
и жестокое время – 1990-е – занимался бизнесом в ранге директора дочерней фирмы
одного из крупнейших российских банков – Токобанка?
Если всяческие «наезды» и «бандитские стрелки» в свое время не запугали, то
можно ли было испугаться «письма пяти» и улюлюкания
безвредных делегатов съезда МСХ?
К тому
же справочник «Единый художественный рейтинг» был официально зарегистрирован
как средство массовой информации при Профессиональном союзе художников России,
то есть любые нападки на него могли быть расценены как воспрепятствование
деятельности СМИ и вмешательство в деятельность профсоюза, который, по закону,
является независимым в своей деятельности от органов исполнительной власти,
органов местного самоуправления, политических партий и других общественных
объединений, им не
подотчетным и не подконтрольным. Во всяком случае, никаких судебных перспектив противники рейтинга не имели, и в
«настоящий» суд никто никогда на рейтинг не подавал.
Справедливости
ради скажем, что много голосов раздавалось не только «против ЕХР», но и «за».
Например, патриарх отечественной художественной критики, заслуженный деятель
искусств РФ Анатолий Михайлович Кантор писал:
«Рейтинг в области
искусств наиболее естественен и, по-видимому, наиболее нужен, что бы ни
говорили его противники, обеспокоенные больше всего тем, что «на художников
навешивают ярлыки» (на политиков и телеведущих можно, на художников нельзя). Но
главная проблема заключается именно в том, что и без всякого рейтинга все
навешивают на художника ярлыки, без этого не существует художественная критика.
Рейтинг был в художественном мире России с XVIII века до 1917 года, когда
существовали звания художника, «назначенного», академика, советника,
профессора. Революция отменила это, но с 1930-х были введены новые отличия
(звания заслуженного и народного художника РСФСР и СССР). С 1947 года наряду со
званием члена союза художников существуют звания члена-корреспондента и
действительного члена Академии художеств (в 1947–1992 годах – Академии
художеств СССР, после 1992 года – Российской академии художеств). Это ли не
рейтинг?.. (Конечно же, рейтинг. Так что история
рейтингов художников уходит своими корнями в гораздо более далекие времена, чем
ХХ век. – С.З.)
Естественно, что всякий
рейтинг обвиняется в произвольности и субъективности оценок. Иначе и не может
быть, поскольку всякая оценка искусства и художественной критики субъективна и,
следовательно, произвольна. Но смысл всякого анализа как раз и состоит в том,
что он подтверждает и обосновывает вывод интуитивного суждения вкуса. Без этого
интуитивного суждения не имеют смысла никакие обоснования. Проверка
правильности суждения вкуса – во-первых, в единстве коллегиальных суждений
независимого профессионального жюри, и, во-вторых, в испытании временем
справедливости этой оценки.
Рейтинг – форма критики
времени образования художественного рынка в России. Без рейтинга он долго будет
блуждать в лабиринтах коммерческих интриг и ведомственных амбиций».
А
вот что писал доктор искусствоведения, профессор Виктор Михайлович Мартынов:
«Объективная
потребность структурирования художественного процесса у нас в стране в
современный период ощущается в среде и самих художников, и меценатов,
спонсоров, галеристов, искусствоведов, и зрительской
публики. Именно требованием времени обусловлено внедрение методов точных наук в
сферу гуманитарного знания, обустройство творчества новыми информационными
технологиями».
Приведем
слова и классика «нонконформистской» арт-критики
Вильяма Мейланда:
«Практика показывает, что
рейтинг мало пугает людей состоявшихся, уверенных в себе и своем деле. А
нервничают, суетятся и кричат, как правило, те, кто не очень хорошо ведает, что
творит, то есть неспособен к самоанализу и спокойной оценке художественных
явлений.
Рейтинг – это не дамское
суждение художника о себе или дружеское благоволение к отдельно взятым
товарищам… Рейтинг – это прежде всего суждение
экспертов, суждение профессиональное, основанное на знаниях и многолетнем опыте
общения с искусством...
В определенном смысле
рейтинг – это процесс и это стимул для развития художника».
Было
и множество других доброжелательных отзывов. Но конец «антирейтинговой
кампании» то ли положило, то ли ознаменовало письмо от 27 сентября 2002 года:
«Председателю Профессионального союза художников С.В. Заграевскому.
Уважаемый Сергей Вольфович! Примите мою сердечную
благодарность за справочник «Единый художественный рейтинг», который,
несомненно, представляет большой интерес и будет весьма полезен в моей
практической работе.
Желаю Вам новых успехов, благополучия и счастья.
Ваш М.Е. Швыдкой,
министр культуры Российской Федерации».
3.
В чем
же состояла и до сих пор состоит методика ЕХР?
Раньше любая идея любого экспертного рейтинга
российских художников начинала «буксовать» тогда, когда требовалось свести
успешных и знаменитых (т.е. заслуживающих нахождения на самом «верху» рейтинга)
«новаторов» и «традиционалистов». Действительно, поставить рядом Илью Кабакова
и Зураба Церетели, Эрика Булатова и Александра Шилова, Наталью Нестерову и Илью
Глазунова, Леонида Берлина и Льва Кербеля, конечно,
было можно, но выглядело бы это, мягко говоря, странно. Вероятно, именно
поэтому Петр Войс и Марат Гельман
отказались от продолжения работы над своими рейтингами.
А автору этой статьи в 1998 году буквально во сне пришла в голову идея: а
что, если «новаторов» и «традиционалистов» не смешивать и создать для них если
не отдельные рейтинги, то отдельные рейтинговые категории?
Так и появились в ЕХР категории «А» и «В». Художник категории «А»
(обозначенной по первой букве слова «авангард») преимущественно ориентирован на
новейшие течения в изобразительном искусстве; художник категории «В»
(обозначенной по первой букве слова «востребованный») преимущественно
ориентирован на сложившиеся традиции, на работу в соответствии с
государственным и социальным заказом.
Поскольку ЕХР задумывался не как «Топ-50» или
«Топ-100», а как инструментарий, охватывающий весь художественный рынок,
пришлось отказаться и от строгого ранжира «первый, второй, третий, двадцать
второй, тридцать третий…» и перейти к присвоению каждому (именно каждому, без
исключения) художнику одного из 10 рейтинговых уровней в сочетании с буквой «А»
или «В». Вот как
в итоге называются рейтинговые категории:
1 – художник мировой
известности, проверенной временем (более одного века).
1А – художник мировой
известности.
1В – художник мировой
известности с выдающимися организаторскими способностями.
2А –
художник-профессионал высокого класса с ярко выраженной творческой
индивидуальностью.
2В –
художник-профессионал высокого класса с выдающимися организаторскими
способностями, пользующийся безусловным спросом и популярностью.
3А –
художник-профессионал высокого класса с узнаваемым индивидуальным стилем.
3В – художник-профессионал высокого класса, признанный и
востребованный художественным рынком и публикой.
И так
далее, вплоть до категории 10 – художник-ученик.
А внутри
категорий художники распределены просто по алфавиту. Никакого «первого»,
«второго», «тысячного»…
Единый
художественный рейтинг включает художников двухмерного пространства (живописцев,
графиков, плакатистов, театральных художников, батичистов,
иллюстраторов, мультипликаторов и пр.) и художников трехмерного пространства
(скульпторов, ювелиров, керамистов, фарфористов, авторов инсталляций и пр.). В нем выделены два
раздела:
– Российский художественный рейтинг (единый рейтинг художников Российской
империи, СССР, «русского зарубежья», Российской Федерации и республик бывшего
Советского Союза), около 51200 художников;
– Международный художественный рейтинг (всемирный рейтинг художников
XVIII—XXI веков, формирующих мировое художественное наследие). В него включены
художники трех высших категорий (то есть 1, 1А,1В, 2А, 2В, 3А, 3В). Представлены Австралия, Австрия, Аргентина, Бельгия, Болгария,
Боливия, Бразилия, Великобритания, Венгрия, Венесуэла, Германия, Голландия,
Греция, Дания, Израиль, Индия, Испания, Италия, Канада, Китай, Колумбия, Куба,
Мексика, Новая Зеландия, Норвегия, Пакистан, Польша, Португалия, Россия и
республики бывшего СССР, республики бывшей Югославии, Румыния, США, Турция,
Финляндия, Франция, Чехия, Швейцария, Швеция, ЮАР, Япония и другие страны.
На базе Международного художественного рейтинга создан Интернет-проект «Величайшие художники
мира XVIII–XXI веков» (около
10500 художников).
В
раздел «Российский художественный рейтинг» включаются художники, отнесенные к
уровням с 1 по 6, в раздел «Международный художественный рейтинг» – к уровням с
1 по 3.
Объединение
в ЕХР современных художников и мастеров всего мира XVIII–XX веков решает
следующие задачи:
– культурно-историческую: создание широкой информационной базы
по художникам и определение места каждого художника в истории искусства;
– социальную: защита художников и покупателей от
недобросовестных сделок;
– макроэкономическую: стабилизация рынка современного искусства
путем соотнесения его с антикварным рынком и выдачи ценовых рекомендаций;
– просветительскую: преодоление «психологического барьера»
между современным искусством и «старыми мастерами»;
– международную: сопоставление искусства разных народов и
стран, позиционирование российского искусства в международном контексте.
Работу
над рейтингом ведет Рейтинговый центр Профессионального союза художников
России, состоящий из искусствоведов и художественных критиков, статус которого – профессиональное жюри, свободное в своих
суждениях и оценках. Определение рейтинговых категорий производится на основе
открытой информации об экспозициях, коллекциях и продажах произведений
искусства, каталогов и публикаций в прессе и Интернете, биографий художников,
мнений искусствоведов и арт-менеджеров, опросов
общественного мнения, любой другой информации, почерпнутой из открытых и
общедоступных источников.
При
определении рейтинга приоритетное значение имеет художественный уровень
произведений, их гуманистическая значимость. Критериями также являются
профессионализм, активная выставочная деятельность, наличие работ в музеях,
известность публике, галереям и искусствоведам в России и за рубежом,
общественная и гражданская значимость произведений, продаваемость
и ценовой уровень работ.
Стиль
сам по себе не служит критерием оценки. Во всех рейтинговых категориях
соседствуют художники любых стилей, направлений и школ. Под профессионализмом
художника понимается умение использовать необходимые средства пластических искусств для достижения поставленной художественной цели.
Наличие галерей и арт-менеджеров, эксклюзивно
«продвигающих» того или иного художника, а также стабильно высокая цена на его
работы, могут служить поводом к повышению его рейтинга. Возраст,
государственные и общественные награды, премии, звания, чины, титулы и
должности художников учитываются при рейтинговании,
но не могут являться самодостаточным поводом к
повышению либо понижению рейтинга. Это относится и к достижениям художников в
иных сферах деятельности.
Вот
некоторые примеры для того, чтобы сориентироваться, каким художникам какие
категории присвоены:
1
– Иван Айвазовский, Карл Брюллов, Илья Репин и еще 189 художников;
1А
– Казимир Малевич, Александр Родченко, Зинаида Серебрякова и еще 130
художников;
1В
– Исаак Бродский, Евгений Вучетич, Александр Герасимов и еще 155 художников;
2А
– Юрий Анненков, Эрик Булатов, Илья Кабаков, Александр
Лабас и еще 976 художников;
2В
– Илья Глазунов, Лев Лагорио, Зураб Церетели,
Александр Шилов и еще 998 художников;
3А
– Альбина Акритас, Варвара Бубнова,
Лео Лангинен, Май Митурич-Хлебников
и еще 3512 художников;
3В
– Федор Бухгольц, Александр Литовченко, Леонид Сойфертис, Евгений Чарушин и еще
4561 художник;
4А
– Анатолий Белкин, Лев Жемчужников, Арон Зинштейн,
Клара Калинычева и еще 7974 художника;
4В – Виктор Губко,
Борис Диодоров, Юрий Злотя,
Григорий Ястребенецкий и еще 10658 художников…
В общей сложности ЕХР сейчас включает 60128
художников. Справочник выдержал уже 23 печатных
выпуска, их совокупный тираж составил более 90000 экземпляров. Также доступна электронная версия
справочника.
А еще,
что очень важно, в ЕХР с целью социальной защиты профессиональных художников,
их наследников, арт-менеджеров и покупателей
приведены ценовые рекомендации по продаже
и приобретению произведений искусства. Цены «привязаны» к тем же
рейтинговым категориям.
Вообще
говоря, если есть ясная, четкая и обоснованная система категорий, то выработка
ценовых рекомендаций (во всяком случае, на уровне рекомендуемого социального
минимума, как в ЕХР) превращается в сугубо технический (хотя все равно очень
непростой) вопрос.
Словом,
ЕХР, как говорится, живет и работает. Ни на какое монопольное положение он
никогда не претендовал, и его учредитель не раз говорил коллегам: не нравится
методика ЕХР – создавайте свои рейтинги и продвигайте их! Никто уже не
сомневается в полезности рейтингов для арт-рынка,
никто уже не будет подписывать против вас никаких «писем пяти» и выгонять вас
из творческих союзов, так что путь открыт, дерзайте!
4.
Но
как-то не идет дело у создателей новых рейтингов. То ли авторитет «Единого
художественного рейтинга» слишком сильно давит, то ли более эффективные
методики никто пока что не может разработать. Давайте посмотрим, какие еще
существуют экспертные рейтинги, кроме ЕХР.
Начиная с 2004 года,
несколько раз издавался рейтинг «Топ-20 самых влиятельных художников в
российском искусстве». Публиковал его сначала журнал «Артхроника»,
потом (после того, как этот журнал перестал выходить) – сайт «Артгид». Существуют три «профессиональных жюри рейтинга», в
одно из них входят журналисты и арт-критики, во
второе – коллекционеры и сотрудники музеев и арт-центров,
в третье – художники. Экспертам предлагаются два списка для голосования: в
одном из их представлены кураторы, сотрудники музеев, галеристы,
издатели, арт-менеджеры и др., в другом – художники.
По итогам голосования выставляются баллы, и по их сумме определяются позиции в
рейтинге.
Вроде бы все выглядит
очень солидно, но что получается в итоге? Какие художники, по версии сайта «Артгид», являются самыми влиятельными? Вот, например,
данные за 2015 год:
Вот так. Оказывается,
Павел Пепперштейн влиятельнее Эрика Булатова, Ирина Корина – Ильи Кабакова, а Петр Павленский вообще влиятельнее всех. Ну, а степень
влиятельности президента РАХ Зураба Церетели или председателя Союза художников
России Андрея Ковальчука, видимо, даже до Сергея Браткова
не дотягивает…
Все
это было бы смешно, когда бы не было так грустно.
Собираются ведь даже не одно, а три «профессиональных жюри», голосуют, потом их
голоса обрабатываются, потом результаты издаются, на все это тратятся время и
силы…
А вот рейтинг по версии
сайта «Артхив» (artchive.ru).
Там все выглядит еще солиднее. Заявлена огромная цифра – 70608 художников.
Правда, с их общим списком ознакомиться невозможно (что уже вызывает
определенную настороженность), но зато можно выбрать страну и регион и
посмотреть рейтинг тамошних художников, а можно и общий, мировой, так сказать.
Выбираем Москву. Вот
«верхушка» рейтинга «московских» художников:
1.
2.
3.
4.
5.
6. Иероним Босх…
1.
2.
3.
4.
5.
6.
8.
9.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
Наверно, «своих» художников можно продвигать. Но не до такой же степени, чтобы ставить их сразу за Альфонсом Мухой!..
Artonline.ru»:
1.
Павел Ефанов;
2.
Алексей Шалаев;
3.
Александр Сарычев;
4.
Роберт Андерсен;
5.
Виктор Меркушев…
А на сайте украинского «Независимого продюсерского центра Бойко» приведен
«оперативный рейтинг» художников, с которыми работает этот продюсерский центр:
Владимир
Грубник;
Виталий Тарасов;
Александр
Шендеров;
Олег
Соколовский;
Владислав Метелкин…
По крайней мере, такие
рейтинги честнее, чем «глобальные», в которых Петр Павленский
оказывается влиятельнее Зураба Церетели, а Александр Хакимов следует сразу
после Альфонса Мухи…
Прокомментируем
еще один экспертный рейтинг, презентованный совсем недавно, в апреле этого
года. Называется он «Российский инвестиционный художественный рейтинг 49ART» и, по заявлению
его учредителей, создан с целью увеличения интереса общества к
современному российскому изобразительному искусству и повышению его
инвестиционной привлекательности; является частью программы «Russian Art Quality»,
направленной на популяризацию современного российского искусства для широкой
аудитории и содействие развитию российского арт-рынка;
является принципиально новым инструментом оценки инвестиционной
привлекательности творчества современных художников, не имеющим аналогов на
рынке современного искусства.
Опять мы видим много
красивых слов (впрочем, в каком рейтинге их мало?). А эксперты какие собрались
(во всяком случае, по информации создателей рейтинга «49ART») –
Иосиф Бакштейн, Леонид Бажанов, Алиса Багдонайте,
Александр Боровский, Марина Гисич и еще ряд
представителей музейного сообщества, искусствоведов, галеристов,
кураторов. Даже директор российского
представительства «Christie’s» Мэтью Стивенсон вошел в этот список.
И какие же
художники, по мнению уважаемых экспертов, обладают наибольшей инвестиционной
привлекательностью?
3. Арт-группа
«Recycle» (создана в 2008);
4. Арт-группа
«ЕлиКука» (создана в 2007);
12. Иван Горшков (1986);
14. Илья Долгов (1984);
17. Юлия Застава (1982);
19. Ирина Корина
(1977);
20. Таисия Короткова (1980);
22. Ольга Кройтор (1986);
23. Кирилл Кто (1984);
В теории это так, но на практике инвесторы, как правило,
вкладывают деньги прежде всего в «раскрученных», то
есть «проверенных» художников. И не потому, что у инвесторов инертное мышление
или они боятся «длинных» инвестиций, а потому, что молодой художник знаменитым
может и не стать.
Сколько мы их видели и
видим – юных, талантливых, подающих надежды… Только
потом, к сожалению, большинство из них куда-то девается, и из сотен начинающих
на арт-рынке остаются единицы. Кто-то
бросает творчество по семейным причинам (например, выходит замуж, рожает детей,
и становится не до искусства), кто-то – по причинам финансовым (например,
находит более надежный источник дохода), кто-то – по причинам сугубо личным
(например, спивается, что, к сожалению, не редкость среди «богемной молодежи»),
у кого-то просто меняются жизненные обстоятельства (например, переезжает в
другой город или страну)… А «арт-группы» еще менее
стабильны, чем «арт-личности». Например,
поссорились, разошлись, – и плакали денежки инвесторов…
Так что превалирующий в
рейтинге «49ART» призыв к инвесторам вкладываться в молодых художников
хотя и выглядит эффектно, но с точки зрения надежности капиталовложений более
чем сомнителен. Сомнительна и молодость многих приведенных в этом рейтинге
художников – например, Ринату Волигамси и Алексею Каллима уже под 50…
А если так, то этот
рейтинг вряд ли будет серьезно воспринят инвесторами и останется инструментом
(причем не самым эффективным) «раскрутки» нескольких «своих» художников. Стоит
ли такой результат затраченных усилий учредителей и экспертов?
На Западе попытки
создания экспертных рейтингов тоже предпринимаются. Например, свою версию
«Топ-200 художников ХХ века» представила в 2011 году газета «Таймс» в
партнерстве с галереей «Saatchi». Правда, «экспертным» этот рейтинг можно назвать
лишь условно, так как результаты были получены путем опроса более 1,4 млн.
читателей газеты. Так сказать, «глас народа».
Вот «верхушка» этого
рейтинга;
1. Пабло Пикассо;
2. Поль Сезанн;
3. Густав Климт;
4. Клод Моне;
5. Марсель Дюшан;
6. Анри Матисс;
7. Джексон Поллок;
8. Энди Уорхол;
9. Виллем де Кунинг;
10. Пит Мондриан;
11. Поль Гоген;
12. Френсис Бэкон;
13. Роберт Раушенберг;
14. Жорж Брак;
15. Василий Кандинский;
16. Константин Бранкузи;
17. Казимир Малевич;
18. Джаспер Джонс;
19. Фрида Кало;
20. Мартин Киппенбергер;
21. Пауль Клее;
22. Эгон Шиле;
23. Дональд Джадд;
24. Брюс Науман;
25. Альберто Джакометти;
26. Сальвадор Дали;
27. Огюст Роден;
28. Марк Ротко;
29. Эдвард Хоппер;
30. Люсьен Фрейд;
…
45. Рой Лихтенштейн;
46. Эдвард Мунк;
47. Пьер-Огюст Ренуар;
…
50. Синди Шерман;
51. Джефф Кунс;
52. Трейси Эмин;
53. Дэмиен Херст;
54. Ив Кляйн;
55. Анри Руссо;
56. Хаим Сутин;
57. Арчил Горки;
58. Амедео
Модильяни…
Способность газеты
«Таймс» опросить почти полтора миллиона человек, конечно, заслуживает уважения.
Но не более того. Если бы эти «две избранные сотни» были расположены в
алфавитном порядке – еще куда бы ни шло, но мы опять
видим ранжирование по принципу «первый, второй, двадцать второй…», и опять
возникают вопросы, аналогичные уже не раз задававшимся нами. Как, например, мог
Виллем де Кунинг оказаться
выше Поля Гогена? Мартин Киппенбергер – выше
Сальвадора Дали? Дональд Джадд – выше Огюста Родена? Трейси Эмин – выше Анри Руссо? Дэмиен Херст – выше Амедео Модильяни? Как мог известный, казалось бы,
практически всем Эдвард Мунк занять лишь 46-е место? А Ренуар – 47-е? А
Модильяни – 58-е?
Если бы этот рейтинг
составляли изысканные, утомленные искусством классиков и вечно ищущие чего-то
нового художественные критики концептуалистского толка, это можно было бы хоть как-то понять. Но тут-то, по идее, «народное
сознание», которое как раз склонно «цепляться» за имена, знакомые с детства!
Как сказал бы Марцелло из «Гамлета», «неладно что-то
в датском королевстве», – то ли в методике опроса, то ли в выборке опрашиваемых,
то ли в обработке статистики, то ли в слишком сильном желании галереи «Saatchi» продвинуть «своих» художников (в частности,
Мартина Киппенбергера, представленного в галерее
большим количеством работ).
Словом, хотелось бы этот
рейтинг воспринять всерьез и не восклицать вслед за Станиславским: «Не верю!»,
да, к сожалению, не получается…
А на
телеканале «CNN» в 2014 году был представлен рейтинг «самых уродливых
памятников», в который была включена и скульптура Александра Кибальникова «Мужество» в Брестской крепости.
Но любой
памятник – это не самодостаточное произведение
искусства, а увековечение памяти, т.е. на восприятие памятника всегда
накладывается память о том, кому или чему этот памятник посвящен. Такова
специфика этой области монументального искусства. И можно выразить сожаление,
что телеканал, составляя «рейтинг самых уродливых памятников», не учел этих
элементарных вещей, понятных не только профессиональным искусствоведам, но и
любым культурным людям. Назвать, тем более публично, любой памятник уродливым –
это не только оскорбление его автора, но и оскорбление исторической памяти. Тем
более если речь идет об увековечении памяти не собаки-спасателя или популярной
песни (есть ведь и такие памятники), а тысяч павших героев.
Правда, надо
отдать должное телеканалу «CNN»: уже на следующий день
он извинился. Но неужели нельзя было хорошенько подумать, прежде чем
публиковать такой рейтинг, за который пришлось извиняться?..
Подведем итоги. Тот, кто считает, что рейтингом художников
можно заниматься без серьезной искусствоведческой и юридической подготовки, без
большой организационной работы, без значительных финансовых вложений, – тот
заблуждается. Рейтинг художников – дело не менее тонкое и ответственное,
чем рейтинг, например, банков, и столь же тесно связанное с инвестициями,
только не на рынке банковских услуг, а на художественном рынке.
Поэтому можно лишь вновь
обратиться к коллегам: не устраивает методика Единого художественного рейтинга
– создавайте свои рейтинги и продвигайте их! Путь открыт, дерзайте! Только
дерзайте серьезно и обоснованно!
Начали мы с эпиграфа из
статьи Вильяма Мейланда «Рейтинг, рейтинг, рейтинг»,
а закончим его же стихотворением. Оно вроде бы шуточное, но, как известно, в
каждой шутке есть доля шутки.
Поминовение усопших –
Благое дело, господа.
Никто из них уж не возропщет,
Им нет от рейтинга вреда.
Но про живых, пожалуй, стоит
Перепроверить все сто раз,
Не то, как зверь, творец завоет,
Иль, как дитя, слезой из глаз
Омочит скорбные страницы,
Где упомянут он в «6В»,
И уж никто не усомнится
В его трагической судьбе.
Москва, апрель
© С.В. Заграевский
НА СТРАНИЦУ «ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КРИТИКА»
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
© С.В.Заграевский