НА СТРАНИЦУ «ЗАЩИТА ИСТОРИКО-АРХИТЕКТУРНОГО И КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ»
Академик С.В. Заграевский
Проблемы
исторической среды
малых и
средних городов России
Опубликовано: журнал «Территория и планирование», № 2 (32),
1.
Прежде всего необходимо
вспомнить термин «исторические города». Это понятие появилось еще в 1970 году,
когда Министерство культуры РСФСР утвердило список из 115 исторических городов
и других населенных пунктов. В дальнейшем этот список постоянно расширялся, и
на 2002 год количество исторических городских поселений в Российской Федерации
составляло 478.
Конечно, этот перечень вызывал
много вопросов. В соответствии с Федеральным
Законом № 73-ФЗ от 25 июня 2002 года «Об объектах культурного наследия
(памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» историческим
поселением считалось городское или сельское поселение, в границах территории
которого расположены объекты культурного наследия (памятники, ансамбли,
достопримечательные места), а также иные археологические, исторические,
архитектурные, градостроительные, эстетические, научные или
социально-культурные ценности. На каком основании в список таких поселений
вошли Саранск, Волгоград, Кемерово, Грозный или Новокузнецк – можно было только
гадать.
Но
в целом список выглядел вполне адекватно, и было более чем странно, когда в
июле 2010 года министр культуры РФ подписал приказ № 418/339, согласно
которому перечень исторических городов России был сокращён более чем на
порядок. На сегодняшний день в нем остался всего 41 город (Азов, Арзамас,
Астрахань, Белозерск, Великий Устюг, Верхотурье, Владимир, Вольск, Выборг,
Галич, Гороховец, Дербент, Елабуга, Елец, Енисейск, Зарайск, Иркутск, Касимов, Каргополь, Кинешма, Коломна, Кострома, Крапивна,
Кяхта, Осташков, Плес, Ростов, Санкт-Петербург, Смоленск, Сольвычегодск, Старочеркасская, Суздаль, Таганрог, Томск, Торжок, Торопец,
Тотьма, Тутаев, Чистополь, Шуя, Ярославль).
Почему в него не вошли
такие города, как Москва, Псков, Великий Новгород, Нижний Новгород или
Переславль-Залесский – загадка куда более таинственная, чем наличие в
предыдущем списке Саранска или Кемерова.
А, например, в Московской
области раньше было 22 города, имевших этот охранный статус (Балашиха, Бронницы, Верея, Волоколамск, Дмитров, Егорьевск,
Зарайск, Звенигород, Истра, Кашира, Клин, Коломна, Можайск, Ногинск, Озеры,
Орехово-Зуево, Павловский Посад, Подольск, Руза, Сергиев Посад, Серпухов,
Чехов), а остались только Зарайск и Коломна. Почему, по мнению правительства
России, этого статуса не заслужили хотя бы такие города с множеством памятников
архитектуры и сохранившимся природно-историческим ландшафтом, как Сергиев
Посад, Дмитров, Руза, Можайск, Серпухов, Верея?
Эта ситуация
крайне печальна, так как, согласно законодательству, в историческом поселении
государственной охране подлежат не только памятники архитектуры, истории и
культуры, но все базовые градоформирующие составляющие (планировка, застройка,
композиция, природный ландшафт, археологический слой, соотношение между
различными городскими пространствами, объемно-пространственная структура,
фрагментарное и руинированное градостроительное
наследие и мн.др.).
Но будем надеяться, что
этот список рано или поздно будет дополнен. Вопрос в другом – насколько он
может помочь внесенным в него городам? И какие сейчас проблемы с сохранностью
исторической среды не только у внесенных в него малых и средних городов, но и у
невнесенных?
Проблемы крайне серьезны,
и корнями они уходят в конец позапрошлого века – эпоху начала масштабной
индустриализации.
В середине XIX столетия в России еще существовало
четкое разделение: города – для властей, аристократии, купцов и сравнительно
немногочисленных ремесленников, деревни – для крестьян. Соответственно,
городская жилая застройка была относительно однородной и варьировалась лишь в
зависимости от имущественного положения жителей.
Но в конце века началась
бурная индустриализация, которая затронула прежде всего крупные города. В них
центральные ядра жилой застройки к тому времени были уже большими и
сложившимися (особенно в обеих столицах – Москве и Петербурге), и заводы вместе
с их рабочими слободами строились на окраинах. Впрочем, после бурной
урбанизации 1960–80-х годов дореволюционные фабричные окраины оказались почти
что в центре, и это стало источником серьезных градостроительных проблем (как с
АМО, ныне ЗиЛом в Москве или Путиловским, ныне
Кировским заводом в Петербурге). Да и если говорить о городских центрах по
состоянию на начало ХХ века, то там тоже появлялось немало промышленных
предприятий (как, например, электростанция МОГЭС-1 напротив Кремля). В наше
время вывод подобных предприятий из центра или хотя бы их перепрофилирование –
серьезная проблема, особенно трудно решаемая в условиях коммерциализации и
высоких цен на землю.
Но сейчас речь идет о
малых и средних городах. До революции в них строилось несравненно меньше
промышленных предприятий, чем в столицах и больших губернских центрах, но и
центральные ядра жилой застройки в этих городах были меньше, поэтому заводы
сразу оказывались не на дальних (хотя бы по меркам тех лет) окраинах, а
практически в центре.
А когда в 1930-х началась
новая волна широкомасштабной индустриализации, эти заводы в городских центрах
стали разрастаться. (Само собой, строились и новые). Правительственных и
представительских функций малые и средние города не несли, административные
функции были незначительными (максимум на районном уровне), и в итоге с
исторической застройкой городских центров власти не церемонились и превращали
ее в рабочие слободы, чтобы не тратиться на новое строительство. К тому же при
каждом заводе была котельная, которая по совместительству отапливала
близлежащие городские дома, что тоже было выгодно горисполкомам.
А застройка рабочих
слобод имела гораздо меньше шансов на консервацию, чем застройка
административных зон. Так историческая среда малых и средних городов и
погибала. Старинные здания, которые могли бы стать памятниками истории и
культуры, повсеместно заменялись дешевыми типовыми домами.
Про массовый снос в
1930-е годы церквей и колоколен – высотных градостроительных доминант – и
говорить не стоит. В итоге к концу советской власти от исторических центров
большинства малых и средних городов уже мало что осталось.
Бывали исключения,
обусловленные тем, что индустриализация по тем или иным случайным причинам
миновала тот или иной город. Например, историческая среда Переславля-Залесского
уцелела прежде всего потому, что купцы Александрова заплатили большие деньги,
чтобы железная дорога Москва–Ярославль сделала изгиб и прошла через их город.
Переславль благодаря этому остался в стороне и от железной дороги, и от
последовавшей за ней индустриализации. Подобным образом, оказавшись вдали от
магистральных автомобильных и железных дорог, «законсервировался» и Суздаль. Но
эти исключения лишь подтверждают общее правило.
В конце 1970-х отношение
к исторической среде малых и средних городов стало меняться к лучшему, при
разработке генеральных планов исторических городских поселений стали
учитываться и охранные зоны памятников (хотя далеко не всегда – например, в
начале 1980-х в Кашине был возведен большой завод рядом со старинной торговой
площадью).
2.
Новые российские социально-экономические
и правовые условия создали ситуацию, при которой над историческими городами
нависла угроза окончательной утраты их самобытной и неповторимой среды.
Промышленные предприятия
уродовали центры городов, превращали их в рабочие поселки, нарушали экологию…
Но пока предприятия работали, это было еще полбеды. Полторы беды наступило,
когда они перестали работать. А не работают заводы – нет и налоговых
поступлений в местные бюджеты. Соответственно, нет денег и на поддержку в
мало-мальски приличном состоянии (а тем более на реставрацию) уцелевших
исторических зданий.
А в малых и
средних городах, которые оказались невольными заложниками одного или нескольких
крупных градообразующих предприятий, остановка этих предприятий вызывает и
социальный коллапс. Население таких городов неуклонно сокращается, большая
часть оставшихся жителей находится за чертой бедности. В этих условиях властям
и жителям или вообще не до историко-культурного и архитектурного наследия, или
их усилия по его сохранению приобретают не то что отчаянный, а какой-то
истеричный характер.
Весьма показательная
ситуация совсем недавно имела место в Вышнем Волочке. Город находится в крайне
сложном положении, предприятия «лежат», численность населения неуклонно
сокращается (1989 год – 65 тыс., 2002 – 56 тыс., 2010 – 51 тыс.). Тем не менее,
в 2010 году на Венецианской биеннале несколько
ведущих российских архитектурных бюро представили амбициозные проекты новых
публичных и рекреационных зон в городе. На презентации в Венеции присутствовал
даже глава городской администрации Вышнего Волочка.
Но несоответствие
масштаба проектируемых общественных зданий реальным потребностям, а тем более
финансовым возможностям города является настолько вопиющим, что наводит на
мысль то ли о хватании за последнюю соломинку, то ли об элементарной
безответственности. Действительно, можно ли всерьез полагать, что создание в
Вышнем Волочке нескольких крупных рекреационно-общественных центров сможет само
по себе, исключительно исходя из достоинств качественной современной
архитектуры, привлечь в город массы туристов и тем улучшить экономическую и
социальную ситуацию? Авторы представленных проектов (Плоткин,
Скуратов, Чобан, Явейн и
др.) пока что не столь известны в стране и мире, как Гауди,
Ле Корбюзье или Райт.
А комплексной
реконструкции и реставрации всего исторического центра (например, такого
масштаба, как в свое время в Суздале) проекты не предусматривают. Отметим, что
Вышний Волочек крайне нуждается в объездной дороге, в разгрузке перекрестка на
трассе Москва-Петербург, на котором выстраиваются гигантские пробки из
большегрузных машин, создающие экологическое бедствие местного масштаба… Все
это лежит вне сферы интереса проектантов.
Нет никакого сомнения,
что эти проекты в гипотетическом случае их реализации (вдруг, например, выделит
деньги госбюджет или кто-нибудь из миллиардеров?) станут крайне дорогостоящей
«потемкинской деревней». У нас уже есть печальный пример подобного
строительства, не учитывающего реальные потребности города: «Ледовый дворец»
(«Конькобежный центр Московской области») в Коломне. Масштаб огромный, затраты
огромные, а большую часть времени «дворец» пустует.
Есть и еще одна проблема.
Даже если проектируемые здания в Вышнем Волочке будут самым органичным образом
вписаны в окружающую среду, все равно в реальности это будет означать замену
больших площадей привычного естественного рельефа (прежде всего островов)
большими суперсовременными постройками. Не произойдет ли в итоге такой же
катастрофы исторической среды города, которая произошла в Коломне после
строительства уже упомянутого «Ледового дворца»?
Но поскольку реализация
этих проектов по экономико-социальным причинам крайне маловероятна, то, скорее
всего, мы в данном случае имеем дело лишь с «бумажной архитектурой». Так
сказать, зодчие «поигрались» и переключились на более
актуальные задачи. А Вышний Волочек останется наедине со своими проблемами.
Если же город не только
«жив», но и относительно «здоров», то главной опасностью для сохранения
исторически ценной среды является стихийная застройка новыми домами и
перестройка старинных зданий, в том числе и памятников архитектуры. Владельцы
домов стремятся увеличить полезную площадь своего жилья, надстраивают этажи,
заменяют дерево кирпичом, возводят на крышах мансарды. Современные здания
дисгармонируют с исторической средой по высоте и стилю, уничтожают сложившиеся
визуальные ориентиры. Особая проблема – «новорусские»
виллы специфической архитектуры за высокими заборами, которые их влиятельные и
обеспеченные хозяева ухитряются размещать чуть ли не на центральных площадях
городов.
Много таких вилл
появилось, например, в центре подмосковного Дмитрова. Разрушение его
исторической среды началось еще в середине ХХ века в связи со строительством
новых зданий (в том числе промышленных), и эти тенденции прочно живут и
сегодня. В центре города выстроены современные здания рынка, загса, гостиницы,
автовокзала, которые по архитектурному стилю абсолютно чужды сложившемуся
городскому ансамблю. К 850-летнему юбилею города без согласования с органами
охраны памятников были проведены работы по реконструкции площади в охранной
зоне Дмитровского кремля, у подножия древних валов, а также было установлено
множество бронзовых скульптур весьма сомнительных художественных достоинств.
В Звенигороде несколько
лет назад была отдана под застройку кирпичными коттеджами территория Поречьевских курганных могильников IX–XII веков. И это несмотря на то, что
зоны охраны были утверждены и областными, и местными органами власти! А в Звенигородском кремле («на Городке») рядом с Успенским
собором недавно появился «новодел» – кирпичная
церковь немалых размеров.
А возведение в Коломне
уже упомянутого «Ледового дворца»? А несколько «новорусских»
вилл на территории Коломенского кремля? А подобные виллы в центре Сергиева
Посада? А снос в Ногинске для строительства пешеходного моста через Клязьму нескольких домов – пусть не памятников, но
составлявших характерную историческую застройку? А строительство в том же
Ногинске «Центра занятости», который и по высоте, и по архитектурному решению
резко диссонирует с исторической средой центра и перекрывает вид на городской
собор? А уничтожение памятников архитектуры XIX века в Волоколамске?..
А ведь сохранение
неповторимого исторического лица своего города – важный фактор воспитания так
называемой «духовной оседлости», чувства гордости за свою «малую родину». Вряд
ли это чувство могут пробудить возведенные рядом с древними стенами современные
здания.
3.
Как же сделать так, чтобы
такими благими намерениями, как благоустройство города, не оказалась вымощена
дорога в ад – утрата памятников архитектуры и разрушение исторической среды?
Чаще всего предлагаются
два решения. Первое – предоставление исторических зданий инвесторам в
долгосрочную аренду или на правах собственности. При условии восстановления и
надлежащего содержания памятника инвесторам могут быть предоставлены льготы по
арендной плате или по налогу на имущество (тем более что в соответствии с
законодательством об объектах культурного наследия это возможно). А если,
например, тот же инвестор возьмется восстановить следующий памятник, то льготы
могут быть увеличены.
Вообще говоря, частная
собственность на памятники архитектуры, истории и культуры с соблюдением всех
требований охранного режима – практика, обычная для любых цивилизованных стран.
Но, как известно, человеческая жадность безгранична, а охранный режим весьма
обременителен: здание не перестроишь и не перепланируешь, ремонт безумно дорог
(приходится привлекать специализированные реставрационные организации), закон
обязывает периодически обеспечивать доступ к памятнику экспертов, ученых,
экскурсантов… К тому же исторические здания, как правило, имеют низкий уровень
инженерного обеспечения, их техническое состояние и уровень комфорта не
соответствуют современным условиям, большинство из них не ремонтировалось
многие десятилетия …
Поэтому и брать на себя,
и нести это бремя имеет смысл для собственника только в одном случае: когда
добросовестное владение памятником обеспечивает почет и уважение со стороны и государства,
и общества. Если же последние безразличны к судьбе памятников, то желание у
собственника, как правило, одно: при первой же возможности от этого бремени
избавиться. А путь «избавления» – либо снос памятника (пусть даже с выплатой
всех штрафов), либо целенаправленное доведение его до разрушения (дескать, «не
уберегли»). Затем на этом месте возводится новодел (в
лучшем случае муляж).
Второе часто предлагаемое
решение проблем исторической среды малых и средних городов – развитие туризма.
С этим никто не спорит, есть и общеизвестный положительный пример в этой
области – Суздаль. Затраты на реставрацию памятников, создание сферы
обслуживания окупились там за несколько лет, доходы позволяют и поддерживать
памятники, и развивать социальную сферу города.
Но проблема в том, что в
случае туризма мы имеем «заколдованный круг»: чтобы туризм приносил деньги,
нужна регенерация исторической городской среды, а для ее регенерации нужны
деньги. В случае Суздаля затраты понадобились сравнительно небольшие, потому что
и город небольшой (11 тыс. жителей), и историческая среда изначально была в
приличном состоянии, да и в те времена (1980-е) на поддержку культуры вообще
выделялось больше средств. Но на регенерацию, например, исторической среды
Александрова, где проживают 63 тыс. человек и необходим вывод из городского
центра промышленных предприятий, снос либо реконструкция множества неприглядных
зданий советской эпохи, – понадобится на порядок больше капиталовложений, и
взять их на сегодняшний день неоткуда. Да и перспектива их окупаемости более
чем сомнительна (даже в гипотетическом случае полного восстановления
исторической среды Александров вряд ли будет привлекать на порядок больше
туристов, чем Суздаль).
Да и развитой туризм сам
по себе не панацея. Пример тому – город Мышкин. Несмотря на неплохую
сохранность исторической среды, удобные подъездные пути (автомагистраль,
пристань на Волге), открытие ряда новых музеев, работающую программу «Мышкин –
город классической провинции» и возведение туризма в ранг приоритетной политики
городского развития, – население города за последнее десятилетие сократилось с
6,5 тыс. до 5,8 тыс., из которых почти тысяча человек (треть трудоспособного
населения, а учитывая неработающих трудоспособных членов семей – едва ли не
половина) работают на компрессорной станции «Газпрома».
Как же решать проблемы
сохранения и регенерации исторической среды малых и средних городов?
Только комплексно.
Необходимо одновременно идти двумя путями.
Первый – экономическое
(соответственно, и социальное) развитие. Малые и средние города должны
постепенно, шаг за шагом, приобретать способность к устойчивому саморазвитию,
прежде всего путем активизации собственных экономических возможностей в
сочетании с федеральной и региональной политикой избирательной поддержки
проблемных территорий.
Про
необходимость развития туризма мы уже говорили. Но не менее необходимо и
возрождение местной промышленности, которое в современных условиях означает и
более жесткий подход к экологическим требованиям, и придание предприятиям презентабельного
внешнего вида. Это особенно важно в том случае, если завод находится в
историческом центре, и его вывод оттуда по тем или иным причинам невозможен.
Так,
администрация Киржача смогла вывести из кризиса одно
из крупнейших текстильных предприятий России – «Киржачшелк»,
найдя эффективного собственника. А, например, важной частью экономической
политики Углича (в дополнение к развитому туризму) является стабилизация
ситуации на часовом заводе «Чайка». Для его сохранения городские власти делали
все возможное: предоставляли льготы по налогам и отсрочки платежей в бюджет,
позволяли осуществлять взаимозачеты по электроэнергии и теплу. И эти меры были
оправданными, потому что численность работающих на «Чайке» составляет около 5
тыс. человек, и крах этого завода означал бы крах социальной сферы города.
Еще один
положительный пример – подмосковный город Хотьково, где градообразующее
предприятие – завод «Электроизолит» – в советское
время было ориентировано исключительно на нужды военно-промышленного комплекса,
но в 1990-е при поддержке городской администрации быстро избавилось от
«военной» зависимости, создало совместное предприятие с немецкой фирмой «Бушинг» и благополучно выпускает широкий ассортимент
электроизоляционных изделий. Работают и другие городские предприятия. В
сочетании с высоким уровнем туризма (Покровский Хотьков
монастырь, музей-усадьба «Абрамцево») все это создает ситуацию, которую можно
кратко охарактеризовать так: город находится в удовлетворительном состоянии по
всем экономическим, социальным и культурным показателям.
Параллельно с первым
путем надо идти вторым – совершенствовать механизмы действия законодательства
об охране исторической среды и формировать в обществе (в том числе и при помощи
СМИ) нетерпимое отношение к порче и уничтожению памятников архитектуры.
Новое строительство в
исторических центрах городов не должно начинаться без генерального плана
градостроительного развития, без соответствующей историко-архитектурной
проработки, с обязательным согласованием с органами охраны памятников.
Полезно будет обратиться
и к опыту развитых стран мира. Кроме основных путей, о которых мы говорили
выше, там имеют место еще несколько важных составляющих позитивного процесса
сохранения самобытной исторической среды малых и средних городов.
В этих странах в процесс
разработки программ социально-экономического развития территорий и
градостроительных проектов вовлечены не только городские власти, но и
представители градообразующих предприятий, малого и среднего бизнеса,
общественных структур. Постоянно ведется повышение уровня квалификации всех
участников процесса проектирования и реализации проектов развития городов.
Повсеместно проводятся тематические семинары, конференции и смотры-конкурсы, в
том числе международные.
Важно отметить, что на
Западе очень развиты «горизонтальные» контакты между малыми и средними
городами. Это касается и разработки градостроительных проектов и
социально-экономических программ, и возрождения культурных традиций, и развития
туризма, и вопросов экологии, и проблем благоустройства.
В связи с этим уместно
будет вспомнить принятую и в СССР, и в мире традицию «городов-побратимов». У
нас в большинстве случаев она ушла в прошлое вместе с советской властью или
осталась только на бумаге, – но в развитых западных странах она очень сильна и
играет существенную роль. Каждый муниципалитет гордится наличием таких
«побратимов» и ведет с ними постоянный диалог.
Рассматривая опыт
наиболее развитых стран мира, где с повсеместным внедрением информационных
технологий и предъявлением все более и более жестких экологических требований к
качеству жизни урбанизация постепенно сменяется дезурбанизацией, можно сделать
вывод, что будущее экономической и социально-культурной жизни России – не за
мегаполисами, а за малыми и средними городами. И сохранение их самобытной
исторической среды – одна из первостепенных задач и государства, и общества.
НА СТРАНИЦУ «ЗАЩИТА ИСТОРИКО-АРХИТЕКТУРНОГО И КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ»
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
© С.В.Заграевский